Евгений Примаков - Очерки истории российской внешней разведки. Том 4
Дело Пятницкого, «закрытое», казалось бы, с его смертью, неожиданно вновь «открылось» в конце войны. Советская контрразведка допросила офицера гестапо, некоего Хайнца Паннвица, который в свое время вел дело «Красной капеллы». От него стало известно, что еще до нападения Германии на СССР гестапо не раз использовало фальшивые документы для дискредитации видных советских военачальников и политических деятелей. Он признался, что лично принимал участие в подготовке таких документов, в частности, против Пятницкого.
Нацисты намеревались таким образом использовать царящую в Советском Союзе шпиономанию для того, чтобы сотворить «германского агента», будто бы пробравшегося в руководящую партийную верхушку. Но почему их выбор остановился именно на Пятницком? По очень простой причине: немцы знали, что через Пятницкого они нанесут удар по всему управлению кадров Коминтерна, которое наверняка будет уничтожено. Эта акция гестапо чем-то напоминала игру на кегельбане: если пущенный шар заденет одну фигуру, то свалятся и все остальные…
Наш рассказ о взаимодействии советской внешней разведки и Разведупра Генштаба Красной Армии с Коминтерном был бы далеко не полным, если бы мы ограничились лишь общими сведениями и замечаниями и не воспользовались сведениями, почерпнутыми из документов.
Дошедших до наших дней документов не так много, но они дают представление о рамках сотрудничества организаций, которые были призваны в свое время вести постоянную и упорную борьбу против надвигавшейся фашистской угрозы. Эти документы — решения политического руководства СССР и секретариата ИККИ, служебные межведомственные записки, информационные сообщения из «собственных источников» — свидетельствуют о широком диапазоне сотрудничества этих организаций, действовавших в рамках установленного порядка.
Один из документов посвящен сакраментальному вопросу: что можно, а чего нельзя делать сотрудничавшим организациям? Этот документ, принятый Коминтерном, строго очертил рамки такого взаимодействия. Чтобы не погрешить против истины, приведем его полностью, как он был подписан в свое время Г. Зиновьевым и О. Пятницким и неукоснительно принят к исполнению всеми подразделениями Коминтерна.
«Отделения Коминтерна за границей и ВЧК
1. Представитель Коминтерна не может в одно и то же время быть и уполномоченным ВЧК и Разведупра и, наоборот, представители Разведупра и ВЧК не могут выполнять функции представителя Коминтерна в целом и его отделов.
2. Представители Разведупра и ВЧК ни в коем случае не имеют права финансировать за границей партии или группы. Это право принадлежит исключительно Исполкому Коминтерна.
Примечание: представители ВЧК и Разведупра не могут обращаться к заграничным партиям и группам с предложением об их сотрудничестве для Разведупра и ВЧК.
3. Разведупр и ВЧК могут обращаться за помощью к коммунистическим партиям только через представителя Коминтерна.
4. Представитель Коминтерна обязан оказывать ВЧК, Разведупру и его представителям всяческое содействие».
Прошли годы, кое у кого сложился определенный стереотип, что Коминтерн и спецслужбы СССР — «близнецы-братья».
Однозначного ответа на этот вопрос не было и нет. С одной стороны, многие современники коминтерновской эпохи были вполне подготовлены к тому, чтобы просто принять на веру поэтическую метафору о «близнецах-братьях», с другой — где-то подспудно, в глубине сознания у многих шевелился червь сомнения: а не преувеличиваем ли мы сегодня роль московской «руки» в организации «тотального шпионажа»?
…«Особая папка» сталинского личного архива позволила взглянуть на эту проблему с иной стороны.
19 ноября 1925 года ЦК ВКП(б) принял постановление «О недопустимости «смешения» функций органов разведки и соответствующих парторганизаций». Всем руководителям советских зарубежных представительств была направлена директива «О строжайшем проведении в жизнь принципа невмешательства во внутренние дела соответствующих стран». Было даже объявлено о вынесении взыскания некоему Беговому «за вмешательство во внутренние дела другой страны», а торгпреду СССР в Италии даже предписывалось вообще «не заниматься разведывательной работой».
И все же десятки документов с грифом «секретно» и «сов. секретно», направленных советскими спецслужбами Исполкому Коминтерна, и ответы в адрес ВЧК, НКВД и ГРУ, бесспорно, свидетельствуют о многостороннем сотрудничестве этих организаций.
