Воздушная битва за Крым. Крах нацистского «Готенланда». 1943—1944 - Дмитрий Михайлович Дегтев
Затем в 09.45 с аэродрома Багерово для прикрытия очередной группы Не-111 поднялась пара истребителей – командир группы гауптман Герхард Баркхорн и его ведомый унтер-офицер Хайнц Эвальд. При этом последний в очередной раз летел на истребителе с двумя шевронами на борту. В ходе этого вылета они вступили в бой с советскими истребителями. В 10.11 севернее поселка Горком унтер-офицер Эвальд сбил Як-1, а две минуты спустя гауптман Баркхорн – Р-39. Однако затем Эвальд не смог вернуться обратно в Багерово. На его «командирском» Bf-109G-6 неожиданно отказал двигатель, и в 10.17 он совершил вынужденную посадку на живот в расположении немецких войск.
На следующий день – 18 декабря – советские зенитчики сбили над Керчью Ju-87D-3 из III./SG3. Также был подбит Не-111Н-16 W.Nr.8201 лейтенанта Ханса Гёнсхирта из 2./KG4. Пилот смог дотянуть до немецкой территории и сесть на брюхо. Один член экипажа – бортстрелок унтер-офицер Йозеф Паннингер – был убит, а остальные четверо ранены.
19 декабря заместитель командира эскадрильи 11-го ГИАП ВВС ЧФ старший лейтенант Николай Кисляк сбил над Керченским заливом двухмоторный самолет, который идентифицировал как Ю-88. В тот же день у немцев произошел мощный взрыв на складе трофеев, захваченных в Эльтигене и на Митридате. В результате погибли офицер и 13 солдат, а еще 12 были тяжело ранены. Причину взрыва установить так и не удалось.
В течение последующей недели над всем Керченским полуостровом и проливом висела плотная облачность и туман. Авиация обеих сторон лишь изредка поднималась в воздух.
21 декабря из Багерово взлетела пара хорватских Bf-109G-6, которые пилотировали унтер-офицеры Иван Балтич и Йосип Краньч. В районе Керчи они встретились с группой Р-39 и в ходе завязавшегося боя потеряли друг друга из виду. В какой-то момент Балтич сошелся лоб в лоб с одной из «Аэрокобр». Противники неслись навстречу друг другу, стреляя из всех стволов, и оба получали попадания. В последний момент Балтич успел дернуть ручку управления на себя, и дымящийся советский истребитель промчался под ним.
Однако «Мессершмитт» получил серьезные повреждения, из-под капота двигателя шел дым. Хорвату ничего не оставалось, как попытаться сесть на ближайшем поле. Во время посадки на фюзеляж истребитель скапотировал и перевернулся на спину. Самолет уже не подлежал ремонту, но сам Балтич получил серьезную травму спины. Поскольку он не видел места падения подбитой им «Аэрокобры», то эту победу ему не засчитали.
Его напарник унтер-офицер Йосип Краньч в той схватке уцелел. Позднее в тот же день он перелетел на аэродром Каранкут, откуда в паре с унтер-офицером Владимиром Находом вылетел на разведку погоды над Перекопом. В условиях плотной облачности его «Мессершмитт» врезался в землю и Краньч погиб.
Наконец, 27 декабря в связи с улучшением погоды действия авиации активизировались. В течение дня 4-я ВА выполнила 279 самолето-вылетов. Летчики провели 6 воздушных боев и заявили о 4 сбитых и 3 подбитых самолетах, собственные потери составили 1 самолет. Транспортная авиация, главным образом 9-й ОАП ГВФ, доставила на плацдарм 42 тонны продовольствия и 4 тонны других грузов и вывезла обратными рейсами 35 раненых.
Утром лейтенант Липферт в паре с унтер-офицером Хербертом Миддельдорфом вылетел на «свободную охоту». На этот раз он летел на Bf-109G-6/R4, который в дополнение к стандартному вооружению: одной 20-мм пушки MG151/20 и двум 13-мм пулеметам MG131, нес под крыльями еще две подвесные гондолы с пушками MG151. «С высоты 1000 м я заметил внизу на поверхности воды след, – вспоминал немецкий ас. – Следуя к его источнику, я обнаружил маленький скоростной катер. Я приказал Миддельдорфу остаться наверху, а сам начал снижаться, чтобы осмотреть его с меньшей высоты…
Даже на дистанции 100 м я не был уверен, был ли это друг или противник… Когда я отвернул, то услышал по радио сообщение, что это русский торпедный катер. Скоро после этого наземный командный пункт, который управлял действиями над Крымским побережьем, отдал мне приказ атаковать его… Я не полетел непосредственно к катеру, а предпочел действовать так, как будто не видел его. Я спикировал на высокой скорости в точку вдали от одного борта катера. Оказавшись немного выше волн, я изменил курс и полетел к нему…
Я открыл огонь, когда находился приблизительно в 200 м. Едва ли я мог промахнуться. Вспышки попаданий были по всей длине палубы и бортов катера. Русские, должно быть, на секунду испугались, потому что не стреляли, пока я не развернулся прямо перед ними и не полетел прочь. Но затем они обрушили на меня настоящий град пуль. Трассеры освещали все вокруг меня, и я был вынужден вертеться и крутиться, словно угорь. К счастью, в меня попали лишь три пули, две – в фюзеляж и одна – в правое крыло.
Катер извергал дым и пар, но продолжал идти, его скорость не уменьшилась… Я снова опустился к самой воде и открыл огонь с большей дистанции, корректируя прицел по мере приближения… Теперь катер дымился довольно интенсивно. Русский заградительный огонь резко прекратился. Я закрыл дроссель и открыл створки радиатора, чтобы уменьшить скорость, и затем тщательно прицелился в переднюю треть борта катера. Подойдя почти вплотную, я был вынужден отвернуть. Оглянувшись назад, я увидел огромный взрыв. Большие, плотные облака серого и белого дыма поднялись в воздух, и, когда мы на высоте 800 м выполняли круг над катером, он начал медленно крениться на один борт, выбрасывая пар. Прежде чем мы закончили круг, на его борту вспыхнул большой пожар. После еще двух кругов торпедный катер в течение нескольких секунд затонул».
Жертвой Липферта стал торпедный катер №
