Джеролд Шектер - Шпион, который спас мир. Том 1
Как человек, который считает себя вашим работником, сотрудником вашей разведки, я хотел бы просто осветить некоторые политические аспекты, связанные с нашей работой.
Я один из тех, кто считает необходимым время от времени вести локальные войны, не вовлекая в них сильные ведущие страны (Америку и Великобританию). Необходимо обескровить, истощить ресурсы Советского Союза и сыграть на моральном факторе, который, как вы знаете, не в его пользу. Я говорю о локальных войнах, в которых используется только классическая артиллерия, без атомных боеголовок, и оружие ближнего боя. И тогда вы сами увидите моральный уровень советских солдат и офицеров. Война должна длиться три-четыре месяца, как та, что была на Дальнем Востоке в прошлом десятилетии[28]. Должна пролиться кровь.
Так или иначе, но надо существенным образом ослабить Советский Союз. Хорошо, что Хрущев так подставляется. Пусть он еще больше помогает Кастро. Кастро сейчас уже использовал почти все его поставки. Пусть Хрущев дает больше, как можно больше. Конечно, я бы не позволил ему поставлять это оружие. Я не президент, а разведчик, и у меня есть небольшой опыт{197}.
Извините, что я позволяю себе рассуждать на такие серьезные темы, но я свободно себя чувствую. Я в Свободном Мире. Необходимо каким-то образом сломать Советский Союз, лишить огромных материальных и людских ресурсов, но не допустить мирового конфликта. Я обо всем этом уже писал, а теперь повторяю. Думаю, что необходимо организовать встречи, которые нужно провести втайне, а не на высшем уровне, что так любит Хрущев. Он постарается добиться преимущества на этих встречах на высшем уровне и усилить свой престиж по отношению к США и Англии. Вы это хорошо понимаете. Необходимо собрать всех лидеров Свободного Мира, скоординировать их действия и собрать какие-то материальные пожертвования во имя общей победы{198}.
Если этого не сделать, случится катастрофа. Хрущев и Генеральный штаб могут вас опередить. Он соберет все эти ракеты и нанесет ими огромные разрушения. По моим подсчетам и по оценкам влиятельных людей в руководстве, ему потребуется еще два-три года. Но не больше, джентльмены, не больше, поверьте{199}.
Кайзвальтер и Бьюлик посмотрели друг на друга с удовлетворением. Шерголд и Стоукс сидели с вытаращенными глазами, пытаясь скрыть свое возбуждение. Пеньковский представил им ошеломляющий тезис, и им придется отобрать факты из его собственных взглядов и заключений. Затем группа передаст свои суждения начальству из МИ-6 и ЦРУ. Когда такую информацию, источником которой является старший советский военный офицер, подготовят в виде официального отчета, ее можно будет показать президенту и премьер-министру. Этот отчет пройдет через новую систему, предназначенную для того, чтобы не выпускать информацию Пеньковского из рамок узкого круга высокопоставленных чиновников, которым необходимо знать о советских стратегических взглядах и намерениях.
Тем временем, однако, необходимо было выполнить ряд требований. Шерголд дал Пеньковскому на опознание пачку фотографий офицеров КГБ и ГРУ. Сотрудники МИ-6 и ЦРУ, которые вели учет кадров советских дипломатов в советских посольствах по всему миру, взяли эти фотоснимки у дружественных разведывательных управлений. Когда Пеньковский начал внимательно рассматривать эти фотографии, то вдруг о чем-то вспомнил, поднял голову и сказал, что «первый секретарь афганского посольства — активный агент, ему платят и все такое»{200}.
Просматривая фотографии, он сказал:
— Необходимо быть наготове опытной, уважаемой и признанной Британской службе разведки, боевому, молодому американскому Управлению — молодому, если, конечно, сравнивать с Англией, — и разведслужбам всего мира. Нужно сделать все, что можно, чтобы нейтрализовать нелегалов, которых внедряет Советский Союз, выявить их и уничтожить. Это первейшая цель на будущее.
— Мы полностью с вами согласны, — сказал Кайзвальтер.
— Мы обкрадываем вас. Мы закупаем незаполненные документы и бланки, например документы для паспортов нелегалов, чтобы они могли начать работу{201}.— Пеньковский предложил, чтобы в специальную бумагу для паспортов была продета металлическая нитка, чтобы сразу можно было отличить настоящий паспорт от фальшивого и предотвратить таким образом распространение среди нелегалов поддельных паспортов.
Встреча окончилась за полночь. Пеньковскому надо было рано вставать, чтобы ехать в Бирмингем на сталелитейные заводы. Теперь он начинал работу на ГРУ, добывая разведсведения о новейшей английской технологии — с помощью ЦРУ и МИ-6.
