Николай Лузан - Лубянка. Подвиги и трагедии

В соответствии с этим решением ЦК РКП (б) характер деятельности ГПУ по своим новым задачам все более приближался к классической спецслужбе. Теперь в компетенцию реформированной спецслужбы входили:

«…а) специальная борьба со шпионажем, бандитизмом и подавление открытых контрреволюционных выступлений;

б) охрана железнодорожных и водных путей и следующих по ним грузов;

в) политическая охрана границ Республики, борьба с контрабандой…» [10]

Имелись и другие причины, приведшие к упразднению ВЧК, которые не были связаны с ослаблением внешней и внутренней угрозы существованию советской власти. Первая из них была вызвана объективными обстоятельствами: убийство председателя Петроградской ЧК Урицкого, покушение на Ленина, мятеж левых эсеров, интервенция стран Антанты и начавшаяся Гражданская война вынудили вождей большевиков ответить на белый террор красным террором. В качестве меры социальной защиты они снова восстановили смертную казнь, ввели систему заложничества, а Комиссию по борьбе с контрреволюцией наделили правом внесудебной расправы. И эта, зачастую неоправданная, жестокость в ее деятельности, приводившая в ужас обывателя и в какой‑то степени еще оправдываемая военным временем, в мирные дни била по самой власти.

Кроме объективной существовала и субъективная причина того, что на смену ВЧК пришло ГПУ. Она была связана с низким профессионализмом сотрудников и присутствием в ее рядах авантюристов, карьеристов и просто врагов новой власти, особенно в низовом в звене — уездных комиссиях. С первых дней существования ВЧК на Дзержинского, Ленина и других руководителей обрушился поток жалоб на ее сотрудников. Так, 19 июля 1918 года управляющий делами СНК В. Бонч‑Бруевич писал Ленину:

«Вы сказали мне напомнить Вам переговорить со Стучкой по поводу доклада о неурядицах, воровстве и прочем в Комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем» [11].

17 августа 1918 года уже сам Ленин вынужден был реагировать на произвол начальника одной из уездных ЧК Вятской губернии (ныне Кировская область) и направил телеграмму в местный исполком:

«Котельнич(ескому) исполкому.

Копия: Вятка, исполкому.

Получил жалобу Лубниной на то, что ее мужа, Лубнина, избил Никитин, председатель чрезвкомиссии, и что Лубнина напрасно держат в тюрьме. Предписываю затребовать тотчас объяснений от Никитина и телеграфировать мне, а также мнение Вятского губисполкома, нельзя ли освободить Лубнина, если он не контрреволюционер» [12].

22 сентября 1918 года председатель Котельнического уездного исполкома направил на имя Ленина телеграмму, в которой доложил, что Лубнин освобожден.

Ранее, 17 августа, Ленин вынужден был запрашивать руководителя Брянской ЧК И. Визнера о причинах ареста председателя Бежецкого исполкома Д. Тернавского. Тот был арестован как контрреволюционер, потому что так посчитал Визнер. 18 августа в ответной телеграмме он сообщил:

«Председатель исполкома Тернавский арестован мною как ответственное лицо за издание «Бежецких известий», которые считаю контрреволюционным органом. Сегодня закончится предварительное следствие, и Тернавский будет освобожден на поруки партийным товарищам» [13].

Таких фактов в деятельности ВЧК было предостаточно, а наступившая Гражданская война их только множила. После ее окончания эта репрессивная машина, набравшая полные обороты, требовала себе новых врагов и своими действиями начинала дискредитировать саму власть, и потому она вынуждена была принимать меры. Упразднив ВЧК и тем самым стреножив родившуюся в «революционной колыбели» и быстро вставшую на ноги спецслужбу, большевистские вожди, сузив сферу репрессий, расширили ее возможности в другой, и весьма специфической, области — негласного политического сыска.

Они, познавшие на себе мощь сети осведомительского аппарата царской охранки и первоначально отказавшиеся от его использования в силу «аморальности», после четырех лет борьбы с внутренней контрреволюцией и иностранными разведками пришли к выводу, что более эффективного и надежного средства контроля за политическими противниками, чем агентура, еще не придумано. И потому, отбросив в сторону моральные нормы, Политбюро ЦК РКП (б) нацелило ГПУ на широкое использование агентуры не только в оперативной деятельности, но пошло гораздо дальше печально знаменитого охранного отделения, рассчитывая с ее помощью обеспечить тотальный контроль за обществом.

