Николай Кондратьев - Маршал Блюхер
В глубокой тишине начдив Блюхер принял от почетных гостей Красное знамя и поднял над головой. Стоящие прочли на алом бархате слова: «Уничтожь Врангеля!»
Начдив Блюхер расправил плечи, и торжественной клятвой прозвучали слова:
— Боевые товарищи! Москва обращает на нас полные надежды взоры и дарит нас своим вниманием. Наша революционная обязанность — оправдать надежды московских рабочих. «Уничтожь Врангеля!» — сказала нам Москва. Мы слышим в этой надписи боевую команду, поданную нам Республикой, поданную нам Председателем Совета Труда и Обороны Владимиром Ильичем Лениным. И эту команду мы, как истинные революционеры, выполним отчетливо и точно. «Уничтожь Врангеля!» — отныне будет нашим лозунгом, и в громе боевого клича мы гордо понесем к твердыням Перекопа почетное Знамя Москвы и, водрузив его над красным Крымом, закончим победный марш доблестной 51–й Московской стрелковой дивизии.
VII. КРАСНОЗВЕЗДНАЯ ЛАВА
1М. В. Фрунзе приказал командующему 6–й армией: «С утра 28 октября главными силами армии перейти в решительное наступление на юг и разгромить части 2–го армейского корпуса противника»[47].
Эту задачу новый командарм Август Иванович Корк возложил на начдива 51–й Московской Блюхера.
Рано утром полки дивизии совместно с другими частями 6–й армии атаковали вражеские войска и прорвали линию обороны на всем фронте.
Ожесточенный бой разгорелся на участке Черная Долина — Натальино. Белогвардейцы встретили наступающих плотным ружейно–пулеметным и артиллерийским огнем. Цепи залегли.
Политрук 455–го стрелкового полка Андрей Сычев вновь поднял бойцов в атаку. Красноармейцы прошли смертельную заградительную полосу и пробились к селу Натальино.
Генерал Витковский ввел в бой два резервных полка и с трех сторон окружил атакующих.
Бойцы заняли круговую оборону. Два часа отражали непрерывные атаки врангелевцев. Пример стойкости и отваги показывали коммунисты: отделенный командир Семен Ермаков, красноармейцы Афанасий Ткачев, Семен Бурцев, Андрей Смирнов. Начальник команды пеших разведчиков Павел Непутин заменил погибшего наводчика и точным кинжальным огнем срезал подошедшую на сто шагов цепь белогвардейцев[48].
Кончались патроны. Комполка Глушков увидел надвигающееся облако пыли. Кто это —враги или свои? Алым пламенем загорелось Красное знамя.
— Наши! Наши! — закричал Глушков. — Вовремя подоспели.
Конная группа Адольфа Юшкевича ворвалась в село и обратила в бегство 135–й пехотный полк врангелевцев.
Стремясь удержать важные позиции, генерал Витковский двинул 133–й и 134–й полки в тыл кавалерийской группы Юшкевича.
Услышав за спиной частую пальбу и крики «ура», Юшкевич прекратил преследование отступающих, быстро повернул свои полки и обрушился на белогвардейцев.
Удар был ошеломляющим, гибельным. Пехота 133–го и 134–го белых полков полегла у села Натальино. Успели удрать команды конных разведчиков и тачанки. В плен сдались 250 врангелевцев.
В этом бою вражеские пули сразили командира конной группы Адольфа Казимировича Юшкевича.
Отчаянное сопротивление частям 153–й бригады оказали белые полки, оборонявшие Черную Долину. Несколько атак было отбито.
И тогда находившийся в боевых цепях начальник штаба бригады Николай Гусев связался с комбригом Борисом Кругловым и предложил смелую операцию, основанную на обходном маневре. В 3 часа дня 458–й стрелковый полк при поддержке бронемашин ударил с тыла по позициям белых. С фронта Черную Долину атаковал 457–й стрелковый полк. Врангелевцы бежали по Перекопскому тракту, оставив на поле боя пять пулеметов и большую часть обоза.
Темная октябрьская ночь прервала преследование врага.
Весь день Блюхер руководил сражением. Весть о гибели Юшкевича приглушила радость победы. Адольф Казимирович был любимцем начдива, гордостью 51–й Московской дивизии. Сколько верст прошли вместе по огневым военным дорогам! Скромным командиром конвойной команды начал службу в только что сформированной дивизии большевик Адольф Юшкевич. А на Каховском плацдарме он уже водил в атаки два кавалерийских полка. Уничтожал батальоны и полки врангелевской гвардии. У него было больше всех побед и больше всех трофеев и пленных.
Поздно вечером Блюхер примчался в Натальино и вызвал военкома И. И. Елсукова.
