Николай Кондратьев - Маршал Блюхер
— Атакуй противника во фланг и тыл. Возьми артвзвод и две бронемашины. Действуй южнее Могилы Землянской.
— Выступаю, товарищ начдив…
Блюхер положил трубку, сказал начальнику штаба Датюку:
— Пошлите приказание комбригу Круглову: занять переправы и любой ценой задержать танки.
А в это время защитники плацдарма вели героическую борьбу с огромными бронированными английскими машинами.
Батареи командира 3–го легкого артиллерийского дивизиона Леонида Говорова стояли в садах за хутором Терны. Танк «За Русь святую», прорвав три ряда колючей проволоки, перевалил через окопы. Говоров приказал командиру 1–й батареи Сергею Крюкову уничтожить танк. Артиллеристы выкатили орудия на открытые позиции и сосредоточили огонь на покачивающейся черной глыбе. Одно орудие и два пулемета на танке заглохли. Команда не выдержала, повернула машину назад. Снаряд врезался под днище, оборвал гусеницы. Офицеры выскочили из танка и принялись исправлять повреждение. Шрапнель накрыла их.
Второй танк, «Кутузов», не успел дойти до окопов. Говоров обрушил на него огонь всех орудий. Взорвался бензиновый бак. Жаркое пламя взметнулось над железным чудищем.
Командир артиллерийского дивизиона 51–й стрелковой дивизии Леонид Александрович Говоров
На огневые позиции 10–го легкого артдивизиона вышел танк «Ермак» и открыл огонь из двух орудий и пяти пулеметов. Номерные первого орудия были ранены. Командир дивизиона Орлов заменил наводчика и бил в упор. Снаряды словно пригвоздили танк к земле. Орлов почувствовал свирепую боль ниже колена и сполз на землю. Подбежавшему командиру взвода Нестерову сказал:
— Я ранен. Останешься за меня.
Нестеров приказал санитарам вынести Орлова в укрытие. В эту минуту показался еще один танк — «Генерал Скобелев». Нестеров вступил в огневой поединок и двумя снарядами подбил вражескую бронированную машину.
Командир 2–й батареи 3–го артдивизиона Тихов помогал пехоте отражать атаки. Меткими выстрелами батарейцы отогнали два броневика. Не успели сменить позиции, как из облака пыли и дыма выплыла громоздкая туша с белой надписью: «Генерал Корнилов». Из приоткрытого люка донеслись зычные голоса:
— Корниловцы, на переправу! Ура!
— Корниловцы, в штаб к Духонину! — крикнул Тихое. — Огонь!
Батарея ударила в упор. Взрывы взметнули столбы огня и земли вокруг танка. Пулеметная очередь полоснула по щиту орудия.
— Огонь! — повторил Тихов.
Два снаряда врезались в башню. Мотор заглох.
Сосредоточенным огнем артиллерийского дивизиона Ивана Матюшкина был подбит танк «Степняк».
С сухопутными кораблями бесстрашно боролись пехотинцы.
Глухо ворча и лязгая, вражеская машина переползла через окоп, в котором сидел красноармеец Паршин. Стряхнув комья земли и выхватив из ниши гранату, боец бросился за танком. Из окопа выскочил командир роты коммунист Голованов.
Пулеметная очередь прошла над головой бегущих.
— Не уйдешь! Не уйдешь, гад! — крикнул Паршин и прыгнул на танк.
Люк открылся. Показалась рука с маузером. Прогремели выстрелы. Паршин упал. Голованов бросил гранату в люк. Взрыв остановил вражескую машину.
Только два танка прошли все три линии обороны и двинулись к Каховке. Их встретили сосредоточенным огнем и прогнали назад артиллеристы батарей Иосифа Живицкого и Михаила Плеханова.
Главный козырь был выбит из рук генерала Витковского. Танковая атака захлебнулась[46].
Начарт Будилович доложил Блюхеру о доблестном победном поединке. Начдив ликовал:
— Представьте наградные листы на Говорова, Крюкова, Орлова, Нестерова, Тихова, Матюшкина, Плеханова, Живицкого. Какие молодцы! Готовьтесь к контрнаступлению.
В полдень отошедшие на основную линию обороны полки 151–й, 153–й и Ударной огневой бригад начали отбивать у врага обильно политые кровью героев, вспаханные снарядами рубежи.
Два кавалерийских полка, 51–й и 9–й, под командой Адольфа Юшкевича ринулись в тыл наступающим вражеским частям. Кавалерия белогвардейцев была опрокинута и отошла на колонию Каменный Кол, что на тракте Каховка — Перекоп.
