Лев Лопуховский - 1941. На главном направлении
Последствия предвоенных репрессий оказались для Красной армии особенно тяжелыми ещё и потому, что она имела очень небольшой резерв офицеров, обладавших боевым опытом Первой мировой войны. Ведь значительное число офицеров старой армии погибли или бежали из страны в ходе революции и Гражданской войны. К концу этой войны в Красной армии служило примерно 75 тыс. из 250 тыс. бывших царских офицеров. При этом многие из них занимали ключевые должности. Например, за годы Гражданской войны в должности начальников штабов дивизий служило примерно 600 бывших офицеров. Но их последовательно «вычищали» из армии. В 1937–1938 гг. жертвами репрессий стали ещё 38 из уцелевших к тому времени 63 бывших начштадивов[30]. При этом большинство из них лишились своих должностей только по причине неподходящей анкеты. Подобные меры окончательно добили преемственность Красной армии со старой русской военной школой, и без того уже основательно разрушенной революцией.
Не менее тяжело отразились репрессии на морали и дисциплине личного состава, существенно подорвав взаимное доверие бойцов и командиров. Да это и понятно: многие известные всем и каждому в СССР полководцы, легендарные герои Гражданской войны, воспетые в стихах и прозе, чьи портреты можно было встретить повсюду, включая школьные учебники, в одночасье оказались матерыми заговорщиками, двурушниками, шпионами, диверсантами и предателями.
В обстановке развязанной кампании по разоблачению «врагов народа» бойцы теряли веру в своих командиров, с подозрением следили за каждым их шагом. Командиры, в свою очередь, снижали требовательность к подчиненным, боясь вызвать недовольство «обиженных». Уклонение их от исполнения служебных обязанностей и пьянство стало повсеместным. Широкий размах этого позорного явления вынудил наркома обороны 28 декабря 1938 г. отдать приказ «О борьбе с пьянством в РККА», который начинался откровенным признанием: «За последнее время пьянство в армии приняло поистине угрожающие размеры. Особенно это зло вкоренилось в среде начальствующего состава»[31]. Не лучше в этом отношении обстояло дело и на флоте.
В мире мало кто верил постоянным заклинаниям в тогдашней советской печати, что «очищаясь от военно-фашистской скверны, Красная Армия тем самым укрепляет свои ряды». Иностранные военные специалисты не могли поверить, что заместители наркома путей сообщения, как это было официально объявлено в печати, устраивали крушения поездов, а заместители наркома обороны готовили поражение своей армии в будущей войне. Они не могли понять, как мог нарком Ворошилов выдвинуть на посты своих заместителей и командующих военными округами матерых шпионов и изменников?
В июне 1937 г. французский военный атташе подполковник Л. Симон докладывал своему правительству, что «<…> Меры в отношении армии приобретают все более явный политический характер, что не может не нанести ущерба её боеспособности. <…> Если же официальные объяснения не соответствуют действительности, то какова цена режиму, который стремится уничтожить энергичных и сведущих людей, служивших ему почти двадцать лет?»[32].
В конце июня 1938 г. новый военный атташе Франции в СССР полковник О.А. Паласе, который постоянно выступал за тесное сотрудничество своей страны с Советским Союзом и был склонен оправдывать многие происходившие в нем тогда события, тем не менее, доносил в Париж:
«1) Красная Армия, вероятно, более не располагает командирами высокого ранга, которые бы участвовали в мировой войне иначе как в качестве солдат или унтер-офицеров.
2) Разработанная Тухачевским и его окружением военная доктрина, которую <…> объявили вредительской и отменили, более не существует.
3) Уровень военной и общей культуры кадров, который и ранее был весьма низок, особенно упал вследствие того, что высшие командные посты были переданы офицерам, быстро выдвинутым на командование корпусом или армией, разом перепрыгнувшим несколько ступеней и выбранными либо из молодежи, чья подготовка оставляла желать лучшего и чьи интеллектуальные качества исключали критичную или неконформистскую позицию, либо из среды военных, не представляющих ценности, оказавшихся на виду в гражданскую войну и впоследствии отодвинутыми, что позволило им избежать всякого контакта с „врагами народа“. В нынешних условиях выдвижение в Красной армии представляет своего рода диплом о некомпетентности.
