Григорий Чечельницкий - Летчики на войне
Такими же словами командир 1-го Латышского авиационного полка майор Кирш благодарил на полевом аэродроме один из лучших экипажей — летчика Арвида Брандта и штурмана Серафима Козлова за то, что им удалось подавить огонь нескольких артиллерийских батарей. Вес бомб, сброшенных ими за последнее время, перевалил за 25 тысяч килограммов.
Знали ведущею Ивана Гринько из 190-го штурмового авиаполка, такого же уважаемого здесь летчика, как его командиры и боевые товарищи Иван Бахтин, Давид Тавадзе, Иван Воробьев, Константин Рябов, Константин Абазовский. Говорили за себя 120-й вылет Гринько, совершенный 17 сентября, и последующий — в район Варжа, Сунтажа — подлинный образец для летчика-штурмовика по способам нанесения удара и по его результатам.
В полках и дивизиях чествовали лучших летчиков, передовые экипажи самолетов, техников и механиков, шоферов и трактористов, чей труд на фронте был образцовым.
Находились веские поводы для празднования. Например, вторая сотня второй тысячи боевых вылетов ночника Сергея Ульмелькальма, коллективная победа летчиков 171-го истребительного полка — они сбили в первый день наступления десять вражеских самолетов. Сотый вылет в составе группы майора Стефана Ивлева, миллионная листовка, сброшенная командиром звена 638-го ночного бомбардировочного авиаполка Ильей Липтуга. Десятитысячный снаряд, выпущенный из пушек своего «ила» Иваном Ивановичем Бабкиным — одним из лучших воздушных стрелков 810-го штурмового авиаполка.
Вели свой счет и земные братья героев неба Латвии, без них не взлететь экипажу, не сразить врага в бою. Этот счет был более скромный, но не менее весомый. Сколько надо было потрудиться мастеру по авиавооружению сержанту Насынбаеву, чтобы в стартовке появились в сентябре такие стихи:
В жаркой схватке пушки, пулеметыНе откажут, не сдадут вовек,Коль проверил их перед полетомМастер Насынбаев Жаксыбек.
Среди тружеников фронта: трактористы из рот аэродромного обслуживания, передвинувшие горы снега и разгладившие все морщинки на взлетной полосе; бесподобные фронтовые шоферы, перевезшие в зной, метель и ненастье горы муки, пшена, гречки, шинелей, брюк и телогреек. Это и классные радисты из армейского узла связи Сергей Козлов, Женя Ларионова, Миша Шальман, а из 225-й штурмовой авиадивизии старшина Леонид Фирсов и сержант Николай Свирин; находящиеся в тени хозяйственники — поильцы-кормильцы летающей гвардии, ее добрые гении — доктора, медсестры, санитарки.
Пришел однажды к начальнику лазарета младший лейтенант Борис Телегин и, сверкая орденом Славы, который прикрепил ему на койке командир истребительного полка, сказал «спасибо» всем за то, что выходили его, обожженного и израненного, а персонально нянечке Оле — она поила-кормила с ложечки отчаянного истребителя.
Находил для врачей теплые слова старший на фронте летчик-истребитель Михаил Погорелов, четырежды меченный то осколками, то пулями и столько же раз возвращенный в строй своего полка. А тем более — лейтенант Владимир Дронов: его, контуженного и раненного, увезли с подбитого самолета в лазарет, возвратили слух и зрение, дали «добро» на боевые вылеты.
Мастер по вооружению сержант Жаксыбек Насынбаев обслужил 500 боевых вылетов.
Жаль, что ни сестры госпиталя Бондарева и Осипова, ни врач 148-го истребительного авиаполка майор Гавриил Яковлевич Пелипенко, ни пионер медицины в авиации начмед 17-го района авиабазирования Николай Митрофанович Добротворский и его коллега Карп Филимонович Бойченко, ни заботливые доктора армейского госпиталя под номером 45–63, ни даже сам глава медицинской службы армии флагманский врач Е. А. Мещанинов не вели счет возвращенных в строй летчиков.
Но не в счете дело. Летчики знали: если что случится в бою — найдут их в лесах и болотах (на то и дежурят на НП в полной готовности поисковые группы), привезут в свой авиационный лазарет, а там поставят на ноги.
Под ударами войск 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов противник откатывался, используя благоприятные условия местности для обороны на промежуточных рубежах. При этом он нес огромные потери. На исходе сентября 1944 г. армии обоих фронтов находились в 60 километрах от Риги у рубежа «Сигулда». Большего успеха достиг 1-й Прибалтийский фронт. Всего 16 километров отделяли его войска от юго-западной части столицы Латвии. После 24 сентября этот фронт прекратил здесь наступательные действия и начал подготовку к Мемельской операции, которой Ставка Верховного Главнокомандования придавала огромное значение.
