А. Свечин - Россия в Первой Мировой. Великая забытая война
Из больших крепостей к началу мировой войны особое усиление получили на западном фронте Мец, Тионвиль (Диденгофен), Бич и Страсбург, а на восточном фронте Кенигсберг, Грауденц, из одностороннего тет-де-пона, обращенного в двусторонний постройкой новых секторов на левом берегу Вислы, затем Торн и Познань. Особое внимание уделяется крепости Мец (схема 9), которая получает новый обвод созданием внешней линии из групп фортов и батарей, названных Feste, что придает Мецу значение наступного плацдарма на самой границе Франции — плацдарма, расширенного связью его же фортами с Тионвилем. Включая Страсбург и Бич, этот плацдарм получает огромные размеры, а в связи с операциями армий имеет целью до крайности затруднить активные операции французских армий в Эльзасе. Знаменательно, что германцы продолжали усиливать Мец и Мецский плацдарм и в течение войны, до 1916 г. включительно, усиливая, главным образом, внешнюю линию постройкой фортов, связующих Feste между собой, и местами сплошных преград-препятствий между ними.
На восточном фронте особому усилению подвергся Кенигсберг, как крепость с обеспеченным морским тылом (Пилау) и висящая на сообщениях русских сил, наступающих в Восточной Пруссии, с целью ее полного захвата и перехода нижней Вислы. Этой операции создан барьер на самой Висле в нижнем ее течении, усиленный крепостями Торн и Грауденц с тет-де-понами у Кульма, Фордона и Мариенбурга. Для вторжения в пределы Силезии русским армиям пришлось бы наступать в промежуток между крепостями Торн и Познань, остающимися на флангах. Опираясь на них, а с севера и на Бромбергский канал, германцы угрожали бы флангом и тылу русских и заставили бы их или заняться осадою этих двух крепостей, или их обложением, или, наконец, выделить достаточные заслоны, то есть так или иначе значительно ослабить себя.
Усиление, особенно в последние перед войной годы, крепостей именно на восточном фронте в противность высказанному в 1866 г. мнению Мольтке — «Франция является наиболее опасным соседом, и потому крепости на Рейне важнее крепостей на Висле» — явилось следствием перемены стратегической обстановки и перехода Германии к подготовке осуществления нового плана войны на два фронта, именно к плану, выработанному Шлиффеном, по которому с наступательными операциями против России надо было обождать до разгрома Франции.
Таким образом, Германия шла неуклонным путем в преследовании выполнения раз выработанного плана подготовки страны к обороне в инженерном отношении и использования крепостей как в целях оборонительной, так и наступательной войны, для содействия операциям своих армий. В ее штабах и главном командовании не было ни шатаний, ни недоуменных вопросов, как и зачем можно и нужно воспользоваться той или иной крепостью, независимо от того, была ли она устарелой или усовершенствованной, соответственно новым условиям и средствам крепостной борьбы; не было того, можно сказать, сумбура мнений и бестолочи, что обуревали штабы армий Франции и России, как до, так и во время самой мировой войны.
Схема № 14. Крепости Австрии
Что касается Австрии (схема 14), то по отношению к главному своему противнику, России, она озаботилась подготовить к обороне лишь равнинную часть Галиции, созданием крепостей Кракова и Львова (Лемберга) и укреплений по Днестру у Миколаева, Галича и Залещиков. Последние укрепления были скорее временного характера, ничтожные по своей фортификационной силе, и имели назначением прикрывать мосты на Днестре от покушений с левого берега реки. Не только тяжелая, но и легкая полевая артиллерия способна была бы сделать их необороноспособными, как и оказалось в действительности. Крепость Львов оказалась стратегической загадкой вследствие того, что, имея важное стратегическое значение, как расположенная в центре Галиции и в важнейшем узле железнодорожных и шоссейных путей, на местности чрезвычайно благоприятной для обороны, она неминуемо должна была бы остановить перед собой победоносного врага. Но обвод ее линии фортов был мал, центральной ограды не существовало, а самые форты представляли собой так называемые полудолговременные укрепления, неспособные сопротивляться огню артиллерии даже 6-дюймового и 48-лин. калибров. Запасов огнестрельных и продовольственных припасов во Львове не было, да не было и гарнизона, а только штаб полевого корпуса, который предусмотрительно и покинул крепость при приближении победоносных войск группы армий под командованием генерала Рузского, войска коего 21 авг. ст. ст. вошли во Львов, не встретив ни малейшего сопротивления, а, напротив, приветствуемые кликами городского населения.