Всегда веселый, разговорчивый, находчивый, Елсуков в этот раз никак не мог рассказать о гибели друга — мешали слезы.
— Не уберегли! Какого человека не уберегли, —с болью и горечью сказал Блюхер и наглухо закрыл лицо ладонями.
— Вместе были. Меня не зацепило, а его прямо изрешетили. Подумать только, двадцать две пули, — чуть слышно произнес Елсуков. — Может, и я виноват. Крикнул офицерам: «Сдавайтесь!» А они подпустили и грохнули залпом, гады. Теперь я их в плен брать не буду.
— А вот это лишнее, — сердито оборвал Блюхер. — Среди пленных сплошь насильно мобилизованные. Многие из тех, кого захватил Юшкевич, служат у нас преданно и честно. Возьми себя в руки, комиссар.
У могилы боевого друга, у приспущенных алых знамен начдив Блюхер прочел приказ, венчающий жизненный путь литовского крестьянина, храбрейшего командира Адольфа Казимировича Юшкевича.
— «Преждевременная смерть вырвала из наших рядов одного из лучших бойцов Революции. Весть о его кончине острой болью глубокого сожаления отозвалась в сердцах красноармейцев не только пятьдесят первого конного полка, но и всей дивизии.
Три года товарищ Юшкевич в рядах Красной Армии с удивительным пренебрежением к опасности боролся за неприкосновенность священных прав трудящихся классов. Энергичный, на редкость бесстрашный, он во всех опасных местах всегда и неизменно был впереди полка, наводя страх и ужас на неприятеля…
Спи спокойно, товарищ! На твоей могиле мы обещаем докончить то великое дело освобождения обездоленных и угнетенных, за которое так геройски, так само-’ отверженно ты отдал свою молодую жизнь»[49].
А на следующий день бойцы 51–й Московской стрелковой дивизии отомстили врагам за гибель своего любимца.
Сбивая с укрепленных рубежей вражеские полки, бригады дивизии выполнили приказ Блюхера и вышли к Черному морю.
Спасая 2–й армейский корпус от гибели, главнокомандующий Врангель приказал генералу Витковскому не жалеть лошадей и форсированным маршем отойти в Крым.
Атакующие полки выбились из сил. За два дня боев они прошли более 80 верст.
Блюхер знал об этом и все‑таки принял решение на плечах отступающих ворваться в Крым.
Ударная огневая, 152–я и кавалерийская бригады в сумеречной темноте двинулись на город Перекоп.
С небольшой высоты 9.3 начдив Блюхер видел, как озарился желтыми вспышками орудий Турецкий вал. Земля глухо загудела от разрывов.
Ударная огневая оправдала свое название. Она прорвала три линии обороны и пробилась в горящий город.
И тогда противник обрушил на маленький город сокрушительный огонь из 180 орудий. Неся большие потери, полки отошли на исходные позиции. Врангелевцы заняли Перекоп. Всего на час. Дружной атакой полков 152–й и Ударной огневой бригад белогвардейцы были выбиты из города Перекопа.
Всю ночь шел бой. Части прорвались к Турецкому валу. Командир 6–й роты коммунист Петр Иванов прошел три линии проволочных заграждений и зацепился за Турецкий вал. Горстка храбрецов была сбита огнем броневиков и пулеметов.
Днем полки несколько раз бросались к укрепленным позициям, но, попав под жесточайший, губительный огонь, откатывались назад.
Блюхер убедился, что усилиями одной 51–й Московской дивизии Перекопа не возьмешь, и приказал отвести части назад —из зоны ружейно–пулеметного огня.
По установившейся привычке начдив всесторонне изучил причины неудачи штурма. Пехота действовала хорошо, но не могла преодолеть стену инженерных укреплений. Ей должна была помочь артиллерия, но враги сбивали орудия с позиций, как только они открывали огонь. Здесь все выверено, все пристреляно. Надо просить артиллерию крупного калибра.
Поздно вечером 30 октября Блюхер направил командарму Корку донесение, в котором рассказал, почему не удалось с ходу взять перекопские укрепления. Начдив заканчивал донесение выводами: «Оставлять части 152–й и Ударной огневой бригад, совершившие длинный марш, голодных, раздетых теперь в районе, где нет ни населенного пункта и даже возможности подвезти им продовольствие, невозможно. Считаю нужным отвести части для приготовления к новому удару по хорде от хут. Преображенка — высота 9.3 — Перво–Константиновка, где и нужно закрепиться, на что и прошу вашего разрешения, а также прошу усилить меня артиллерией и довести ее до состояния возможности борьбы с артиллерией противника, его пулеметами, инженерными сооружениями»[50].
