Константин Яук - Я — «Калибр-10». Штурм Грозного. Январь 95
Все, кто остался (точно установлено, что помимо уже названного рядового К. Макарова, в БМП-1 № 320 погибли рядовые Ж. Низамов и А. Акатьев. — Прим. авт.), стали собираться под мостом. Всего было восемь человек: я, Миша Кузнецов, лейтенант Татаренко, один контрактник и четыре лейтенанта из 131-й ОМСБр и 81-го МСП. Почти все офицеры были ранены. Решили уходить из-под моста, так как в БМП могли сдетонировать боеприпасы, да и «духи» («духи», здесь — боевики. — Прим. авт.) могли появиться в любой момент».[307]
Сергей Смолкин, заместитель командира 276-го мотострелкового полка, подполковник:
«Под мостом «духи» убили двух солдат, членов экипажа, которые были ранены и у которых уже не было боеприпасов. Им нечем было больше защищать свои жизни. А их — расстреляли. Раненых. В упор…».[308]
Михаил Кузнецов, наводчик-оператор БМП-1 № 320 2-й мотострелковой роты 276-го мотострелкового полка, рядовой:
«К нам еще кто-то присоединился. Все были ранены. А я — нет. Вот ведь повезло. Смотрю: рядом командир взвода лейтенант Татаренко. Сильно ранен, руки висят. Он ими даже шевелить не мог. Кровь течет, стал сознание терять. Я его тащу, а он бредит. Меня перестал узнавать. Хорошо хоть туман опустился. «Духи» нас потеряли. А может, подумали, что всех уничтожили… Дошли до окраины города. Стали решать, куда идти дальше. Я говорю: в горы надо уходить. Все остальные — против. Так и разделились. Они вновь вернулись в город. А я с лейтенантом туда, где можно было бы чуть отдышаться. Татарепко совсем ослаб. Долго еще блуждали потом, местность ведь совсем незнакомая. Куда вышли — не знаю. И вдруг слышу — артиллерия бьет. Пошли на выстрелы. И правильно сделали. Это оказались наши самоходки».
Рядовой Бочкарёв о своем выходе из Грозного вспоминал: «К нашим вышли разными группами почти все (кроме одного лейтенанта, о нем я узнал позже — он какое-то время восстанавливался после ранения у местных в поселке Садовый). Я вышел 3 января вечером, один. Мишка Кузнецов вышел вместе с взводным».[309]
На одном из отрезков маршрута от общей колонны отстали БМП-2 № 018 и № 236. Экипажи, не имея карты, связи и плохо ориенируясь в незнакомом городе, в темноте сбились с курса и вынуждены были искать дорогу самостоятельно. Сложно достоверно определить, где именно в городе блуждали две БМП, однако точно известно, что машины проскочили мимо цирка и президентского дворца.
Сергей Кравченко, заместитель командира разведроты 131-й бригады по воспитательной работе, лейтенант:
«Спасло нас, наверное, то, что пошли не на север, а на юго-восток. Там федеральных войск еще не ждали».[310]
Юрий Созинов, разведгруппа 690-го ООСпН, прапорщик (БМП-2 № 018):
— Колонна к тому времени распалась на отдельные машины, и мы в одиночестве крутились по городу, проезжали мимо боевиков, которые у костров грелись. Мы даже на обстрелы не отвечали. И когда в очередной раз по нам открыли огонь, мы забор проломили, чтобы выйти из-под обстрела.[311]
Арвид Калнин, командир 4-го взвода наблюдения разведроты 131-й бригады, лейтенапт (БМП-2 № 018):
«Вдруг впереди увидели вроде как лесополосу, подумали, край города. Рванули туда, а это берег Сунжи».[312]
Проломив ограждение набережной, машины, одна за другой соскользнули в воду.
Василий Эрднеев, гранатометчик, рядовой (БМП-2 № 236):
— Ну, думаю, пи…ц — приплыли! А оказывается, вода нам до борта была, и мы успешно вылезли на берег. Машины бросили там же, в воде — не смогли завести.
Внутрь через многочисленные пробоины в корпусе начала поступать вода. Механик-водитель рядовой Заболотнев, лейтенанты Калнин и Кравченко быстро выбрались из машины. Однако в десантном отсеке произошла заминка — верхние десантные люки были завалены ящиками с боеприпасами. Оставался лишь один путь наверх — через узкие люки башни. Сделать это в полной боевой экипировке было затруднительно. Несмотря на это, все, кроме майора медицинской службы Вячеслава Полякова, выбрались наверх. По свидетельству лейтенанта Калнина, майор Поляков застрелился, отчаявшись выбраться из тонущей БМП.
