Алексей Рындин - Где не было тыла
Около двух десятков заключенных во главе с майором М. В. Новиковым досками, сорванными с нар, разорвали проволочную ограду, отделяющую здание тюрьмы от склада с оружием. В несколько минут его двери были разбиты, и три станковых пулемета с коробками патронов выкачены во двор. Около двухсот винтовок французского образца, десятки автоматов быстро нашли своих новых хозяев.
Капитан–лейтенант Шикин с группой бойцов бросились к лагерю красноармейцев:
— Товарищи, выходите!
Старший политрук Коршунов, майор Лысенко и лейтенант Добровольский с пулеметными расчетами заняли запланированные позиции.
Г. К. Гармаш
В. В. Хазанович
Появление красноармейцев во дворе тюрьмы вызвало шумный восторг товарищей. Шикин, вскинув руку к правому виску, вымолвил:
— Разрешите доложить, товарищ полковник, боевая группа красноармейцев прибыла. Вся охрана лагеря бежала, комендатура пуста.
С этого момента В. В. Хазанович — командир, А. Е. Рындин — комиссар, И. Е. Канабиевский — начштаба отряда вооруженного сопротивления военнопленных.
В шуме и сутолоке слышится твердый голос Хазановича:
— Капитан–лейтенанту Шикину со взводом на железнодорожной станции захватить оружие, майору Лысенко занять оборону вокруг элеватора по линии железной дороги и оседлать шоссе Слобозия — Яссы. Старшему политруку Коршунову с двумя взводами занять оборону юго–западнее лагеря, перерезать шоссе Слобозия–Бухарест.
Подразделения быстрым маршем скрывались за воротами тюрьмы. Шикин с отрядом уже штурмовал вокзал.
Канабиевский и старший врач Гетман хлопотали об организации санитарного отряда, о пищеблоке и одежде бойцов отряда.
Из города слышалась ожесточенная перестрелка. Связные сообщили, что наши подразделения захватывают квартал за кварталом. На берегу реки Яломиць» обнаружена прочная оборона противника, Лысенко пытается ее сбить и выйти на берег.
К концу дня группа майора Новикова, сбив оборону гитлеровцев с северной стороны города, продвинулась в степь и заняла боевые позиции в балке, оседлав дорогу Слобозия — Плоешти. Этот участок обороны оказался довольно удачным. Как только стемнело, по дороге со стороны Плоешти показались огни фар, а затем послышался нарастающий гул машин. Это, как мы предполагали, шло подкрепление фашистскому гарнизону.
Новиков быстро сориентировался: расположив редкие цепи по обе стороны дороги, небольшую группу автоматчиков поставил со стороны города для задержки на случай прорыва отдельных машин.
Условный сигнал Новикова — и весь боевой участок заалел винтовочными и автоматными вспышками. Первая очередь огня прошла по колесам машин, вторая — по лобовым стеклам и кузовам. Сквозь трескотню автоматов донеслись крики вражеских солдат.
Первая подбитая машина завертелась и стала поперек дороги, остальные, натыкаясь одна на другую, стремились преодолеть опасную зону. Погасли огни. Водители, выскакивавшие из кабин, попадали под огонь автоматчиков.
Атакующие, продолжая обстрел, оцепили колонну и начали обезоруживать гитлеровских вояк. Фашисты, видимо, не ожидали столь стремительного и организованного нападения. Операция была закончена в несколько. минут.
Посланный мною для выяснения обстановки лейтенант Бучек уже через полчаса вернулся с девятью грузовыми машинами и военными трофеями. Майор Новиков привел большую группу пленных.
Первые победы этого дня окрылили наш отряд.
Канабиевский, побывавший на вокзале, доложил, что Шикин уничтожил вражескую охрану на вокзале, захватил в эшелоне два пулемета и около двадцати автоматов, большое количество патронов и гранат, вагон разного продовольствия.
Капитан Епифанов сообщил, что его группа, продвигаясь по главной улице города, достигла почты, потерь •не имеет. К вечеру поступили сведения и от других групп и взводов. Пока все шло по плану.
Свой штаб мы переместили в здание бывшего военного училища, где до этого размещался кабинет начальника тюрьмы и комендатура лагеря. Здесь же и состоялся первый допрос пленных.
— Спросите майора, — обратился командир отряда к Берковичу — нашему переводчику, — сколько немецких солдат и офицеров в гарнизоне? Было ли им известно о нашем выступлении?
Холеный, с иголочки одетый гитлеровец вздрогнул.
— В гарнизоне около тысячи человек. О вашем бунте мы ничего не знали, господин генерал.
