Олег Лемехов - Перебежчики. Заочно расстреляны
Глава 7
1981–1990 годы
В восьмидесятые годы кризис, охвативший СССР, достиг своего апогея. В 1982 году умер Брежнев. Его преемник, бывший председатель КГБ Ю.В. Андропов понимал, что страну необходимо было выводить из кризиса. Но тяжелая болезнь, которой страдал Андропов, отпустила ему слишком мало времени для спасения тонущего дредноута с гордым именем СССР. Все усилия Андропова брежневская номенклатура свела к охоте за простыми служащими, вышедшими в рабочее время в магазин, чтобы купить кусок колбасы. Что же касается коррумпированной партийной верхушки, то так называемое «узбекское дело» только вспугнуло ее, а сменивший Андропова Черненко сделал все, чтобы развалить его.
В 1985 году пришедший к власти М.С. Горбачев объявил курс на перестройку. Что это такое — не было ясно даже ему самому и его ближайшему окружению. Понимая, что жить как прежде более нельзя, но не представляя, что надо делать, новое руководство страны за пять лет окончательно развалило экономику, социальную сферу, лишилось внешнеполитических союзников и начало ходить по миру с протянутой рукой. Всем стало ясно, что «холодная война» проиграна СССР бесповоротно, но Горбачев и его команда не смогли даже достойно провести капитуляцию.
Настроение, царившее в это время в советских спецслужбах, нашло наглядное отражение в мемуарах их руководителей — Л.В. Шебаршина, Н.С. Леонова и многих других. Настроение их подчиненных отличалось мало, но они не были защищены генеральскими званиями и генеральской пенсией в перспективе. Поэтому многие ушли в коммерцию. А некоторые стали торговать Родиной.
В 1981 году бежал на Запад человек, известный под именем Владимир Ростов. По его словам, он служил в пограничных войсках в звании лейтенанта. Сначала во Владивостоке, а затем на границе с Турцией. В середине семидесятых годов он уволился со службы, решив заняться адвокатской деятельностью. Но вскоре у него начались трения с властями, особенно после того как он взялся защищать диссидентов. Тогда-то он и принял решение бежать на Запад, воспользовавшись своим доскональным знанием советско-турецкой границы. Побег, состоявшийся весной 1981 года, оказался удачным, и Ростов попросил политического убежища в США. Поведав свою историю на допросах в ЦРУ, он получил вид на жительство и начал обустраиваться в Америке. Вскоре он стал работать в неком издательстве. Через некоторое время он выдвинул инициативу — основать в Париже журнал по проблемам права. Издательство одобрило инициативу Ростова и осенью 1982 года направило его с этой целью во Францию, снабдив соответствующими средствами.
Однако в Париже он занялся не журналом, а мелким мошенничеством, совершая покупки на крупную сумму и расплачиваясь необеспеченной кредитной карточкой.
Этот факт был немедленно обнаружен, и французская полиция, арестовав Ростова за мошенничество, отправила его в парижскую тюрьму «Фрэн». Находясь в тюрьме, Ростов неожиданно заявил, что готов дать важную информацию о советской разведке. Для расследования этого заявления были приглашены сотрудники Управления по охране территории, которым Ростов сообщил, что, находясь в Москве, состоял в дружеских отношениях с офицерами ПГУ КГБ, служившими в 5-м отделе.[70] Эти офицеры, по утверждению Ростова, находились в неладах с советским режимом и могли бы пойти на сотрудничество с французской разведкой.
После непродолжительного раздумья представители французской контрразведки согласились, и Ростов становится «почтальоном», сидя в своей камере. С помощью французов он сложными каналами вступает в контакт с указанными сотрудниками КГБ, и в ноябре 1982 года Ростову во Францию доставляют микрофильм» замурованный в полую шахматную фигуру. Материалы, находившиеся на микропленке, французской контрразведке показались настолько важными, что там была создана специальная группа. По утверждению информаторов Ростова, один из высокопоставленных членов правительства социалистов во Франции являлся агентом КГБ, что подтверждалось документами, зафиксированными на микропленке. Проведенное расследование показало, что в официальной биографии этого политического деятеля были странные пробелы, публичные выступления его носили двусмысленный характер и вдобавок он посещал подозрительные места неподалеку от посольства СССР в Париже. Но прямых доказательств его сотрудничества с КГБ обнаружено не было.
