Артем Драбкин - Мы сгорали заживо. Смертники Великой Отечественной (сборник)
Летчики 129-го ГвИАП у истребителя Р-39 «Аэрокобра».
Так вот, смотрим, сзади далеко появились четыре «фоккера». Идут выше нас со снижением на скорости и прямо нам в хвост. Видят они нас или нет, не знаю, но по нашему курсу идут. Командиру эскадрильи говорю: «Иван, к нам в хвост „фоккера“ заходят». Раз сказал, два сказал, он не слышит. Смотрю, они сближаются. Дело плохо. Я резко развернулся. Ведущего беру в прицел. Тра-та-та, у меня только один крупнокалиберный пулемет выстрелил. Пять-семь пуль выпустил. Думаю, где наши? Смотрю, комэска рядом и вторая пара около меня. Уже на земле командир эскадрильи говорил: «Когда ты метнулся, я сразу понял, в чем дело». Ведущий «фоккер» задымил, задымил, у него шлейф пошел. Он отвернул, а за ним и остальные трое ушли. Ну, думаю, командир эскадрильи же видел, доложит. А он не доложил. Так мне этого третьего и не засчитали. Ладно, опять в пользу войны.
Сменял нас Морозов. Идет и кричит так бодро: «Идем на помощь! Идем на помощь!» Видно, что драться готов. Как сказал вчера Похлебаев — пойдем их бить, так и получилось! После этого наши летчики стали меньше бояться этих «мессеров» и «фоккеров».
Еще под Керчью, я помню, «фоккера» сбил. Мы были за облаками, а полуостров был закрыт низкой, метров на 300, облачностью. Не буду хвалиться, но стрелял я неплохо. Этот «фоккер» шел метрах в восьмистах почти под четыре четверти. Догнать я его все равно бы не догнал, но решил пугнуть. Определил дальность, взял упреждение, ввел поправки. Выстрелил и смотрю — снаряд разорвался в области кабины, но ни дыма, ни пожара нет. Я за немцем проследил. Он пошел к земле и в районе нашей линии фронта вошел в облака с углом градусов 70. И тут же слышу, станция наведения: «Кто „фоккера“ сбил? Около меня стукнулся». — «Я стрелял». — «Поздравляю тебя с победой».
Шугаев Борис Александрович
Запомнился мне день 31 декабря 1943-го. Чуть меня не сбили тогда. Новый год был на носу, а погода не ахти. Немцы не летали. Мы тоже воздерживались от полетов. Командир полка во второй половине дня по случаю праздника отправил нас на квартиры, приказал побриться, помыться, подшить подворотнички. Только начали этим делом заниматься, команда срочно вернуться на аэродром. Оказывается, сверху дали распоряжение штурмовать один из немецких аэродромов. Наших штурмовиков, которые должны это все осуществлять, прикрывали «лавочкины», а мы на «Кобрах», в свою очередь, должны были блокировать аэродром. Для этого мы должны были вылететь раньше. Получилось немножко не так, как задумано. Штурмовики с прикрытием почему-то вылетели раньше нас, а мы уже понеслись за ними. Соответственно, подходим к вражескому аэродрому, а в воздухе уже немецкие самолеты. У нас было две группы. Одна группа из восьми самолетов ушла за облака. А нас было семь, один у нас не вылетел почему-то. Получается, только мы подошли к аэродрому, а вокруг нас уже «кресты». Мы сразу вступили в бой. Через некоторое время один из наших закричал: «Я подбит, прикройте!» Оно и неудивительно. Там так все быстро происходило.
Заправка топливом «Аэрокобры» летчика 66-го ИАП Бориса Шугаева, весна 1945 г.
Я через несколько минут смотрю, идет наша «Кобра», а за ней вплотную «мессер». Я, долго не раздумывая, передал по радио: «„Кобра“, за тобой „месс“!» Сам сразу нажал на все гашетки пулеметов и пушек. Сбил я его, фрица, даже наземные войска, как потом узнал, мне засчитали. А тогда стреляю, и в это время по мне сзади какой-то фашист тоже как открыл огонь. И нога у меня дернулась от удара. Удар 20-мм снарядом бронебойным попал мне в сапог. Сапог был яловый и каблук кожаный, еще подковка была по всему каблуку 5-мм толщины. Каблук загнулся на 90 градусов. Однако благодаря этому удару нога дернулась, нажав на педаль, и самолет выскочил из-под обстрела. Как потом выяснилось, в самолет попало два снаряда — один мне в ногу, а второй в крыло. Ну, я вижу, что ранило меня в ногу легко. Попробовал рули — самолет слушается. Пока у меня скорость была, я, не снижая скорости, передал ведущему, что выхожу из боя, подбит. Высота у меня тогда была метров 500–600, прямо под облаками. Я полупереворотом ушел из этого боя, самолет у меня был не сильно побит, так что приземлиться я смог.
