Питер Смит - Закат владыки морей
В конце месяца началась операция «Коллар» — проводка этого конвоя. Хотя и Каннингхэм, и Лондон полагали, что итальянский флот не посмеет появиться, чтобы перехватить конвой во время перехода, адмирал Сомервилл думал совсем иначе. Он полагал, что итальянцы воспользуются случаем отомстить за Таранто. И в этом случае он оказался прав. Предполагая неприятности, Сомервилл настоял, чтобы «Ройял Соверен», который уже обошел вокруг Африки и сейчас ремонтировался в доке Гибралтара, был временно включен в состав Соединения Н. Адмиралтейство согласилось, хотя, как выяснилось, линкор нельзя было подготовить вовремя для участия в операции. Так он пропустил последнюю возможность использовать свои 381-мм орудия против старых врагов, прежде чем уйти в Атлантику для сопровождения конвоев.
Таким образом, когда 3 быстроходных транспорта, составлявшие конвой, вошли в Средиземное море, единственным линкором Сомервилла остался «Ринаун». Теоретически против него итальянцы могли выставить 3 линкора. Кроме того, в состав Соединения Н вошли авианосец «Арк Ройял», легкие крейсера «Диспетч» и «Шеффилд». Легкие крейсера «Саутгемптон» и «Манчестер» следовали вместе с конвоем дальше. Из 11 эсминцев 3 также должны были идти на восток.
Тем временем в восточной части моря началось проведение нескольких вспомогательных операций, в путь отправились различные небольшие конвои. Это было сделано для того, чтобы полностью запутать итальянцев. Каннингхэм также должен был проводить до Сицилийского пролива «Рэмиллис», возвращающийся в Англию. Далее линкор должен был следовать вместе с Соединением Н. Одновременно корабли Каннингхэма брали на себя прикрытие конвоя на последнем отрезке пути до Александрии.
Итак, домой возвращались «Рэмиллис», «Бервик» и «Ньюкасл». Вместе с ними шли крейсер ПВО и 5 эсминцев, которым предстояло действовать в качестве непосредственного сопровождения конвоя. Их прикрывали «Барэм» и «Малайя». Все эти корабли вышли в море 24 ноября. По пути самолеты «Игла» 26 ноября нанесли удар по Триполи. В этот же день из Александрии вышли «Уорспайт» и «Вэлиант» вместе с «Илластриесом» и несколькими крейсерами. Они должны были прикрывать конвой, следующий в Грецию, и нанести удар по воздушным базам противника на Додеканезских островах. Еще один конвой отправлялся на Мальту в сопровождении крейсеров. В море также находились еще несколько мелких конвоев, но противник никак не проявил себя. Каннингхэм отметил, что для Средиземноморского флота эта сложная операция оказалась уникальной в нескольких отношениях. Прежде всего потому, что «Уорспайт» несколько дней маневрировал в центральной части Средиземного моря, не сделав ни единого выстрела!
Но в Западном Средиземноморье ситуация сложилась совсем иная. 27 ноября адмирал Сомервилл встретился с итальянским флотом, хотя бой снова получился какой-то половинчатый. Получив сообщение о начавшихся операциях англичан, Супермарина приказала адмиралу Кампиони немедленно выйти из Неаполя во главе мощного соединения. Адмирал поднял флаг на «Витторио Венето». Его поддерживал «Джулио Чезаре», который успел исправить повреждения, полученные в дуэли с «Уорспайтом». Кроме того, Кампиони имел 6 тяжелых крейсеров и 14 эсминцев. Ему должны были помогать подводные лодки и авиация. Самолет «Арк Ройяла» обнаружил итальянскую эскадру, после чего началась погоня, позднее получившая названия боя у мыса Спартивенто.
На рассвете конвой находился в 120 милях к юго-западу от мыса Спартивенто (оконечности Сардинии). Основные силы Соединения Н шли чуть впереди и севернее, чтобы находиться между транспортами и вражеским побережьем. Сомервилл, стоявший на мостике «Ринауна», получил первое сообщение о контакте с противником в 10.05, хотя еще не знал, что в море вышли главные силы итальянского флота. В радиограмме говорилось лишь о неких кораблях, но оставалось совершенно неясно, о каких именно. Можно было допустить, что это «Рэмиллис» с сопровождением. Линкор только что вошел в Сицилийский пролив и отразил вялую атаку итальянских эсминцев. Позднее была получена новая радиограмма, которая немного прояснила ситуацию. Теперь стало понятно, что Соединению Н предстоит встреча как минимум с 2 итальянскими линкорами, входившими в состав одной эскадры, и несколькими тяжелыми крейсерами.
