Как Якир развалил армию. Вредительство или халатность - Сергей Юрьевич Сезин

К вящему посрамлению Позняковского как свидетеля, следует сказать, что он называл дочь Зубенко студенткой института, когда оказывал ей помощь, то есть в 33–34 годах (правда, он оговаривался, что она страдала женской болезнью, по которой он не мог оказать помощь, но иногда больному становится легче, даже после осмотра медиком и без лечения).

Согласно же анкете, у Зубенко были две дочери, 18 и 14 лет, но это возраст их на лето 1937 года.

Даже старшая дочь немножко молода для студентки в 33 году.

* * *

Далее был опрошен свидетель Гавриш, который сказал, что у него были с подсудимым нормальные отношения.

Далее он повторил историю о том, что слышал разговор между Прониковым и Зубенко про столицу и Скрипника. Потом по просьбе суда уточнил, что это было еще тогда, когда правительство еще не переехало в Киев, ориентировочно в начале 34 года или конце 33-го.

Зубенко снова отрицал этот разговор вообще.

После перерыва заседание продолжилось.

Подсудимый отвечал на вопросы суда, что он с Павловым имел нормальные отношения, но с ним о американской валюте не разговаривал, об очередях за хлебом тоже. О своей бытовой неустроенности он тоже не мог говорить, потому что получал 700 рублей и материально был вполне обеспечен. Какие же взаимоотношения были меж Павловым и Позняковским — по его мнению, нормальные.

Сам Позняковский ответил, что совершенно не помнит Павлова.

Далее Позняковский снова отвечал на вопросы, и таки признал, что у него были два дисциплинарных взыскания на период службе на складе, но, хоть с Зубенко и был крупный разговор, но за это он взыскания не получил. Антисоветские разговоры Зубенко вел ранее того момента, когда Позняковский поступил в мединститут.

Трибунал провел совещание по поводу необходимости присутствия Павлова на заседании. Как выяснилось, Павлов сейчас находится по службе в городе Броды.

Затем подсудимому было представлено последнее слово.

Он сказал, что свидетели его оклеветали, он же ничего подобного не делал и попросил суд освободить его. Трибунал удалился в совещательную комнату и, вернувшись, вынес решение считать Зубенко оправданным

После перерыва прошло всего полчаса, с 17.30 до 18.00, когда заседание было закрыто.

Все закончилось.

Примечание авторов

Товарищ Зубенко не производит человека с антисоветскими взглядами или бездельника и путаника, от которого вреда не менее, чем от врага, но его хозяйственная деятельность вызывает ряд вопросов к нему и его начальнику, в частности темная история с белилами, на которые выписаны документы, что легализуют их существование и расход, причем задним числом и по просьбе.

Не менее темна история с продажей домика, принадлежавшего складу, но оба состава трибунала ими не заинтересовались

И авторы далее не будут.

Источники:

1. Следственное дело № 10885(есть и другие номера) на Зубенко П.И.

ДЕЛО НЕЧЕПОРУКА

Нечепорук Федор Леонтьевич родился 28 июня 1900 года в Кобринском уезде Гродненской губернии (на момент ареста и заключения — Польша), старший пиротехник склада № 72, Техник-интендант 1 ранга, отец его был крестьянином — бедняком, имел хату, до революции являлся рабочим, после — тоже, образование — низшее, по национальности белорус, гражданство — СССР, являлся членом партии с 1932 по 1935 год, был исключен из нее за обогащение (сдавал дом жены в аренду), связь с заграницей, участие в банде, в то время как он указывал этот период как время службы в Красной Гвардии, из армии не уволен, а лишь отстранен приказом Комвойсками ХВО от 08.06. 1937 года.

Ни в каких формированиях. борющихся против Соввласти не участвовал.

Репрессиям и судимостям не подвергался.

Арестован 9 июня 1937 года. Первоначально привлекался по статье 54-7 и 10.

Но 23 июня уже указаны статьи 54-1Б, 8 и 11(хотя номера статей исправлены ручкой).

Выписка из протокола № 41 президиума ОПК ХВО от 25.12.1935 г

«Ранее к партийной ответственности не привлекался.

При проверке партдокументов установлено, что Нечепорук в 1918 году служил в банде белых, активно участвовал в грабеже крестьян и в данных о своей служебной работе скрывал пребывание в банде, указывая, что в 1918 г. служил в красногвардейском отряде.

Установлено, что Нечепорук женат на жене бывшего белогвардейского офицера, который эмигрировал в Польшу. Жена Нечипорук имела с ним письменную связь, о чем Нечепорук скрывал. Партбилет отобран.

ПОСТАНОВИЛИ:

Решение ДПК-25 подтвердить, за сокрытие службы в банде и связь жены с бело-бандитами. как не оправдавшего звание члена партии из партии исключить.

Подписи.

Приложена выписка из личного дела, где отражены 4 взыскания — 2 постановки на вид, выговор и предупреждения за период 35(или 36 год, неразборчиво) — 1937 год. Два взыскания — за первое полугодие 1937 года».

В протоколе допроса от 10 июня Нечепорука опрашивали в основном по его личному делу, точнее, по вопросу о причинах исключения. История с прежним браком его жены автором здесь не приводится, службу в банде и грабежи он категорически отрицал, но сообщил, что в 1918 году служил в охране завода в Бердянске (это было явно самоорганизовавшееся образование, вооруженное холодным оружием и пр.). Назвать это Красной Гвардией было явным преувеличением, что Нечепорук вскользь признавал.

Еще его опрашивали про контакты с бывшим работником склада Очеретько, ныне арестованным, вместе с которым Нечепорук часто выпивал.

Подследственный ответил, что действительно не раз выпивал с Очеретько, и однажды тот поделился знаниями об оперативной работе органов, но он об этом уже дал показания. Сей протокол имеется в деле и в рукописном и машинописном варианте.

Примечание авторов

Служба в Красной Гвардии приравнивалась к службе в РККА, отчего Нечепорук соответственно увеличивал срок своей службы в ней, и получал дополнительные возможности для служебного роста и пр. Имелась и материальная составляющая этого увеличения, а не только моральная.

* * *

Следующий протокол допроса оформлен малочитаемо.

Понятно лишь то, что некогда Нечепорук принимал 4 орудия с какими — то нарушениями. Еще есть упоминания о зенитных пушках образца 1900 года, но опять неясно, это те самые орудия или другие.

19 октября 1937 года на допросе он признал себя виновным в том, что занимался вредительской деятельностью на складе. Случилось это якобы потому, что его перевели на службу из 1 отдела, для которого у него имелась специальная подготовка, во 2-й, занимавшийся хранением артиллерийских орудий. Этим он был недоволен, оттого стал относиться к своим обязанностям по-вредительски.

Так, например:

1. 37 мм матчасть, поступившая на склад в конце 36 и начале 37 года в количестве 35 штук хранилась под открытым небом, подвергалась коррозии и пр.

Далее в протоколе перечисляются остальные нарушения из ниже приводимого акта