В частности, в затерявшемся среди других положений того январского постановления Политбюро ЦК РКП (б) подпункте «а», пункта 8 содержится ключ к будущему всесилию советской спецслужбы. В нем записано:

«Центр деятельности ГПУ должен быть сосредоточен в постановке дела осведомления, внутренней информации и изучения всех контрреволюционных и антисоветских деяний во всех областях».

Этим партийным решением был положен конец дискуссии в среде чекистов о месте агентуры в оперативной работе. С тех пор она стала играть все более важную роль при проведении оперативных разработок как против внешних, так и против внутренних врагов власти. С течением времени мощнейшая агентурно‑осведомительская сеть советской спецслужбы опутала не только основные государственные органы: армию, флот, наркоматы, но и самые глухие деревни, станицы и аулы. Даже малейший антисоветский чих на забытом Богом Медвежьем острове в Северном Ледовитом океане мог быть услышан на Лубянке. Но все это было еще впереди, а пока преобразованная советская спецслужба направила острие своего меча против зарубежных белоэмигрантских центров и иностранных разведок.

Глава вторая. Недетские игры

Вихри враждебные веют над нами,

Темные силы нас злобно гнетут.

В бой роковой мы вступили с врагами,

Нас еще судьбы безвестные ждут.

После упразднения ВЧК председатель ГПУ Дзержинский предпринял энергичные организационные и кадровые меры по реформированию спецслужбы. Несколько уездных ЧК, где наиболее часто имели место произвол и злоупотребления властью со стороны сотрудников, были ликвидированы. Параллельно прошла партийная и профессиональная чистка, в результате которой из кадрового состава было уволено большинство бывших меньшевиков, правых и левых эсеров.

В связи с сокращением репрессивных функций центр тяжести в работе ГПУ все больше смещался в сферу оперативно‑розыскной деятельности. И здесь важным шагом в развитии советской спецслужбы стало создание в мае 1922 года Контрразведывательного отдела. Это было объективно обусловленное решение. Контрреволюция и правительства стран Антанты, потерпев военное поражение в борьбе с большевиками, не смирились с наличием государства рабочих и крестьян. Уже само его существование провоцировало революции в их собственных странах. Поэтому они вынуждены были изменить тактику своих действий, рассчитывая подорвать молодую советскую власть изнутри путем экономической блокады и инспирирования восстаний на почве разрухи и голода. Главная роль в реализации этих планов отводилась иностранным спецслужбам и зарубежным антисоветским организациям, находившимся под их полным контролем.

В руководстве ГПУ своевременно уловили изменения в стратегии и тактике действий противника. 8 мая 1922 года состоялось заседание Коллегии. По его результатам было принято решение: для борьбы «со шпионажем, с белогвардейской контрреволюцией и заговорами, контрабандой и незаконным переходом границ, сосредоточить эту работу в самостоятельном отделе и наименовать его Контрразведывательным отделом Секроперупра (Секретно‑оперативного управления. — Прим. авт.) ГПУ».

Руководителем КРО назначили опытного чекиста, имевшего большой опыт революционной борьбы и контрразведывательной работы, А. Артузова (Фраучи. — Прим. авт.). Родился он в 1891 году в деревне Устиново Кашинского уезда Тверской губернии, в семье итальянца, иммигрировавшего в Россию из Швейцарии. Отец его, кустарь‑сыровар, сумел дать сыну хорошее образование. Получив общие знания в классической гимназии, Артур в 1909 году поступил в Санкт‑Петербургский политехнический институт, который с отличием окончил в 1917 году. К тому периоду относится и начало его участия в деятельности партии большевиков. Революционные взгляды Артузова формировались под влиянием таких опытных наставников, ставших впоследствии видными деятелями РСДРП, как М. Кедров и И. Подвойский (оба были женаты на сестрах его матери).

Недолго поработав в качестве инженера‑проектировщика в Металлическом бюро Грум‑Гржимайло, с началом революции он активно включился в работу партии большевиков. С декабря 1917 года и по март 1918‑го исполнял обязанности секретаря ревизионной комиссии наркомата по военным делам. С началом интервенции стран Антанты добровольно ушел воевать на Северный фронт. Будучи начальником партизанского отряда, он с минимальными потерями провел ряд успешных разведывательных и диверсионных операций в тылу британского экспедиционного корпуса. Этим, а также обстоятельностью, творческим и неординарным подходом к постановке разведывательного дела молодой контрразведчик привлек к себе внимание старших начальников, и очередное назначение не заставило себя долго ждать. В сентябре 1918 года его выдвинули на новый участок работы — поручили руководить военно‑осведомительским бюро. Спустя два месяца он уже возглавил отдел военного контроля (ВК) всего Северного фронта, в задачу которого входили проведение в тылу противника разведки и осуществление диверсий.