Перемышль являл собою крепость, более отвечающую своему назначению — запирать пути в венгерские долины через горные проходы Карпат и держать обеспеченную переправу на р. Сан. Вместе с мостовыми укреплениями у Ярослава, он должен был содействовать австрийским армиям задержать дальнейшее продвижение противника на оборонительном рубеже названной капризной, то мелководной, то бурной и полноводной реки.
Если мостовые укрепления у Залещиков, Галича и Миколаева должны были задержать противника на сильной от природы преграде, представляемой р. Днестром, и тем содействовать организации обороны входных в карпатские проходы горных путей, то на самих Карпатах никаких укреплений долговременного характера в роли застав не существовало.
Схема № 10. Крепость Перемышль
Перемышль (схема 10) как крепость представлял собой хорошо примененную к местности круговую позицию фортов долговременного характера типа инженера ген. Лейтнера, известного из военной литературы. В фортах имелись противоштурмовые и наблюдательные броневые купола и бронеказематные промежуточные капониры, поддерживающие надежную огневую связь фортов между собой. Промежуточные позиции пехоты и крепостной артиллерии были оборудованы удовлетворительно. Центральной ограды тоже не существовало, но зато, как редюит обороны, можно было рассматривать сильную группу фортов, входящих в состав общей их линии, называемую Седлиска. Эта группа состояла из большого форта Седлиска в центре и ряда малых фортов и долговременных и временных батарей и окопов, его окружающих и хорошо обстреливавших дальние и ближние подступы к позициям, занимавшим наиболее возвышенную часть крепости. Овладение этой группой, как командующей всей крепостью, могло бы решить в пользу осаждающего участь всей крепости.
Кроме постоянного гарнизона, в Перемышль к периоду его обложения отступили и частью в нем задержались и полевые войска, перед тем разбитые русскими в поле.
Еще более сильной крепостью являлся Краков на Верхней Висле. Его северные форты расположены были почти на самой русской границе. Имелась сильная, но устаревшая центральная ограда и две линии фортов, внешняя из которых имела форты современного типа и сильные промежуточные позиции. Имелся также постоянный охранительный гарнизон.
Прочие крепости и укрепленные пункты Австрии расположены были по границам с Румынией, Сербией и Италией. Из них сыграли существенную роль горные форты и бетонные блокгаузы в области австрийского Тироля, запиравшие жел. дороги, шоссе и горные проходы со стороны Ломбардии и южных предгорий Альп в пределах австро-итальянского театра войны. Береговая оборона по Адриатическому побережью у Триеста, Фиуме и Полы с успехом прикрывала операции и давала убежище боевым судам слабого флота Австрии.
Б) Состояние обороны морских военных портов и морских побережий и районов. В России в пределах Европы из 11 500 верст ее границ 7000 омываются морями Черным, Балтийским, Белым и Ледовитым океаном, через воды которого она и сохранила во время войны свободное, хотя и трудное, но наиболее обеспеченное, сообщение со своими западными союзниками. Ясно, что оборона с моря против вражеских флотов всегда играла особо важную роль в вопросе об обороне страны, а после Японской войны 1904 года тем большую, что линейный и эскадронный флот почти не существовал, и огромные ассигнования шли на восстановление этого флота как наиболее существенного активного средства морской обороны, аналогичного с армией на суше. Но для активного эскадренного и минного флота нужны были порты-базы хозяйственные, — базы снабжений и оперативные для содействия морским операциям флота. Со вступлением Турции в число врагов России, Дарданеллы и Босфор стали доступны германским боевым кораблям, и Черное море из внутреннего стало внешним. Германский флот, единственный враг русских морских сил, ибо турецкий, по ничтожеству его, в расчет нельзя было принимать, во много раз превосходил русский, а в Балтийском море, если бы мог быть сосредоточен, быстро задавил бы его, и все побережье этого моря стало бы доступным для десантов, то есть расширило бы фронт нашего соприкосновения с врагами на суше. Однако этому препятствовало отвлечение главных морских сил Германии в Северное море для борьбы с флотами Англии и Франции. При таких условиях оборона Балтийского побережья стала по силам возрождающемуся русскому флоту, который нашел себе оплот в укрепленных базах на его берегах. Таковыми были хозяйственные базы в Кронштадте и отчасти в Выборге и оперативные базы: в Ревеле-Паркалауде, иначе называемая «морская крепость Петра Великого», создавшие непроходимый барьер через Финский залив — для эскадренного, линейного флота, и на Аландских островах и в Моонзунде, вместе с Рижским заливом и крепостью Усть-Двинск, — базы минного и подводного флота.