3-й и 2-й Прибалтийские фронты, попытавшись прорвать глубоко эшелонированную оборону противника, остановились на занятых рубежах.
В сентябрьских боях действий воздушной армии на рижском направлении суммируются так: «…По авиационному обеспечению произведено 12 455 самолето-вылетов. Танков уничтожено 66, орудий полевой артиллерии 152 (подавлено 200), орудий зенитной артиллерии уничтожено и подавлено 227; в 115 воздушных боях сбито 78 самолетов противника… Разведка войск противника велась непрерывно днем и ночью. Данные авиаразведки передавались непосредственно с борта самолета и принимались в штабах фронта, воздушной армии, армий и корпусов, на НП командующего воздушной армией, расположенного вместе с НП командующего фронтом… Широкое применение получила радиосвязь… Армии фронта при непосредственном содействии дневных и ночных бомбардировщиков, штурмовиков и истребителей овладели позициями переднего края обороны противника и важными опорными пунктами: Эргли, Одзиена, Плявиняс, Нитауре, Яунпилс, Скривери, Яунелгава и вышли на дальние подступы к Риге»[80].
Обо всем этом докладывал генерал Саковнин на сборах руководящего состава воздушной армии, организованных командующим по окончании первого этапа наступления. Цель сборов заключалась в том, чтобы разобрать ошибки, учесть опыт боевого использования частей авиации и управления ими при поддержке сухопутных войск, сделать из него нужные выводы перед решающим штурмом Риги.
На рижском направлении наступило затишье. Шла перегруппировка войск и подготовка к новым ударам, которые намечались на 7 октября. Активность авиации несколько снизилась, но вылеты групп штурмовиков и бомбардировщиков не прекратились. Как всегда, напряженно работали воздушные разведчики. Их не касалась оперативная пауза.
События на 3-м и 2-м Прибалтийских фронтах вступили в новую фазу после 5 октября. Именно в этот день, назначенный Ставкой Верховного Главнокомандования, начал успешно осуществлять задуманную операцию 1-й Прибалтийский фронт. 5-я гвардейская танковая армия устремилась к Мемелю и Паланге, выйдя на шестой день наступления к морю. Впоследствии войска противника не смогли прорваться в Восточную Пруссию и были блокированы в Курляндии.
Успехи советских войск на клайпедском направлении благоприятно отразились на боевых действиях 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов. С утра 6 октября они перешли к преследованию противника в связи с его поспешным отходом с занимаемых позиций. Преодолевая рубеж за рубежом, войска обоих фронтов к 10 октября вышли к переднему краю рижского оборонительного обвода, а на второй день вклинились в его оборону.
В первых числах октября командный пункт воздушной армии переместился из Мадоны в Яунелгаву, в 70 километрах от Риги.
5 октября утром пришло предупреждение из штаба фронта о подозрительной суете в стане врага, а в ночь на 6 — приказ о вылетах авиации для участия в преследовании отступающих к Риге фашистских войск.
Чтобы лучше видеть полки дивизии в бою и управлять ими в меняющейся обстановке, на свой передовой КП выехал полковник Литвинов. Штаб 315-й истребительной авиадивизии мог широко использовать радиолокационную станцию «Редут», которая находилась в надежных руках лейтенанта Анатолия Спивака. По сигналу командира летчики поднимались со своих аэродромов, расположенных близ Унгурмуйжа, Куперниеки, Биржи, для отражения налетов вражеской авиации, идущей для прикрытия своих войск. Здесь провела успешный бой с 8 «фокке-вульфами» пара Новокрещенов — Байдужий.
«На колесах» находился командир авиационного корпуса генерал Данилов и все его ближайшие помощники. Сложность управления заключалась в том, что 4, 293 и 148-му авиаполкам корпуса — теперь он назывался 14-м истребительным ставились задачи прикрывать также наступающие войска 3-го Прибалтийского фронта.
На НП командующих 10-й гвардейской, 22-й и 3-й гвардейской армиями находились представители 225-й штурмовой и 188-й бомбардировочной авиадивизий.
Начальник штаба армии генерал Саковнин еще 5 октября направился на НП 19-го гвардейского стрелкового корпуса, которым командовал генерал Андрей Трофимович Стученко. Они были хорошо знакомы по боям на дальних подступах к Риге — штурмовые авиационные полки помогали корпусу в дни сентябрьского наступления. Теперь снова речь шла о взаимодействии летчиков и частей корпуса. Вопросы решались быстро и оперативно: командир корпуса до войны учился в военно-воздушной академии, знал тактику авиации, ее боевые возможности, и Саковиину было легко договариваться с ним.