Начало этой переписки относится к 20-м годам. В первую очередь делалось это, естественно, ради защиты от возможной «империалистической агрессии против первого в мире социалистического государства рабочих и крестьян».
Всю документацию и переписку Исполкома Коминтерна с советской политической и военной разведкой можно условно разделить на несколько групп: конфиденциальная оперативная информация, сведения о проверках подозрительных личностей и агентуры спецслужб, межведомственные проблемы, служебные записки типа «Наш № на Ваш №», содержание которых ограничивалось лишь чисто анкетными фразами: «не был», «не состоял», «не участвовал». Вся переписка между Коминтерном и советскими разведывательными службами, даже если она касалась малозначимых вопросов, визировалась и обязательно подписывалась на «высоком уровне». Архив сохранил для истории автографы Димитрова и Берии, Пятницкого и Берзина, Ма-нуильского и Фитина, а также ветеранов советской разведки, таких, как Коротков, Шпигельглас, Артузов, и многих других.
Пожалуй, наиболее интересным для истории стала первая группа документов, которая часто объясняла исследователям подоплеку тех или иных событий, раскрывала их скрытый от широкой общественности смысл. Примером такого рода документации может служить шифртелеграмма из Лондона о причинах налета английской полиции на советское торгпредство в Англии в мае 1927 года. В документе, адресованном Сталину, Ворошилову, Микояну, Пятницкому и Литвинову, в частности, говорилось со ссылкой на сведения «из кругов Форин Офис», что одной из причин обыска в торгпредстве являлась надежда найти финансовые документы, устанавливающие связь торгпредства с рабочими лидерами в Англии.
В другой шифртелеграмме, но уже из Берлина, советская разведка докладывала: «По агентурным данным, между Англией и Францией состоялось соглашение об общих действиях против СССР. За налетом на «Аркос» в Лондоне намечается такой же налет в Париже, причем там предполагается обыск в советском учреждении, в котором работает в качестве сотрудника лицо, занимающееся по поручению Москвы работой местных профсоюзов». И в этом случае внешняя разведка «не забыла» указать в числе получателей этих сведений фамилию Пятницкого — руководителя Отдела международных связей Коминтерна.
Информационные сообщения Коминтерна коллегам по антифашистской борьбе были, судя по документам архива, посвящены в основном этому же вопросу. Любопытна, в частности, информация ИККИ, которая в свое время легла на стол Дзержинского, Чичерина, Менжинского и Пиляра о положении дел в Латвии в начале 1924 года: «Сеть латвийской националистической организации «ванагов» (соколов) раскинулась по всей стране. В Митаве состоялось организационное собрание митавской организации «ванагов», на котором присутствовало 120 человек, главным образом учеников гимназии высших классов. Руководителем местных фашистов является капитан латвийской армии Штарк Эдмунд — личность в высшей степени подозрительная и опасная. На собрании Штарк совершенно откровенно говорил о целях организации «ванагов» — стать фашистскими организациями для борьбы с коммунистами».
Чтобы обезопасить друзей из Коминтерна и предотвратить их возможный «выход» на подозрительный «объект», разведчики из ОГПУ собственными силами выявляли агентуру спецслужб и информировали о ней коминтерновцев. Телеграмма из Женевы показывает характер такой работы: «Директор службы переводов Лиги Наций доктор Пароди (Parodi), швейцарского происхождения, английский гражданин, совмещает свою службу с должностью директора «египет-ской школьной миссии» в Швейцарии. Перед последним выступлением младо-египтян в 1920 г. он, пользуясь доверием некоторых сту-дентов-египтян в Женеве, узнал об их причастности к готовящемуся выступлению и помог отправиться в Египет. По прибытии они были схвачены и казнены. Было их 6–8 человек. Пароди хвастался этим перед одним из своих сотрудников в Женеве. Пароди вообще британский политический полицейский агент».
Обращает на себя внимание тот факт, что и внешняя разведка ОГПУ, и Разведупр, и Исполком Коминтерна с первых лет сотрудничества отнюдь не стремились придать своим взаимоотношениям «шпионский характер», как это желали представить общественности некоторые деятели западных спецслужб и пропаганды. Скорее наоборот, эти организации опасались даже «шпионообразия» своих отношений. В этом плане интересен документ, подготовленный Я. Берзиным, в адрес ИККИ.
