Густав Шульц - С английским флотом в мировую войну
Возвращение в Розайт. Отсталость и рутина английского судостроения. 3-го января я отправился обратно в Розайт. В поезде были только вагоны III класса, и они все были переполнены рабочими военного порта, инженеры ездили со следующим поездом, который отходил на полчаса позже. На верфях в Англии имеется мало настоящих инженеров, там пользуются преимущественно десятниками (foremen). Это надежные, большею частью уже пожилые люди, выбившиеся из рабочего класса и не всегда обладающие даже средним техническим образованием. При техническом управлении военного порта состоял один единственный корабельный инженер, в его ведении были все доки, и ему в помощь были приставлены два служащих, живших постоянно в порту. Только в кораблестроительном отделении верфи имелось еще несколько молодых инженеров. В Инвергордоне техническое руководство было организовано на тех же началах. В Англии вообще стремятся обходиться без лиц с высшим техническим образованием: коммерческие директора, руководящие крупными предприятиями, а с другой стороны, и рабочие относятся с известным недоверием к людям с высшим профессиональным образованием. Благодаря этой традиционной тенденции, особенно укоренившейся в судостроении, успехи техники очень медленно воспринимаются и заметна известная окостенелость и инертность. Расходы производства таким способом удешевлялись, но зато Англия уже перед войной не могла конкурировать с немецким судостроением. Германия предъявляла к своим инженерам и руководителям работ совершенно другие требования в отношении образовательного ценза. Англичане сами признавались мне, что упадок их промышленности объясняется чрезмерной специализацией работы и слишком большой бережливостью на техническое руководство. Ближайшим последствием этого явились рутина, упорное отстаивание старого и недостаток гибкой приспособляемости. Английские заводы приносили большие дивиденды, пока они имели обеспеченный сбыт своей продукции в колониях или на других, хорошо налаженных рынках. Но при конкуренции с немцами или американцами аристократические старомодные товары английского производства теряли сбыт даже в своих собственных колониях. Что бы ни писали о непосредственных причинах или поводах к войне, истинную причину нужно все же искать в экономической конкуренции мировой промышленности.
Гранд Флит на переходе морем
Переход в Скапа-Флоу.
На корабле меня приняли, как всегда, приветливо. За обедом в день моего приезда собрались несколько командиров и контр- адмирал Хент, недавно вернувшийся из Франции, где он заведовал всем морским транспортом, доставлявшим снаряжение и боевые припасы английской армии. Адмирал рассказывал, что для доставки грузов из французских портов на различные участки английского фронта действовала целая армия из 200 000 рабочих. При этом среднее расстояние не превышало 150 километров, и можно было пользоваться многочисленными железнодорожными ветками и хорошо развитой сетью превосходных шоссе. Больше половины этих рабочих были завербованы из китайцев и других цветных народностей, не говоривших ни на одном европейском языке. 14-го января мы вышли из Розайта, прошли мимо американской эскадры линейных кораблей, которая незадолго перед тем была переведена в Розайт, и, пройдя под мостом, стали в кильватер флагманскому кораблю «Queen Elisabeth». Тут же к Гранд Флиту присоединилась и американская эскадра с головным кораблем «New- York» под флагом контр-адмирала Бродмана. Вскоре мы попали в такую снежную пургу, что не было видно ни переднего, ни заднего мателота. Во время всего похода бушевал шторм, мостик облепило льдом и было совершенно темно, хотя мы и вышли из Розайта в 3 часа дня; ветер завывал в такелаже, волны перекатывались через бак и заливали даже командирский мостик. Все же мы благополучно прибыли в Скапа-Флоу. В период последних снежных штормов два эсминца наскочили ночью на камни у острова Роналдзе и затонули. Одному из них удалось ещё отправить радио о случившемся, но без указания места. Оба миноносца принадлежали к группе разведчиков, которая была на обратном пути в Скапа-Флоу. Команда вся погибла, и потеря этих судов была тяжелым ударом для Гранд Флита, который и без того испытывал большой недостаток в миноносцах.
Система конвоев.
