Евгений Примаков - Очерки истории российской внешней разведки. Том 4
«Товарищ Майер Ганс Иоганович, член КП Германии с 1931 года, бывший доброволец Интербригад в Испании, работавший на заводе «Фрезер» в Томске вместе с женой Майер П.И., мобилизован на трудовые работы. В связи с тем, что он является резервом КП Германии и намечен к использованию по линии партии, прошу Вашего распоряжения о демобилизации его вместе с женой и возвращении на прежнее место работы».
Взаимодействие Коминтерна и советских спецслужб, судя по документам Архива, приносило ощутимые результаты в практической работе против спецслужб стран «оси». Характерна в этом отношении история получения Коминтерном японских военных шифров:
«Димитров-Берия
Приехавший китайский тов. Чжоу Эн-лай привез с собой три вида шифра, которым пользуется японская армия. Эти шифры были захвачены 8-й армией в боях с японцами.
Полагая, что указанные шифры могут представить интерес для Вас, посылаю их Вам с приложением к этому письму.
С товарищеским приветом
15.ΙΧ.39 г. Г. Д и м и т р о в»
После начала Великой Отечественной войны в дачных поселках под Москвой были созданы диверсионные школы, где проходили подготовку перед заброской в тыл врага группы коминтерновцев. В обычных, ничем не примечательных деревенских избах, где жили «партизаны», как их называли всезнающие местные мальчишки, шла своя «национальная жизнь». Чехи, поляки, австрийцы, немцы имели возможность, разумеется, отдельно друг от друга в целях конспирации, разговаривать на родном языке, читать литературу и по вечерам, собравшись все вместе, напевать свои любимые мелодии и народные песни. Иногда молодые люди (а их было большинство) выходили на улицу, чтобы побросаться снежками зимой или сделать зарядку и побродить по лесной опушке под лучами весеннего солнца. Все эти «партизаны» были на учете в Коминтерне, и если НКВД требовалась помощь в плане организации спецотряда из иностранцев для подготовки к заброске в тыл фашистов, руководство советской разведки, в частности Павел Фитин, неизменно обращалось в ИККИ за такого рода содействием:
«Фитин — Димитрову (тольколично)
В ближайшее время нам крайне необходимо подготовить 2–3 человека для выполнения весьма важного задания на территории Германии по нашей линии. Эти товарищи предназначаются на самостоятельную руководящую роль, поэтому, помимо знания языка и страны, они должны обладать достаточным культурным уровнем, быть политически подготовленными и желательно, чтобы шли с охотой на работу специально по нашей линии.
Фитин»
Для успешной работы разведчиков за границей требовались не только политическая и языковая подготовка и стремление коминтерновцев помогать советской внешней разведке. Необходима была также соответствующая документация. Поэтому не случайно в Архиве Коминтерна сохранилось одно из типовых писем по этому вопросу:
«ИККИ, тов. Пятницкому
ИНО О ГПУ необходимо отправить за границу одного своего работника, для чего требуется снабдить этого товарища заграничными документами. Фамилия, на которую будет выдан паспорт, — безразлична, но необходимо, чтобы паспорт подходил к возрасту сотрудника (35 лет).
Указанный товарищ хорошо владеет английским, французским и немецким языками.
Так как сами мы не в состоянии снабдить товарища соответствующими документами, то обращаемся с этой просьбой к Вам, надеясь, что Вы в состоянии ее исполнить.
Нач. ИНО ОГПУ
11 июля 1924 года Трилиссер»
…Документы, документы, документы… И каждый из них, пусть даже незначительный на первый взгляд по содержанию и написанный канцелярским языком своего времени, является своеобразным цветным камешком в крупномасштабной мозаике взаимоотношений советской разведки с Коминтерном. Это был союз единомышленников, если угодно — однополчан, в борьбе с фашизмом, где вера в идеалы социальной справедливости сочеталась с героическими буднями и самоотверженной храбростью.
Многие поступавшие в советскую разведку в конце 20-х — начале 30-х годов молодые сотрудники писали в анкетах: «Работал в загранаппарате Коминтерна». Одним из таких «новобранцев» был и Арнольд Дейч.
Имя Арнольда Дейча — сына словацкого учителя — исчезло из партийных списков австрийских коминтерновцев в самом начале 30-х годов. Нет, он не порвал с революционным движением, не перестал верить в социалистическую идею, не был репрессирован. Просто он, выпускник Венского университета с дипломом доктора философских наук, приехал в «Мекку мирового коммунизма» — Москву, где по рекомендации товарищей по партии был приглашен под именем Стефана Ланга на работу в советскую разведку.