Глава 7. Торговля секретами
27 апреля 1961 года Пеньковский со своей делегацией выехал в Бирмингем, чтобы познакомиться с британским сталелитейным производством. ГРУ поручило Пеньковскому выяснить все возможное о тугоплавких сталях, из которых можно было бы делать ракеты. И хотя англичане не дали точных формул и не останавливались подробно на технологическом процессе, было представлено достаточно информации, чтобы ГРУ и Государственный комитет убедились в ценности Пеньковского и снова позволили ему выехать за границу. Проведя весь день в беседах с людьми и за осмотром конвейеров, Пеньковский поужинал со своей делегацией и, извинившись, что должен рано лечь спать, удалился. Вместо того, чтобы спать, в 21.00 он был в вестибюле бирмингемской гостиницы «Мидденд», где его уже ждал Кайзвальтер. Их взгляды встретились, и Пеньковский проследовал за Кайзвальтером в номер, где расположилась англо-американская группа из четырех человек.
Все тепло поздоровались с Пеньковским, и Кайзвальтер сказал, что они обсудили его просьбу быть представленным кому-то из официальных лиц, — еще в Лондоне Пеньковский попросил, чтобы его познакомили с кем-нибудь из «важных людей». Неделю назад советский космонавт Юрий Гагарин был представлен королеве Елизавете.
— Он что — сделал для вас больше? — спросил Пеньковский, желая тоже встретиться с королевой. Он ждал похвал, хотел убедиться в том, что его информация доходит до верхов, туда где принимают решения. Его амбиции всегда подхлестывали его желание быть в центре внимания.
— Скажите, что вы сами об этом думаете, найти важное официальное лицо для нас не проблема, — сказал Кайзвальтер. — Однако вы понимаете, что не все люди, которые делают политику, имеют такое же представление о безопасности, что и мы. Чем меньше людей о вас знают, тем спокойнее. Но, тем не менее, мы можем на это пойти.
— Я попытаюсь вам все объяснить, — сказал Пеньковский. — Сегодня у нас седьмая встреча. Я посчитал, что мы провели вместе двадцать пять часов. Это целый день, во время которого мы не спали, не ели, никуда не ходили. Я чувствую, что мы с вами настроены на одну волну в поисках решения по важным и серьезным вопросам. Я рад, что вы так глубоко изучаете мою информацию и понимаете меня и что я в таких надежных руках. Это меня вдохновляет{202}.
Я не считаю себя просто одним из ваших агентов. Нет, я ваш гражданин. Ваш солдат. Я перешел к вам не для того, чтобы заниматься мелочами. Несмотря на свою ненависть и презрение к извращенному ленинизму, я бы не пришел с определенными требованиями, если бы у меня не было достаточных способностей разведчика. Поверьте. Я считаю, что обладаю настолько необычными и особыми возможностями для развед-работы, имею доступ к секретной информации, что смогу доказать это борьбой на переднем крае своей королеве и президенту.
Пеньковский говорил очень эмоционально. Его распирало самолюбование, бахвальство и стремление убедить членов спецгруппы в своей незаменимости{203}.
— Пошла вторая половина моего пребывания в Великобритании. Я реально оценил все, что сделал за последний год. Мне кажется, что мой вклад в наше общее дело — не самое маленькое зернышко. Тем не менее ваши частые подсказки для меня бесценны.
После каждой встречи с вами мои мозги изобретают что-то новое. Теперь я изобретатель, который разрабатывает открывшиеся мне возможности. Я хочу, чтобы вы снова меня испытали, дав серьезные задания, которые я смог бы исполнить, основываясь на своем опыте и образовании, — Пеньковский заговорил громко, и Кайзвальтеру пришлось прервать его, предупредив, что его могут услышать за дверью.
Вы должны мне верить. Вы уже стали моими друзьями, моими боевыми товарищами. Хотя найдется человек, который не сможет, как вы, посмотреть мне прямо в глаза. Он скажет: «Он списал все об этих ракетах из „Правды”».
Пеньковский пытался укрепить свои отношения с членами спецгруппы и убедить себя в том, что они понимают и доверяют ему. Пугало то, как он рискует и как будет рисковать, вернувшись в Москву. Может, в Бьюлике и его команде он хотел увидеть некоторое подобие своего отца? Психиатры ЦРУ отметили, что для многих перебежчиков, которые в раннем детстве потеряли отца или жили вдали от него, очень свойственно искать нового отца или новый авторитет. И хотя такой фигурой в его жизни был маршал Варенцов, Пеньковский приготовился предать его, поскольку видел бесперспективность своей карьеры — в общем-то, из-за происхождения отца. Варенцов, его названый отец, тоже подвел его, поскольку Пеньковский так еще и не получил звание генерала. А если бы Пеньковского признали и после двадцати лет в звании полковника он все-таки дослужился бы до генерала, то было бы трудно представить, что он обратился бы к Западу, чтобы выполнить свою миссию.