С середины января была проведена новая стратегическая мера, выполнение которой всей тяжестью легло на Гранд Флит. Я имею в виду усиление охраны конвоев на морских путях сообщения Великобритании со Скандинавией. Усиление охраны было необходимо, так как немцы дважды с успехом напали на слишком слабо охраняемые караваны коммерческих пароходов.
Первое нападение имело место 17 октября. Два неприятельских легких крейсера уничтожили в Северном море целый конвой из двенадцати шведских, английских, норвежских и датских пароходов, следовавших в сопровождении двух эскадренных миноносцев. Оба миноносца были сразу потоплены артиллерийским огнем и не успели даже послать радио английским легким крейсерам, находившимся в это время в море. Случай этот ясно показал, что одни эсминцы недостаточны в качестве прикрытия. Пока Адмиралтейство разрабатывало новый план усиленной охраны конвоев, произошел второй случай подобного же рода. 12 декабря четыре немецких эсминца напали между Норвегией и Шотландией на конвой, бывший под охраной двух эсминцев и четырех сторожевых судов. Только одному английскому миноносцу удалось спастись, но и то с сильными повреждениями. Немецкие миноносцы, одержав эту победу, могли беспрепятственно уйти, несмотря на то что в 80 милях находились два английских крейсера и четыре эсминца, которые тотчас были вызваны по радио и бросились в погоню.
Этот второй случай наконец заставил Адмиралтейство принять неотложные меры к усилению охраны конвоев и расширить ее задачи, не ограничиваясь только защитой от подводных лодок. С середины января конвои стали отправляться два раза в неделю из Ферт-оф-Форта и из Норвегии, причем маршрут их каждый раз особо указывался Адмиралтейством. Теперь Гранд Флит должен был каждый раз выделять линейный корабль или целую дивизию кораблей в качестве прикрытия конвоев. Для разведочных целей и для связи назначались, кроме того, эскадренные миноносцы; они несли в то же время и охрану линкоров от подлодок. Линейным кораблям было бы слишком рискованно следовать вместе с конвоями, которые двигались с очень малой скоростью, не более 7-8 узлов. В таком конвое линейный корабль представлял бы собой слишком удобную цель для нападения со стороны неприятельских подлодок, и охрана его от подводной опасности при столь незначительной скорости была бы невозможна. Линейные корабли крейсировали поэтому зигзагообразными курсами в некотором отдалении от конвоя и показывались лишь время от времени, чтобы успокоительно подействовать на нейтральных и английских купцов. Вначале эти оборонительные задачи выполнялись линейными кораблями в одиночку, но уже с февраля последовало дальнейшее усиление защиты конвоев. Отныне каждый раз посылалась в море целая дивизия линейных кораблей (4 корабля), им придавалась охрана против подлодок из шести эскадренных миноносцев. Каждый рейс длился от трех до четырех дней, и нередко приходилось отпускать миноносцы, когда они не могли держать ход при сильной волне. При снежной пурге или дожде линейным кораблям не удавалось иногда вовсе показаться на вид конвою.
В истории мировой войны открылась с этих пор новая страница морской стратегии союзников: эскортирование торговых пароходов линейными кораблями. История повторяется, горькая необходимость вынуждала следовать ее урокам, как бы они ни были вначале забыты. Как отнесется противник к этой перемене стратегии? Будет ли он по-прежнему преследовать уничтожение неприятельского торгового тоннажа или же стянет свои подводные лодки из других оперативных районов и направит их на более заманчивую цель – атаку линейных кораблей, прикрывающих конвой?
Новая перемена в стратегии признавалась мною целесообразной и необходимой, с прибытием американской эскадры мы обладали таким избытком линейных кораблей, что их нельзя было оставлять неиспользованными, участие линейных кораблей в охране конвоев сильно поднимало их моральное значение и, кроме того, служило школой для личного состава. Современный линейный корабль представляет, конечно, большую ценность, чем хотя бы десять пароходов, нагруженных продовольствием, но история прошлого и опыт нашего времени показали, что на войне материальные затраты не всегда могут служить мерилом ценности. Число пароходов в одном конвое колебалось между 18 и 30. Впоследствии, когда конвои стали отправляться через большие промежутки времени, число пароходов стало возрастать, и в начале января конвои насчитывали уже до 50 судов.