Юрий Созинов, разведгруппа 690-го ООСпН, прапорщик (БМП-2 № 018):
— Когда машина затонула, выйти можно было только через люки в башне. Мы посчитались — одного не хватает. Оказалось, майор-медик внутри остался. Мы тогда начали боеприпасы рубить и люки десантные освобождать. Боеприпасы срубили, люк открываем, а оттуда пуля — фух! Буквально бы несколько секунд ему потерпеть, и мы бы его выдернули…[313]
Арвид Калнин, командир 4-го взвода наблюдения разведроты 131-й бригады, лейтенант (БМП-2 № 018):
«Мы переплыли на другой берег р. Сунжи, нас было 8 человек и попали в расположение частей 276 Свердловского полка».[314]
Николай Баталов, помощник начальника штаба медико-санитарного батальона 20-й МСД, подполковник:
«Мне в тот день докладывают: с той стороны Сунжи БМП тонет. Помню, я еще подумал: наших там нет, значит, тонут «духи», их БМП. Но в том месте было мелко, и машина не затонула — окунулась только по самую башню. И вылезают оттуда мужики — два офицера и солдаты. Говорить не могут, трясутся. Там, говорят, начмед, и показывают на машину. А начмед, оказывается, застрелился, когда вода хлынула внутрь. Поторопился мужик».[315]
Первыми, кто встретил на берегу «потерпевших кораблекрушение» мотострелков и разведчиков, были бойцы спец-подразделения внутренних войск капитана Виталия Бабакова: «В полночь наблюдатель докладывает: со стороны Сунжи, где взорванный чеченцами мост, замечено движение группы людей, больше десятка. Стрельбы нет. Надо было принимать решение. Оставив за себя раненого старшего лейтенанта, майор собрал группу и выдвинулся туда, к Сунже. Вышли к берегу. В ночные бинокли наблюдают группу людей в военной форме. Кто такие, хрен поймешь. Вот-вот сорвется команда на открытие огня — уже не раз нарывались из-за «миролюбия» своего. Но что-то сдержало командира, решил попридержать коней. Голосом: «Кто такие?» Те быстренько упали на землю и робко: «А вы кто такие?» По голосу, по интонации — свои. «Здесь спецназ внутренних войск. Не двигаться!» — «Наши?» — «А кто ваши?» Поднимается один: «Я лейтенант такой-то, из майкопской бригады». — «Давай иди сюда, один». Подходит, осветили, рассмотрели: русский, высокий, симпатичный лейтенант… Тогда выяснилось, что две их БМП, не зная города (у них не было ни карт, ни связи со своими), заблудились и впотьмах с семиметровой высоты разбитого моста слетели в Сунжу. Повезло мужикам, что глубина там небольшая, метра полтора всего. Четырнадцать человек их было: командир роты, замполит, один контрактник и одиннадцать солдат. У них на всех, на четырнадцать человек, был один АГС (расчет: Волков и Шлапов из БМП-2 № 236. — Прим. авт.) без боеприпасов, без прицела и даже ни одного ствола стрелкового оружия. Все мокрые до нитки. Оружие осталось в технике, техника затоплена. Они прямо на бээмпэшках сорвались с разбитого моста…»[316]
Василий Эрднеев, гранатометчик, рядовой (БМП-2 № 236):
— Через некоторое время мы вышли к больничным корпусам, рядом еще находилось С ПТУ № 3. Там нас перевели под командование «волгоградцев».
Действуя в составе группы войск генерал-лейтенанта Льва Рохлина, разведчики понесли новые потери. По воспоминаниям рядового Василия Эрднеева, 4 января 1995 года, во время проведения «зачистки» территории, прилегавшей к больничным корпусам, погибли рядовой Алексей Картаполов и старший лейтенант Валерий Козлов. Чтобы эвакуировать тела погибших, пришлось организовать боевую операцию.
Арвид Калнин, командир 4-го взвода наблюдения разведроты 131-й бригады, лейтенант (БМП-2 № 018):
«…Нам сообщили, что Валера (Козлов. — Прим. авт.) погиб, выполняя боевое задание на проспекте Ленина (вероятно, речь идет о площади Ленина. — Прим. авт.), попал под огонь пулемета. Нами были предприняты попытки вытащить тело, но боевики не давали этого сделать. Вечером я попросил у командования Волгоградского полка сформировать бронегруппу. Взяли БМП-1 и пешим порядком пошли к Ленинскому проспекту. Завязался бой, нам удалось вытащить тело Валеры и еще одного солдата. У Валеры было три пулевых ранения в область сердца, в голень и кисть.
Тело Валеры отвезли в госпиталь, где я оставил в одежде Валеры записки с его данными и предупредил всех врачей, думал, что его тело в ближайшее время будет переправлено в Ростов. Однако оказалось, что в Ростов его привезли только 20 января, позвонили мне, чтобы я приехал на опознание. Записки не помогли.
Я обошел все три вагона-рефрижератора и опознал Валеру. Его похоронили на кладбище Северном г. Ростова. Валера награжден орденом «Мужества» посмертно».[317]
Итоги боя 1 января 1995 года, по свидетельству начальника штаба 276-го мотострелкового полка подполковника Василия Долгова, таковы: «Погибло 60 человек (вероятно, здесь имеются в виду общие потери в колонне 131-й ОМСБр и 276-го МСП. — Прим. авт.) и многие пропали без вести. <…> Вышло из окружения всего человек двадцать…»[318]