Командир звена 20-го ГвИАП Герой Советского Союза Алексей Хлобыстов, трижды совершивший воздушный таран, у самолета Р-40 «Киттихаук»
Вскоре меня еще раз чуть не сбили. Мы шли парой. Видим, перпендикулярно нам идет пара из другого полка нашей дивизии. А за нами в тот момент шла пара «мессеров», выжидая момент для атаки. Я передал паре из другого полка: «За нами хвост, помогите». Надеялся, что мы пройдем вроде как приманка, а эти немцев сзади атакуют. Куда там! Но они меня не услышали, а за это время немцы приблизились и открыли огонь. Я еле успел сманеврировать, и в самолет попали только пули — снаряды прошли мимо. Две или три пробоины, конечно, были. Пока я маневрировал, мой ведущий развернулся и сбил один вражеский самолет. Второй фашист сразу ушел в облака, только его и видели.
Результаты боевых действий самых результативных истребительных полков ВВС КА
(данные представлены Владимиром Анохиным)
Самые результативные советские летчики-истребители
(по данным М. Быкова)
Вячеслав Кондратьев
Сражение конструкторов. Cоветская техника против немецкой
Советские истребители ВОВ
Накануне 22 июня 1941 года, когда Германия напала на Советский Союз, в ВВС западных приграничных военных округов (Ленинградского, Прибалтийского, Западного особого, Киевского особого и Одесского) насчитывалось 4226 самолетов-истребителей, среди которых самым массовым являлся самолет И-16, носивший у летчиков прозвище «ишак», разработанный в 1933 году под руководством авиаконструктора Н. Н. Поликарпова. По состоянию на 1 июня 1941 года на вооружении указанных выше пяти округов, которым предстояло первыми встретить врага, состоял 1771 самолет данного типа (42 % от общего числа истребителей).
Изучение материальной части самолета Р-40 «Киттихаук». Карельский фронт, декабрь 1942 г.
На протяжении своей истории И-16 многократно модернизировался. Основываясь на имеющихся данных, можно сделать вывод, что примерно 40 % от общего числа самолетов этого типа составляли наиболее совершенные представители семейства И-16 с 900-сильными двигателями М-63, имевшие обозначения «тип 24» и «тип 29». На втором месте по численности (примерно 20 %) стояли старые и порядком изношенные «ишаки» 5-го и 10-го типов с менее мощными 730-сильными моторами М-25В. Примерно столько же было в строевых частях пушечных вариантов И-16 (типы 17, 27 и 28). Оставшиеся 20 % приходились на учебно-тренировочные УТИ-4, являвшиеся двухместным вариантом боевых истребителей.
Основной противник «ишаков» в июньском небе 41-го был немецкий «Мессершмитт» Bf 109, который создавался в 1934 году почти одновременно с И-16 и также успел пройти целый ряд модернизаций. Однако резервы конструкции позволили немецким инженерам получить к началу войны гораздо более грозную боевую машину, которая за счет более мощного мотора и лучшей аэродинамики намного превосходила своего советского оппонента в скороподъемности, высотности и особенно в скорости (так, основные модификации И-16 разгонялись не более чем до 450–470 км/ч против 560–570 км/ч у Bf 109E-4/E-7 и 600 км/ч у Bf 109F-1/F-2). Это превосходство объективно являлось решающим фактором в воздушном бою, и его невозможно было компенсировать никакими тактическими приемами. Благодаря ему немецкие летчики владели инициативой — они могли догонять противника, стремительно атаковать сверху или сзади, а затем вновь уходить на высоту для новой атаки, не опасаясь, что враг «повиснет у них на хвосте». Пилотам «ишаков» оставалось лишь пассивно защищаться, уворачиваясь от атак за счет хорошей горизонтальной маневренности своих самолетов, и взаимно прикрывать друг друга, становясь в «оборонительный круг».
Изучение летным и техническим составом материальной части самолета Р-40 «Киттихаук». 20 декабря 1942 г.
К сказанному можно добавить, что «Мессершмитт», опять же за счет лучшей аэродинамики и большего веса, быстрее разгонялся на пикировании, а потому у немецких летчиков всегда имелась возможность в невыгодной для себя ситуации выйти из боя и оторваться от преследования.
По бортовому вооружению преимущество «Мессершмиттов» выглядело не столь подавляющим. На Bf 109Е-4 стояли две крыльевые 20-мм пушки MGFF и два синхронных 7,92-мм пулемета MG-17. Масса секундного залпа составляла примерно 2,37 кг. Вооружение «Фридриха» было гораздо слабее, чем у «Эмиля». Например, масса секундного залпа Bf 109F-2 всего лишь 1,04 кг, в то время как наиболее массовая модификация И-16 — тип 24 — была вооружена двумя синхронными и двумя крыльевыми пулеметами ШКАС калибра 7,62 мм с общей массой секундного залпа 1,43 кг. И-16 тип 29 нес три синхропулемета: два ШКАСа и один крупнокалиберный 12,7-мм БС. Масса секундного залпа этого истребителя — 1,35 кг.
