Невидимое правительство США. ЦРУ и другие разведывательные службы в годы холодной войны - Дэвид Уайз
Опираясь на полную поддержку президента Кеннеди, Гарриман сразу же принял действенные меры. Когда ему сообщили о новом инциденте с китайскими партизанами в Бирме, он дал указание твердо заявить тайбейскому правительству, что Соединенные Штаты не потерпят далее подобных авантюр.
Националистическое китайское правительство незамедлительно, 5 марта, заявило, что оно сделает все возможное для вывода оставшихся сил партизан. Но энергичные меры Гарримана оказались малоэффективными, чтобы рассеять подозрения в Бирме относительно политики Соединенных Штатов. 2 марта 1962 года положение изменилось к худшему, когда генерал Не Вин, опираясь на армию, захватил в свои руки руководство страной. Он пришел к власти с решимостью повернуть страну влево и ослабить традиционные узы ее дружбы с Западом.
Экономика Бирмы быстро становилась на социалистические рельсы: было национализировано производство риса, являющееся источником 70 процентов валютного дохода страны; частные банки, бирманские и иностранные, были превращены в народные банки; большинство программ помощи от западных стран было аннулировано. Коммунистический Китай по просьбе Бирмы послал туда триста специалистов в области развития экономики и предоставил заем на сумму 84 миллиона долларов на развитие страны и техническую помощь для осуществления двадцати пяти проектов.
Бирма, созданная в 1948 году по образцу западных демократий, через полтора десятка лет повернулась в сторону Пекина. В 1952 году, когда Не Вин упрекал Себолда за ту роль, которую Центральное разведывательное управление играло в деле помощи китайским отрядам, Бирма боролась за укрепление своего нейтралитета, несмотря на то что ее близким соседом был мощный коммунистический Китай.
Поворот политики Бирмы влево мог озадачить американский народ, но для американского правительства этот поворот не должен был казаться неожиданным.
Глава 7. Индонезия. Солдаты — искатели удачи
Индонезийцы зенитным огнем подбили самолет мятежников типа В-26, и двухмоторный бомбардировщик стал падать в море. Правое крыло было объято пламенем. Пилот, двадцатидевятилетний американец Аллен Лоуренс Поуп, благополучно покинул кабину, и его парашют раскрылся. Когда Поуп приземлялся на небольшой коралловый риф, парашют зацепился за кокосовую пальму, и он сломал правую ногу.
Это произошло 18 мая 1958 года. Поуп только что закончил налет на посадочную площадку на острове Амбон в Молуккском архипелаге, в 2500 километрах от индонезийской столицы Джакарты. Это было опасное задание, и Поуп выполнил его успешно. Но когда индонезийцы заявили о его пленении, посол Говард Джонс сразу же объявил его частным американским гражданином, работающим за деньги, как солдат — искатель удачи.
Посол лишь повторял слова президента Соединенных Штатов. За три недели до того, как Поуп был сбит, Дуайт Эйзенхауэр решительно отверг обвинение, что Соединенные Штаты помогают мятежникам.
«В соответствии с нашей политикой строгого нейтралитета, — заявил президент Эйзенхауэр 30 апреля на пресс-конференции, — мы постоянно ведем себя с исключительной корректностью и не принимаем ничьей стороны, когда это не касается нас.
Однако, с другой стороны, всякий мятеж, о котором мне когда-либо приходилось слышать, имеет своих солдат — искателей удачи».
Но Поуп не был солдатом — искателем удачи. Он совершал полет по заданию Центрального разведывательного управления, которое оказывало тайную поддержку мятежникам, стремящимся свергнуть Сукарно. Ни Соединенные Штаты, ни сам Поуп никогда не намеревались признавать это, даже после того, как он был освобожден из тюрьмы летом 1962 года. Но Сукарно и индонезийское правительство были полностью в курсе того, что произошло. И эта осведомленность сказалась на их официальном и неофициальном отношении к Соединенным Штатам. Многие высокопоставленные американские руководители, в том числе и сам президент Кеннеди, признавали это в закрытых правительственных кругах, но, разумеется, они не были склонны заявлять об этом открыто.
Аллен Поуп — военный летчик, один из американских асов корейской войны, был сыном небогатого производителя фруктов из Перрины, расположенной к югу от Майами. С детства он был бойким и задиристым. Его манила опасность. После двух лет учебы он бросил Флоридский университет, чтобы разгромить «Бронкс» в Техасе. Он пошел добровольцем на Корейскую войну, совершил пятьдесят пять ночных вылетов на коммунистические позиции в качестве лейтенанта военно-воздушных сил и был награжден крестом за выдающиеся летные заслуги. После войны Поуп вернулся в Техас, женился, у него родилась дочь, затем семья распалась. Он работал в местной авиакомпании, но находил эту работу скучной по сравнению с тем драйвом, который он испытал в качестве боевого летчика на Дальнем Востоке.
В марте 1954 года он подписал контракт с гражданской авиакомпанией и работал пилотом в аэропорту на Формозе. В течение двух месяцев он совершал полеты сквозь зенитный огонь коммунистов, сбрасывая предметы снабжения французам у Дьен-Бьен-Фу. Затем он снова вступил в военно-воздушные силы и за три года вырос до капитана с зарплатой 1000 долларов в месяц. Со своей второй женой Ивонной, стюардессой Пан-Америкэн, он познакомился в Гонконге. Они поселились на маленькой французской вилле недалеко от Сайгона, и у них родилось двое мальчиков. Охота на крупную дичь в джунглях Южного Вьетнама была их любимым, будоражащим развлечением. Поуп был готов к еще более опасным испытаниям, когда в декабре 1957 года получил предложение от Центрального разведывательного управления. Это предложение заключалось в том, чтобы летать на самолете В-26 в воздушных силах мятежников, добивающихся свержения Сукарно. Полдюжины самолетов должны были совершать полеты между аэродромом мятежников в Менадо, на Северном Целебесе, и авиабазой американских военно-воздушных сил Кларк-Филд, близ Манилы. На Филиппинах самолеты были вне опасности от ответных ударов воздушных сил Сукарно.
Мысль о возвращении к боевой работе привлекала Поупа, и он подписал контракт. Свое первое задание на полет с Филиппин на Северный Целебес Поуп выполнил 28 апреля 1958 года. Это было за два дня до того, как президент Эйзенхауэр высказал свои соображения о солдатах — искателях удачи и обещал придерживаться строгого нейтралитета. «Мы решительно заверяем индонезийское правительство через Государственный департамент, — заявил он, — что наше поведение будет по-прежнему корректным».
Но не так-то просто было убедить Сукарно. Этот проницательный политик был социалистом-революционером, который привел свой преимущественно мусульманский народ к независимости после 350 лет голландского правления. Он знал, консервативные вашингтонские политики питают к нему глубокое недоверие. Как лидер он был очарователен на трибуне, но непостоянен в государственных делах. Он также был дамским угодником (официальные индонезийские издания открыто говорили о его «пристрастии к женскому обаянию» и цитировали сплетни из глянцевых журналов, связывающие его с такими кинозвездами, как Джина Лоллобриджида и Джоан Кроуфорд),
