Багровое пепелище - Александр Александрович Тамоников
— Так точно! — дружно выдохнули бойцы.
К ним уже спешил паренек с огромной охапкой одежды в руках, он вывалил ее на крыльцо:
— Вот, набрал, сейчас еще принесу.
Шубин приказал:
— Переодевайтесь, маскировка поможет сбить с толку врага, фрицы не будут понимать, по кому вести ответный огонь. Берите только верхнюю одежду.
А сам наклонился и выудил из вороха тряпок офицерский китель и штаны, крикнул гонцу вслед:
— Офицерские сапоги тоже тащи!
Кто-то из толпы поддержал его:
— У немцев сапоги мягкие, но холодные. Вы, товарищ капитан, портянок намотайте побольше, чтобы теплее было. Тогда вообще красота будет.
Шубин кивнул, но не стал объяснять, что надевает германскую форму для дела, а не ради красоты. Ему было нужно, чтобы его приняли за офицера немецкой армии, поэтому каждая деталь важна — ремень, сапоги, даже прическа или небольшой акцент могли его выдать. Поэтому он внимательно осматривал себя будто со стороны: китель, сапоги, шинель, галифе, фуражка, маузер; даже собрал капли воды с оконного стекла и пригладил волосы. Немцы — аккуратисты, а офицеры считаются особым сословием, которое получает лучшее обмундирование, питание по сравнению с рядовыми, завербованными из крестьянских семей, без образования и изысканных манер.
Когда Глеб закончил переодеваться, посмотрел на свое отражение в темном стекле, голоса бойцов вокруг стихли. Он повернулся и оглядел свой отряд, который теперь выглядел по-другому — не кучка людей в грязной одежде, не советские пленные, а вооруженный отряд немецких автоматчиков под предводительством лощеного молодого офицера. Капитан Шубин, довольный результатом, приказал:
— Направляемся к дороге строем. Самсонов, назначь дозорных, наблюдение по флангам. Ориентир — через три километра пролесок, в нем устроим засаду.
Пока они шагали вдоль домов и затем по дороге, Самсонов нагнал Шубина:
— Товарищ командир, разрешите обратиться?
Шубин кивнул ему — говори, парень наклонился ближе:
— Товарищ капитан, мне кажется, в лесу не самое хорошее место. Вернее, место-то хорошее, но приметное. Кругом поля, сами видите, а тут лесочек, деревья, немцы сразу могут засаду там заподозрить, если уже будут знать о том, что произошло в Болотном.
— И что ты предлагаешь, в поле укрытие найти? — Глеб покрутил головой вдоль дороги, что тянулась узкой лентой от крайнего дома в Болотном. Вокруг были невысокие холмы, черные поля, на несколько километров было видно любое движение — птиц, которые ковыряли холодную почву в поисках пропитания, тонкие палочки ковыля, колышущиеся от ветра.
Но Самсонова это не смутило, он кинулся к краю поля и потрогал ладонью землю:
— Мягкая почва, мы выроем окопы за несколько часов! И оттуда будем вести огонь. Они не догадаются, что прямо посередине поля у нас устроена засада. А лесок можно будет оставить про запас, для отступления, — парень перехватил строгий взгляд командира и втянул голову в плечи. Приказ — ни шагу назад, никакого отступления быть не может.
Глеб размышлял над предложением парня, есть в этом, конечно, хороший замысел — неожиданная атака, а еще можно сделать линию из мин перед окопами, и если немцы попытаются наступать, то будут остановлены взрывами собственных мин.
Самсонов принялся его убеждать:
— Вы же сами сказали, что к вечеру или только к утру будут наступать фашисты. Они ведь даже не знают, что Болотное в наших руках. Есть запас времени! Товарищ командир, разрешите сделать засаду в поле! Мы от леска отойдем на триста метров, это будет запасной план.
Разведчик наконец согласился:
— Хорошо, давай попробуем. Но все зависит от того, насколько твердая земля. Если она промерзла в глубину, то только время потеряем и израсходуем силы. Сейчас все узнаем, румыны прямо на дороге яму роют.
Они уже издалека увидели, как над неширокой дорожной полосой возится отряд румынских солдат. Дымили несколько костерков, уложенных в ряд, люди таскали землю на кусках брезента, засыпая первую линию мин, несколько человек долбили землю кирками и лопатами, два человека осторожно укладывали мины в канавку. Михай бросился к командиру:
— Еще не готово. Через два часа закончим.
У Глеба все ухнуло внутри:
— Уже через час прибудет грузовик, они увидят дым костров и поймут, что в деревне что-то происходит. Нет, надо остановить работы!
Михай растерянно забормотал, не понимая, что хочет Шубин:
— Немного, два часа! Мы уложили мины, сейчас маскируем их.
Но разведчик уже повернулся к Самсонову:
— Самсонов, замещаешь меня. Я сейчас пойду по дороге, на перехват немецкого грузовика. Окапывайтесь пока в поле, как и решили. Действуй по плану. Если увидите транспорт, открывайте огонь и отступайте к деревне. Держите оборону, при первой же возможности отправляй минеров с боеприпасами, пускай минируют даже без маскировки. Это все равно отвлечет фашистов, они потеряют время на разминирование проходов. И помни о тыле и флангах. Я вернусь, остановлю их и вернусь.
Он заспешил со всех ног по дороге, почти бегом, чтобы успеть перехватить грузовик на как можно более дальнем расстоянии от места минирования. Каждая минута была теперь на счету, чтобы не дать водителю или сопровождающему видеть костры и то, что на дороге ведутся работы. Именно поэтому Шубин полностью забрал обмундирование немецкого офицера, чтобы действовать под прикрытием, используя свое отличное знание немецкого языка. Еще в Болотном он предположил, что румыны могут не успеть заложить мины до приезда грузовика из штаба. И оказался прав.
Поэтому капитан Шубин бежал навстречу поднимающемуся ввысь солнцу со всех ног по старой грунтовой дороге.