Между тем по каналам Ростова во Францию продолжали поступать все новые и новые материалы, в которых содержались компрометирующие материалы на других высокопоставленных французских чиновников. Среди четверых названных Ростовым агентов КГБ один оказался ближайшим советником президента Франции Ф. Миттерана. Так как все это начинало напоминать откровения времен Голицына, было решено проинформировать высшее руководство Франции и лично президента. Ф. Миттеран настороженно отнесся к этому известию. К счастью для него, основной «подозреваемый» вскоре был вынужден оставить свой пост по профессиональной некомпетентности, а в отношении остальных троих расследование не подтвердило информацию Ростова.
Чтобы окончательно прояснить ситуацию, Управление по охране территории обратилось за помощью к МИ-5. В ходе новых допросов Ростова стали выявляться не замеченные ранее противоречия. Но все окончательно прояснилось, когда обнаружилось, что документы, якобы присланные из Москвы, были напечатаны на пишущей машинке, которая имеется в советском посольстве в Париже, но отсутствует в Советском Союзе. Таким образом дело, начатое с показаний Ростова в ноябре 1982 года, было закрыто в марте 1985 года.
Что же касается самого Ростова, то он твердо стоял на своем и не признавался в том, что работал на КГБ. Доказательств обратного у контрразведки не было, и Ростов отсидев в тюрьме восемь месяцев за мошенничество, покинул Францию и отбыл в неизвестном направлении. Касаясь его действий во Франции, можно предположить, что он участвовал в хорошо спланированной акции по дискредитации только что пришедшего к власти Миттерана и правительства социалистов. Но вполне также возможно, что, не желая сидеть в тюрьме за мошенничество, Ростов выдал себя за человека со связями, как это часто случается с перебежчиками, а в КГБ решили воспользоваться представившейся возможностью в своих собственных целях.
В том же 1981 году французам действительно улыбнулась удача. На контакт с ними по собственной инициативе пошел Владимир Ветров, высокопоставленный сотрудник управления «Т» (научно-техническая разведка) ПГУ КГБ.
Ветров окончил МВТУ имени Баумана в Москве и был приглашен на работу в разведку. В 1965 году Ветров под прикрытием должности инженера в советском торгпредстве в Париже занимался сбором научно-технической информации. Во время пребывания во Франции он обзавелся множеством знакомых среди французских граждан, в числе которых оказался и Жак Прево, сотрудник фирмы «Томпсон», изготавливавшей электронное оборудование, в том числе и для французской армии. Одновременно Ж. Прево являлся агентом Управления по охране территории, поэтому неудивительно, что французская контрразведка пыталась нащупать подходы к возможной вербовке Ветрова. Впрочем, безрезультатно. В 1975 году Ветров был отозван в Москву и больше во Францию не возвращался. Более того, в связи с тем, что он занял высокий пост в управлении «Т», его больше не выпускали ни в какие зарубежные командировки. Это объяснялось тем, что он имел доступ ко всем делам научной и промышленной разведки, которыми занималось управление «Т».
В начале 1981 года Ветров встретился в Москве со своим французским другом Прево, незнакомым, правда, с настоящим местом его работы, и попросил того передать в штаб-квартиру Управления по охране территории в Париже запечатанный пакет. После долгих раздумий и колебаний француз согласился выполнить просьбу Ветрова, и весной 1981 года, вернувшись в Париж, отнес пакет в УОТ, заметив при этом, что о содержании пакета представления не имеет, а человек, передавший пакет, является высокопоставленным московским чиновником. В письме Ветров коротко рассказывал о себе и предлагал французам свои услуги. При этом он не ставил каких-либо условий, хотел только, чтобы во Франции ему была обеспечена нормальная жизнь в случае, если он однажды сможет покинуть СССР.
Несмотря на то, что письмо было подписано полным именем, сотрудники УОТ поначалу испытывали вполне естественные сомнения по поводу искренности Ветрова. Поэтому на первую встречу с Ветровым в Москве УОТ попросил отправиться его французского друга. И лишь когда тот вернулся с первой пачкой документов, сотрудники УОТ впервые осознали всю важность и ценность своего добровольного агента. Связник-непрофессионал больше не использовался, но за оказанные Франции услуги был награжден орденом Почетного легиона. Теперь для связи с Ветровым, получившим псевдоним ФАЭРВЕЛЛ, использовался кадровый сотрудник французской контрразведки, работавший в Москве под прикрытием военного атташе Франции. (Кстати, как выяснилось потом на следствии, французы работали крайне непрофессионально. За одиннадцать месяцев они провели с Ветровым двенадцать личных встреч в одно и то же время в районе некого московского рынка. При этом не была отработана система проверок и вызовов, а передача материалов происходила из рук в руки.)