Генерал Витковский оказался вынужденным снять крупные силы с других участков и бросить на полки Юшкевича. По красным кавалеристам открыли огонь восемь орудий и шесть бронемашин. Артиллеристы батарей Григорьева и Пьянкова, сопровождавшие группу Юшкевича, отбили атаки бронемашин. И снова конная лава хлынула на вражескую пехоту.
К концу дня Юшкевич сообщил Блюхеру: противник отошел в западном направлении, потеряв броневик и два орудия.
Продвижение частей каховского плацдарма приостановилось поздно вечером.
Блюхер донес командарму 6 К. В. Авксентьевскому о восстановлении линии обороны на всем ее протяжении и о готовности с рассветом продолжать наступление.
Внимательно следивший за обороной Каховки М. В. Фрунзе вызвал Авксентьевского к прямому проводу и передал:
— Если чутье меня не обманывает, то противник под Каховкой уже захлебывается в своих атаках. Теперь необходимо энергичное контрнаступление с нашей стороны. Подтяните все ближайшие резервы и при первой возможности… нанесите стремительный контрудар. Передайте привет Блюхеру и его славным войскам. Они сейчас решают судьбу всей кампании.
Командарм 6 Авксентьевский приказал начдиву 51 разгромить 2–й армейский корпус белогвардейцев, 15 октября в 8 часов утра по приказу Блюхера пошли в атаку полки 151–й, 153–й и Ударной огневой бригад.
Сражение продолжалось до позднего вечера. Все части продвинулись вперед, но главной задачи не выполнили.
Блюхер был недоволен действиями своих частей. Бригады не вышли на рубежи, указанные в приказе. Операция приняла затяжной характер, стремительного удара не получилось.
Начдив долго сидел у карты, проверял подчиненных и самого себя. И пришел к выводу, что виноваты не только комбриги, но и сам он, начальник 51–й стрелковой дивизии. Противник сохранил основные части, и разбить их можно только превосходящими силами. Значит, надо было ввести в бой 152–ю и 44–ю стрелковые бригады, не держать их в резерве.
И на следующий день Блюхер оставляет у Каховки всего лишь один 455–й стрелковый полк, а все остальные части бросает на врага. Наступление развивается успешно. Полки противника отходят. Блюхер торжествует. Сегодня корпус генерала Витковского будет разгромлен.
В 13 часов 50 минут Блюхеру позвонил начальник штаба Датюк:
— Вас срочно вызывает к прямому проводу командарм Авксентьевский.
Командарм Авксентьевский, ссылаясь на распоряжение командующего Южфронтом Фрунзе, приказал прекратить наступление и немедленно начать отход на Каховский плацдарм.
Это было так неожиданно, что Блюхер усомнился в точности переданных указаний и попросил повторить приказ. И снова не поверил. Как это отступать, когда вся дивизия рвется вперед, стремится уничтожить врага. И Блюхер просит отменить приказ и дать возможность до конца выполнить боевое задание. Командарм настаивает: отходить, отбитые у врага танки, бронемашины, тяжелые орудия и самолет уничтожить.
И тогда Блюхер снова обращается с просьбой:
— Разрешите произвести отход по окончании сегодняшнего боя. С наступлением темноты.
— Разрешаю, — отвечает командарм.
Сражение продолжается до позднего вечера.
В штаб поступают победные боевые сводки. Командир конной группы Адольф Юшкевич сообщает, что в селе Натальино разгромлены Симферопольский и Феодосийский стрелковые полки. Захвачено более 300 пленных, 2 орудия, 20 пулеметов, обозы с патронами и снарядами, штабные документы.
В ночь на 17 октября 51–я дивизия отошла на каховский плацдарм.
И здесь Блюхер узнал, что временное отступление связано с общим планом разгрома Врангеля, разработанным командюжом М. В. Фрунзе. В армии Южного фронта вливаются новые соединения. Подходят с белопольского фронта дивизии 1–й Конной армии С. М. Буденного. Готовится решительный удар.
Добрая слава о стойкости, мужестве и геройстве 51–й стрелковой дивизии разнеслась по всей стране.
Московский Совет принял шефство над 51–й стрелковой дивизией. 20 октября на каховский плацдарм прибыла делегация столицы.
На площади выстроились свободные от сторожевой службы бойцы 51–й, отныне Московской, стрелковой дивизии. На правом фланге в четких рядах — дивизионная школа красных командиров: три пехотные роты и пулеметная команда. Блюхер гордился созданной еще в августе школой и даже в самые трудные боевые минуты не отрывал курсантов от учебы. А на левом фланге расположилась сводная рота, составленная из бывших раненых, только что приехавших к своим однополчанам. И Блюхеру было приятно видеть лица старых боевых друзей, вернувшихся к прославленному в боях Знамени.