4) Чистка, распространяющаяся по лестнице сверху вниз, глубоко дезорганизует воинские части и скверно влияет на их обучение и даже на условия их существования. В этом отношении весьма показательны все более многочисленные нарекания на плохое обслуживание военной техники и учреждение Ворошиловым „комиссий по экономическому сотрудничеству“. Примечательно, что деятельность этих комиссий, <…> затрудняющая обучение, тремя годами ранее была признана вредной и отменена.
5) Непрекращающиеся перемещения офицеров <…> против чего советское командование с 1930 г. решительно выступало, вследствие чистки стали как никогда многочисленными <…>.
6) Учреждение института военных комиссаров[33] <…> и все более непосредственное наблюдение со стороны органов государственной безопасности ставит кадры Красной армии в положение невозможности полезной работы и лишает их всякой инициативы и увлеченности делом.
7) Даже дисциплина подорвана критикой со стороны подчиненных <…> своих начальников, постоянно подозреваемых в том, что завтра они окажутся „врагами народа“.
Эта прискорбная ситуация, которая нанесла советским кадрам (по крайней мере, высшему командованию) более серьезный урон, чем мировая война <…> несмотря на создание многочисленных новых училищ и интенсивное направление офицеров на курсы повышения квалификации, для того, чтобы зарубцевались тяжелейшие раны от катастрофы, вызванной чисткой, по всей вероятности, потребуются многие годы»[34].
В этой пространной цитате изложен весьма компетентный, на наш взгляд, анализ кадровой политики советского руководства и состояния боеспособности РККА в связи с репрессиями. Низкого мнения о боевой готовности Красной армии и уровне подготовки её командного состава придерживались и будущие её противники. Так, начальник Генштаба сухопутных войск Германии (ОКХ) Ф. Гальдер записал в своём дневнике: «Русский офицерский корпус исключительно плох (производит жалкое впечатление), гораздо хуже, чем в 1933 году. России потребуется 20 лет, чтобы офицерский корпус достиг прежнего уровня»[35].
Между тем с высоких трибун съездов партии и заседаний по разному поводу восхваляли военную мощь страны, заявляя о готовности на удар врага ответить тройным ударом, хвастались увеличением веса артиллерийского залпа стрелковой дивизии, но мало думали, как создать условия, чтобы этот залп точно лег по цели. На XVIII съезде партии в марте 1939 г. командарм 2-го ранга Г.М. Штерн заявил, что наши люди «сумеют, если им нужно будет отдать свою жизнь, сделать это так, чтобы раньше получить десять жизней врагов за одну жизнь нашего драгоценного человека». К.Е. Ворошилов из президиума подал реплику: «Десять мало. Надо двадцать». Под аплодисменты всего зала Штерн согласился, попросив занести это в стенограмму съезда[36].
В действительности степень подготовки армии к войне, как выяснилось в ходе вооруженных конфликтов в 1939–1940 гг. и войны с Финляндией, была далека от подобных шапкозакидательских заявлений. В Красной армии соединениями зачастую командовали люди, не имевшие достаточной квалификации и тем более – боевого опыта. Особенно плохо обстояло дело с оперативной подготовкой руководящих кадров. Её уровень, как и уровень боевой подготовки войск, далеко не соответствовал требованиям современной войны. И таких командиров на всех этажах служебной лестницы, к несчастью, было много. Боевым мастерством им пришлось овладевать в ходе боев ценой больших и порой неоправданных потерь.
Советские пропагандисты, чтобы подчеркнуть авантюризм планов Гитлера, где надо и не надо приводили его слова: «русские вооружённые силы – глиняный колосс без головы». При этом они, по своему обыкновению и по понятной причине, приводили только часть цитаты, что совершенно меняло смысл высказывания фюрера. Гитлер же дословно сказал следующее: «Хотя русские вооружённые силы и глиняный колосс без головы, однако, точно предвидеть их дальнейшее развитие невозможно. Поскольку Россию в любом случае необходимо разгромить, то лучше это сделать сейчас, когда русская армия лишена руководителей и плохо подготовлена, и когда русским приходится преодолевать большие трудности в военной промышленности, созданной с посторонней помощью[37]» (выделено мною. – Л.Л.)
В 1967 г. беседе с писателем К. Симоновым маршал А.М. Василевский так сказал об этом:
