Сергей Кремлев - Русские распутья, или Что быть могло, но стать не возмогло
Из монографии в монографию кочует один и тот же ряд из десятков имён князей, бояр и дворян, казнённых в эпоху Ивана Грозного… Но ведь на Руси тогда жили, служили Руси и русскому царю сотни только тех, кто составлял широкое окружение непосредственно Ивана и не был репрессирован, а деятельно работал…
Дворянский род Карповых – ветвь князей фомино-березуйских, ещё до Ивана утративших княжеский титул, давал России бояр, воевод, стряпчих, оружничих, окольничих… Верно служили царю Ивану дмитровский дворецкий воевода Долмат Карпов и его сыновья-воеводы Иван и Михаил Долматовичи, окольничий и воевода Иван Фёдорович Карпов-Меньшой – как и Долмат, сын образованнейшего Фёдора Ивановича Карпова, видного дипломата Василия III…
Род князей Татевых – ветвь удельных князей стародубских, пресёкся уже после Ивана IV – в XVII веке. Но до этого Татевы неплохо послужили России, в том числе – и при Иване IV. Братья Андрей и Пётр Ивановичи Татевы, Борис Петрович Татев, путивльский наместник Фёдор Татев – младший брат Андрея и Петра Татевых, все они были военачальниками и администраторами Ивана Грозного, отражали крымские набеги, воевали в Ливонии, ни к кому не перебегали, в заговорах не участвовали, и не попали ни в Синодик опальных, ни в монографические списки известных русских имён…
Царь Иван приказал составить список 1 000 лучших фамилий государства, и после разделения Руси на «Земщину» и «Опричнину», многие из этой тысячи подверглись опалам и казням. Но даже из этой тысячи в опалу попали не все – если не было за что казнить.
При этом под рукой находившихся под рукой Ивана дворян Татевых, Карповых, Трубецких жила и работала десятимиллионная Русь. И она жила отнюдь не растительной жизнью – быть деятельным заставляла сама жизнь. И многие миллионы русских людей в эпоху Грозного оказывались отнюдь не историческими статистами, а со-творцами истории.
На фоне этих деятельных миллионов репрессии своекорыстной «тысячи» не выглядели как национальная трагедия, да и не были ей.
В реальном масштабе времени могло показаться, что почти двадцатилетние усилия России в Ливонской войне были затрачены впустую – положение страны на западе и севере даже несколько ухудшилось. Но в перспективе этот первый «европейский» блин России вышел не только комом, начиная с того, что был освоен тот театр военных действий, на котором России ещё предстояло успешно оперировать в будущем.
И направление движения Руси на ближайшие десятилетия определилось… На Западе и Севере нам предстояло отвоёвывать свои исконные земли мощно вооружённой рукой, на Юге надо было сдерживать Крым, а на Восток можно было продвигаться, используя не столько военные, сколько цивилизационные и экономические рычаги.
Конец 70-х годов XVI века знаменуется для России освоением Западной Сибири, связанным с именами Ивана Грозного, купцов Строгановых и казачьего атамана Ермака Тимофеевича.
В 1579 году Строгановы получили предписание царя создать сторожевые форпосты, выдвинутые в Сибирское ханство хана Кучума. Набеги Кучума досаждали Строгановым, но их нельзя было далее терпеть также из общих государственных соображений.
1 сентября 1581 года около тысячи казаков Ермака и строгановских «охотников» выступили на ладьях по реке Чусовая до Сибирского пути… Походы Ермака в 80-е годы года удвоили территорию России, хотя вначале это было скорее приращение земель на карте – сопротивление Кучума и сибирских племён сошло «на нет» не сразу. В одной из стычек погиб сам Ермак, в Сибири же погибли и сподвижники Ермака: Иван Кольцо – от рук местного царька Карачи, Матвей Мещеряк – в сражении при захвате ещё одного царька, Сеид-хана.
Однако русская Сибирь была вопросом сроков – на обширных территориях не существовало какой-либо устойчивой государственности, и уже вскоре русские продвигались вглубь Сибири, не ведя значительных боевых действий. В середине 80-х годов XVI века воевода Иван Мансуров поставил Обский городок при впадении Иртыша в Обь, а в 1587 году – вскоре после смерти Грозного, отряд казаков во главе с письменным головой боярским сыном Данилом Чулковым основал Тобольск, быстро превратившийся в главный военно-административный центр русской Сибири.
Через Тобольск шли торговые пути в Бухару и Китай.
Это было именно движение нации… Запад посылал в заморские владения вначале хищных авантюристов, затем – миссионеров, а затем уж – администраторов, колонистов. А русский Иван, сын Ивана да Марьи, шёл в новые земли Западной, Средней, Восточной Сибири сразу как выразитель общей русской воли – в силу широты характера.
И даже если он шёл, вроде бы, за ясаком и «мягкой рухлядью, то – в итоге – он шёл за судьбой Русской земли… Американские колонисты и правительственные войска США позднее просто очищали нужные Америке территории от индейцев, уничтожая и сами индейские племена, и их культуру. Русские же постепенно просачивались в Сибирь, заполняя её, и не отказывая при этом в праве на их исконные земли разрозненным сибирским народностям.
Неплохой, в общем-то человек – норвежец Фритьоф Нансен, смотрел на историю вопроса вот как: «Завоевание Сибири как началось чисто случайно – благодаря тому, что разбойничий атаман Ермак, объявленный при Иване Грозном вне закона и бежавший на Урал, вздумал (?! – С.К.) покорить русскому царю царство и тем купил себе помилование, – так и продолжалось более или менее случайно, с помощью разных искателей приключений…».
Дались же европейцам «искатели приключений»… В государственном взгляде на проблему Европа отказывает русской народной массе начисто. А ведь если бы русские «передовщики» не смотрели на свои действия, в том числе, и как на «государьские», ничего бы они в Сибири не добились, не совершили.
Взгляд Нансена достаточно типичен – если иметь в виду и поверхностность его, и непонимание сути подлинно русского характера. И поэтому Нансен так и не понял, что не случайно, отнюдь не случайно началось «завоевание», а на самом деле – освоение, Сибири русским человеком.
Мы естественным образом освоили её и… И естественным же и непринужденным образом вышли в Восточный океан. А после этого национальным делом стало движение в Русскую Америку. Оно не прерывалось даже в такое антинациональное царствование, как царствование Анны Иоанновны, в годину бироновщины.
Впрочем, в конце XVI века было далеко как до времён Анны Иоанновны, так и до берегов Тихого океана. На Руси происходил двойственный процесс. С одной стороны, как явление, как факт государственной и хозяйственной жизни возникло и при поощрении Ивана IV развивалось вольное казачество – донское, уральское, сибирское…С другой стороны уже при Иване IV началось прикрепление крестьян к земле, то есть – к конкретному феодалу.
В XVI веке крестьяне подразделялись на три крупные группы. Черносошные жили на государственных землях, – впоследствии они так и назывались государственными крестьянами, и несли государственные повинности. Черносошные были менее зависимы, чем монастырские крестьяне, и, особенно – частновладельческие, жившие в частных владениях феодалов. Ранее крестьянин после окончания цикла сельскохозяйственных работ – в сроки около Юрьева дня – мог свести с боярином или дворянином деловые расчёты и перейти к другому. Теперь же 1581 год был объявлен первым «заповедным» – с запрещением перехода крестьян как временной мерой.
Но лишь после Ивана Грозного – уже при его сыне, произойдёт окончательное закрепощение крестьян.
Иван IV Васильевич Грозный умер 18 марта 1584 года. И это, вообще-то, единственная достоверно известная деталь того исторического дня. При русском дворе находился тогда посланник английской королевы Елизаветы I Джером Боус… Сведениям Боуса можно верить далеко не всегда, но вполне правдоподобно его сообщение о том, что Иван то ли скончался, то ли потерял сознание во время шахматной партии со своим приближённым Богданом Бельским, после того, как они вдвоём сходили в баню. Даже если в тот день всё было иначе, фактом является то, что шахматы царь Иван любил, а многие ли из европейских монархов играли в эту игру?
Об эпохе Ивана выше было сказано уже многое, но, завершая рассказ об этой эпохе, можно кое-что и добавить…
Михаил Васильевич Ломоносов – сам державный ум, в своём «Кратком Российском летописце» сжато, но весьма полно и точно описал царствование Ивана Грозного в тоне, к Ивану вполне лояльном. Написал Ломоносов и следующее: «Сей бодрый, остроумный и храбрый государь был чрезвычайно крутого нраву… Неспокойных новгородцев казнил сей государь свирепым наказанием… По таким строгостям назван царь Иван Васильевич Грозным»…
Ломоносов назвал Грозного «остроумным» царём справедливо – из тех текстов, которые принадлежат самому царю, виден острый ум блестящего полемиста, умеющего доказать свою правоту чисто логическими построениями. Причём Иван не был просто полемистом и теоретиком государственности – он был практиком государственного строительства, и государство он строил как выдающийся управленец.