Стефан Ланг, пожалуй, как никто другой, подходил для этой роли. Отлично образованный, с прекрасным знанием нескольких европейских языков, с юношеских лет принимал участие в революционном молодежном движении в Вене, а когда в 1924 году в двадцатилетием возрасте вступил в коммунистическую партию, австрийская нелегальная секция Коминтерна привлекла его в качестве курьера и связника для тайных контактов с коммунистическими организациями Сирии, Румынии, Палестины, Греции. Именно во время поездок по этим странам Ланг на практике познал, что такое явка, пароль, уход от наружного наблюдения спецслужб, и другие премудрости разведывательного мастерства…
Кадровая практика Коминтерна отнюдь не представляла собой улицу с односторонним движением в сторону советских спецслужб. Люди Коминтерна успешно работали в советских партийных и государственных органах как в стране, так и за рубежом. Преподаватели высших учебных заведений, научные работники академических институтов, сотрудники планирующих органов страны и, естественно, многие советские дипломаты старой школы считали своей «альма-матер» школу Коминтерна. Известны случаи движения и в другом направлении. Кадровые сотрудники Иностранного отдела ВЧК-ОГПУ уходили с оперативной работы «на гражданку». Одним из таких международных и вполне гражданских учреждений был ИККИ — Исполнительный комитет Коммунистического Интернационала.
В мае 1943 года в советских газетах появилось сообщение о роспуске Коминтерна. Это было большой неожиданностью. Сразу же пошли разговоры: Сталину больше не нужен Коммунистический Интернационал. Но решение о самороспуске, судя по документам Архива Коминтерна, принадлежало не только Сталину. Сохранился проект предварительной, заранее подготовленной телеграммы Г.М. Димитрова, адресованной зарубежным организациям, входившим в Коммунистический Интернационал. Вот ее текст: «Президиум ИККИ опубликует двадцать второго мая (1943 года. — Прим. авт.) предложения секциям о роспуске Коминтерна как руководящего центра международного рабочего движения. Предложение мотивируется главным образом тем, что эта централизованная организационная форма международного объединения перестала отвечать потребностям дальнейшего развития коммунистических партий отдельных стран, как и национальных рабочих партий, и даже является помехой этим. Просьба срочно обсудить в ЦК это предложение и сообщить Ваше решение. Димитров».
Это было сделано за два года до окончания войны, когда помощь Коминтерна в борьбе союзников против фашизма, казалось, трудно было переоценить. Но, очевидно, советское руководство и руководство Коминтерна стали смотреть на предстоящее развитие событий в мире одними глазами и, взвесив все «за» и «против», приняли свое решение. Тем более, что вопрос о мировой «перманентной» революции уже не поднимался.
Более семидесяти лет отделяют нас сегодня от событий 1943 года. С улиц городов, предприятий и строек почти исчезли коминтерновские названия. И только в тайниках архивов и нетленной памяти людей — того коминтерновского поколения — еще хранятся воспоминания о бойцах ЧК, разведки и Коминтерна, самоотверженно, рука об руку сражавшихся с общим врагом.
28. Противоборство с фашистской агентурой в Иране
Во время Второй мировой войны Иран играл ключевую роль на Ближнем и Среднем Востоке, и поэтому разведывательной работе в этой стране уделялось первостепенное внимание. 22 сентября 1941 года и 5 марта 1942 года руководство НКВД СССР специально рассматривало предложения внешней разведки «Об усилении оперативно-чекистской работы на территории Ирана». Были приняты соответствующие решения. И в последующие военные годы этот вопрос неоднократно обсуждался на уровне руководства ведомства и докладывался в ГКО СССР, о чем говорят архивы СВР России.
В Тегеране была создана главная резидентура, которую возглавил известный разведчик И.И. Агаянц. Ей были подчинены периферийные резидентуры и разведпункты, число которых колебалось в разные годы от 35 до 41, в них работали 120 оперативных сотрудников. Задачи разведки были определены конкретно и четко. Приоритетной задачей было создание «агентурной сети в целях выявления агентуры иностранных разведок, враждебных СССР организаций, предотвращение возможных диверсий и иной подрывной работы, направленной на срыв военно-хозяйственных мероприятий, проводимых СССР в Иране».
