Моссад. Самые яркие и дерзкие операции израильской секретной службы - Михаэль Бар-Зохар
Первые операции «Черного сентября» не слишком беспокоили Израиль, поскольку были в основном направлены против Иордании. Террористы обстреляли офис иорданской национальной авиакомпании в Риме; забросали посольство Иордании в Париже бутылками с зажигательной смесью; угнали иорданский авиалайнер в Ливию; организовали теракты в посольстве Иордании в Берне, на заводе электроники в Германии и нефтяных резервуарах в Гамбурге и Роттердаме; убили пятерых иорданских секретных агентов в подвале одного из домов Бонна. В ходе своей самой ужасной операции они убили бывшего премьер-министра Иордании Васфи аль-Теля в вестибюле каирского отеля Sheraton. Один из убийц склонился над телом и попробовал на вкус кровь своей жертвы.
С победой Израиля в Шестидневной войне 1967 года террористы взяли на себя обязательство продолжать войну против еврейского государства. Они угоняли самолеты, пересекали границы Израиля и убивали мирных жителей, закладывали бомбы и заряды взрывчатых веществ в крупных городах. ШАБАК и Моссад теперь должны были бороться с новым врагом, проникать в террористические организации, срывать их планы и арестовывать участников. Главным из противников Израиля в это время был ФАТХ; «Черный сентябрь» пока что не принадлежал к их числу.
Но «Черный сентябрь» вскоре перешел границы, которые первоначально установил для своей деятельности, и начал действовать против западных стран — и в первую очередь против Израиля.
Мюнхенская резня стала их первым кровавым терактом.
Именно благодаря ей Али Хасан Саламе получил свое прозвище. Он был мозгом мюнхенской операции. Слухи о его одержимости убийствами и кровью распространились среди террористов, и они стали называть сына Хасана Саламе Красным принцем.
В начале октября 1972 года два отставных генерала попросили о встрече с премьер-министром Голдой Меир, сменившей на этом посту Леви Эшколя после его внезапной смерти в 1969 году. Это были новый рамсад Цви Замир и советник премьер-министра по борьбе с терроризмом, бывший глава АМАНа Аарон Ярив.
Голда Меир была потрясена «Мюнхенской ночью», когда погибли израильские спортсмены. «Связанных евреев снова убивают на немецкой земле», — сказала она. Голда была сильной, несгибаемой женщиной; она не оставила бы мюнхенскую резню без воздаяния.
Именно это и пришли предложить Замир и Ярив.
Цви Замир был худощавым, лысеющим мужчиной с острыми чертами веснушчатого треугольного лица. Бывший боец «Пальмаха», талантливым генералом он не считался. Самым высоким постом, который Замир занимал за время военной службы, была должность командующего Южным фронтом. Позже он служил военным атташе и представителем Министерства обороны Израиля в Великобритании. В 1968 году Замира назначили рамсадом вместо Меира Амита, у которого вышел срок полномочий. Многие критиковали назначение Замира; тот был мягким и застенчивым человеком без опыта секретных операций, ему не хватало харизмы, и он не считал себя лидером Моссада, как Харель и Амит до него. Замир предпочитал действовать как своего рода председатель правления и делегировал полномочия своим ближайшим помощникам. Он прославится только во время войны Судного дня (см. главу 14), но в 1972 году еще не мог похвастаться какими-то серьезными успехами. А некоторые из опытных агентов Моссада, например Рафи Эйтан, невзлюбили его и уволились в знак протеста.
Ярив, как и Замир, скорее был человеком второго плана сравнимо с теми, кто находился в центре внимания. Во время Шестидневной войны он был выдающимся руководителем АМАНа, но восхищались им главным образом из-за его глубокой образованности и аналитического ума. Стройный, с мягким голосом, в очках, с чистым лбом, хорошо воспитанный, Ярив больше походил на интеллигентного профессора, чем на резидента разведки.
У Ярива и Замира было много общего. Предполагалось, что они станут соперниками из-за их пересекающихся полномочий; тем не менее они работали в гармонии и взаимном доверии. Оба были тихими, скромными, сдержанными и довольно застенчивыми. Оба терпеть не могли быть в центре внимания и были очень осторожны в своих оценках и планах. Однако идея, которую они представили Голде тем октябрьским днем, оказалась неожиданно радикальной: секретным службам следовало выявить, найти лидеров «Черного сентября» и уничтожить их. Всех до единого.
После мюнхенской бойни Янив и Замир погрузились в лихорадочную деятельность и собрали первоклассные разведданные о «Черном сентябре». Они пришли к Голде хорошо подготовленными. «Черный сентябрь», по их словам, собирался развязать тотальную войну против Израиля, поклявшись убить как можно больше евреев — военных, гражданских лиц, женщин и детей. Единственным способом сорвать этот план было ликвидировать всех лидеров «Черного сентября», одного за другим. Следовало отрубить гидре все ее головы.
Голда колебалась. Ей было нелегко принять решение, которое привело бы к необходимости направлять молодых людей на подобное задание — рисковать и убивать. Израиль никогда раньше этого не делал. Она долго сидела молча. Затем заговорила едва слышным голосом, словно беседуя сама с собой, — об ужасных годах Холокоста и трагическом шествии еврейского народа сквозь века, народа, всегда преследуемого, гонимого и уничтожаемого.
Наконец она подняла голову и посмотрела на Ярива и Замира: «Посылайте ваших мальчиков».
Замир сразу же начал подготовку операции. Он назвал ее «Гнев Божий».
Но и Голда тоже сказала свое слово. Будучи премьер-министром демократического еврейского государства, Голда не могла полагаться только на обещание Ярива и Замира, что «мальчики» не причинят вреда никому, кроме лидеров и главных боевиков «Черного сентября». Обещаний было недостаточно. Она хорошо знала: эта операция — вне закона, и, если гражданский надзор за действиями Моссада будет ослаблен, возникнет реальная опасность, что пострадают невинные люди. По этой причине она решила установить