К 10.15 Сомервилл собрал те ограниченные силы, которыми располагал вокруг «Ринауна», оставив с конвоем лишь символический эскорт. «Арк Ройял» получил приказ действовать самостоятельно и поднять в атаку торпедоносцы. Затем адмирал изменил курс так, чтобы как можно быстрее встретиться с «Рэмиллисом», подходящим с востока. Если ему удастся собрать все корабли, то у него будут два линкора, один быстроходный, другой тихоходный, но лишь 1 тяжелый и 4 легких крейсера противостояли бы 6 тяжелым крейсерам. Однако вскоре Сомервилл узнал, что «Рэмиллис» находится уже совсем рядом и быстро приближается. После этого адмирал снизил скорость до 26 узлов и стал ждать развития событий. Сомервилл считал, что защита конвоя гораздо важнее, чем уничтожение итальянской эскадры. Однако позднее он заметил, что эти две цели друг другу не противоречили.
«Каков бы ни был состав вражеского соединения, мне было ясно, что для выполнения поставленной задачи совершенно необходимо показать противнику, что мы настроены решительно, и нужно атаковать его как можно быстрее».
Итальянцы к этому времени тоже собрали свои силы в один кулак. Из донесений разведывательных самолетов Кампиони знал состав обоих британских соединений. Однако вся решительность Кампиони немедленно испарилась, когда он увидел, что британские эскадры вскоре соединятся. Он также понял, что «Арк Ройял» готовит атаку торпедоносцев, и отказался от намерения атаковать англичан. По его собственным словам, Кампиони не собирался атаковать Сомервилла «в условиях, далеко не благоприятных для нас», хотя еще два часа назад итальянский адмирал считал совершенно иначе. Когда расстояние между линкорами Сомервилла сократилось, Кампиони передумал: «Я решил не вступать в бой» [79].
Зато Сомервилл, наоборот, шел прямо навстречу противнику. Он полагал, что в случае боя его перспективы выглядят вполне благоприятными. Торпедоносцы уже готовились атаковать вражеский флот, находящийся прямо за линией горизонта, и команды английских кораблей буквально рвались в бой. На одном из английских эсминцев, находившихся во главе эскадры, которая преследовала повернувшего наутек неприятеля, находился военный корреспондент. Вот каким он увидел «Рэмиллис», пытающийся догнать врага:
«Он был великолепен. Его широкий корпус вспарывал гладь моря, отбрасывая в обе стороны огромные буруны. „Рэмиллис“ напрягал свои старые машины, выжимая из них все, что только можно. Но даже 25 лет назад он не был способен дать более 22 узлов. Мы пролетели мимо него, как ласточка проскакивает мимо орла. Его башни были развернуты в сторону неприятеля, а орудия подняты, словно пытались дотянуться через пустынное море до противника. По всей длине борта поднимались огромные фонтаны брызг. Его кильватерная струя была широкой и буквально кипела, так же, как струи эсминцев. На его грот-мачте уже был поднят стеньговый флаг, огромное белое полотнище трещало на ветру, как жестяное».
В 12.07 эсминцы передали сообщение: «Дым и мачты по пеленгу 0°». Вскоре после этого вдали появился противник, который уходил на большой скорости. Это были итальянские тяжелые крейсера. Через 13 минут они открыли огонь, едва не накрыв «Манчестер». Англичане сразу ответили, но честь первого попадания все-таки принадлежит итальянцам. 203-мм снаряд попал в «Бервик», выведя из строя кормовые башни. Вскоре после этого крейсер получил еще одно попадание, но не прекратил погоню, тем более что кормовые башни пока и не были нужны. Все равно стрелять могли только носовые. Итальянские крейсера поспешно поставили дымовую завесу и укрылись за своими линкорами, когда в бой вступили «Ринаун» и «Рэмиллис».
«„Рэмиллис“ открыл огонь, хотя дистанция до противника все еще была слишком велика. Несмотря на потрясающие усилия машинной команды, он никак не мог догнать итальянцев, поэтому нельзя считать, что он участвовал в бою по-настоящему. „Ринаун“ открыл огонь, и первые же его снаряды легли среди итальянских кораблей, однако и он постепенно отставал. Впрочем, он все равно отстал бы, так как итальянцы имели превосходство в скорости. Вдобавок у „Ринауна“ во время последней фазы погони начались проблемы с подшипниками, и он не мог развить нормальную скорость».
«Ринаун» дал первый залп в 12.24 по крайнему правому из итальянских крейсеров с дистанции 26500 ярдов. Затем по этой же цели были выпущены еще 6 залпов, но итальянец скрылся в дымовой завесе.
«Рэмиллис» в 12.26 дал 2 залпа на предельном угле возвышения орудий, чтобы попытаться нащупать дистанцию. Он сумел развить 20,7 узла, но этого было мало. В течение всего боя он постепенно отставал от «Ринауна», хотя и был готов поддержать адмирала в случае необходимости. Однако итальянцы показали обычное малодушие и не посмели сблизиться для артиллерийской дуэли.