— Я не генерал. Наши генералы на фронте бьют фашистов.
Майор смутился и замолчал.
— Передавал ли начальник их гарнизона в Бухарест и Плоешти сообщение о нашем восстании?
— Мне ничего не известно, о чем говорил начальник гарнизона со штабом наших войск.
— Какое настроение немецких войск в Румынии в связи с поражением гитлеровцев на восточном фронте?
— Подавленное. Среди офицеров нет единодушия. Многие солдаты дезертируют.
Воспользовавшись паузой, майор помялся и с тревогой в голосе спросил, почему–то обращаясь ко мне:
— Я хочу знать: вы меня расстреляете?
Полковник, услышав вопрос, тихо ответил:
— Безоружных пленных у нас не расстреливают. Мы — Советская Армия.
Потеряв интерес к ответам пленного, мы отправили его в тюрьму, где уже находилось около сотни немецких вояк.
На рассвете следующего дня майор Лысенко со взводом напал на аэродром. Румынская охрана оказалась настолько неорганизованной, что даже не успела поднять тревогу. Но на аэродроме ничего значительного не оказалось, кроме двух испорченных самолетов. Исправленные машины еще вчера улетели, взяв на свой борт несколько офицеров. Правда, в одном из блиндажей был захвачен в плен генерал–майор румынской авиации. Оказавшись под дулами автоматов, он долго не мог успокоиться. Потирая ладонями седеющие виски, генерал бросал на Хазановича тревожные взгляды, по лицу его блуждала растерянность.
— Господа, — наконец заговорил он на сносном русском языке, — меня это пленение приводит в смущение. Глубокий тыл… восстают пленные… Истощенные, оборванные, они вооружаются… Это невероятный факт! Мне очень неприятно говорить об этом… Я генерал румынской армии, у себя дома, на родной территории, в глубоком тылу фронта… и оказался пленным!.. — Генерал грустно улыбнулся, разглаживая ладонью свои смоляные, чуть с проседью усы. — Это парадокс, господа! А моя семья в квартале отсюда ждет меня к утреннему кофе.
Полковник В. В. Хазанович предложил генералу сигарету из запасов немецкого интендантства.
— Благодарю! — генерал вытащил свои, румынские папиросы.
Из допросов выяснилось, что в 1915 году он окончил летное училище в Петрограде и с тех пор находился в армии, обучая молодых летчиков.
Нам ничего не оставалось, как выделить генералу отдельную комнату и разрешить ему свидание с семьей.
Наладилось регулярное поступление сводок с передовой. Подполковник Ильясов сообщал, что на его участке скопилось много трофейных автоматов, винтовок, гранат, патронов и даже один тягач. Поступили сведения от Добровольского и Коберидзе. Одну группу за другой приводили пленных немцев, они постепенно заполняли те камеры тюрьмы, где до недавнего времени содержались мы.
Перед вечером в штаб доставили двух гитлеровских офицеров. На допросе один из них стал убеждать нас, что он сын старого социал–демократа и в армию попал по «принуждению». Другой уверял, что он простой торговый служащий и ничего общего с фашизмом не имеет.
— А все же понимают, что фашизм — зло и что за него надо отвечать, — бросил реплику Канабиевский, выслушав перевод Берковича.
Офицеры сообщили об имеющихся сведениях, что фашистские войска от Кишинева должны отходить на Болгарию через Слобозию. Был ли в этом сообщении расчет запугать нас, или это была истина, однако услышанное заставило нас призадуматься, перестроить свои планы на случай оборонительных боев.
Учитывая, что наши операции пока проходят с успехом, что все бойцы уже вооружены автоматами, имеется значительное количество патронов и гранат, мы решили не только освободиться из плена, но и оказать наступающим советским войскам существенную помощь.
— Вот теперь–то уж автомат из рук не выпустим! — говорили наши бойцы, рвавшиеся в бой.
Утром фашисты начали наступление. В бой были пущены минометы, станковые пулеметы и автоматы. Немцы упорно обороняли мост через Яломйцу, забаррикадировав все подходы к нему. Завязались затяжные уличные бои. Группы Коршунова и Коберидзе с фланга обошли квартал, занятый гитлеровцами, и ударили стыла. Однако противник успел основательно закрепиться.
В середине дня от пленных узнали, что немецкий гарнизон запрашивал Бухарест и Плоешти, требуя помощи.
В конце дня разведка доложила: в пяти километрах от города, в поселке, остановился на ночь вражеский батальон. Штаб принял решение: не ожидая подхода противника к городу, вечером организовать налет на батальон и уничтожить его. Командиром десанта был назначен младший лейтенант Василенко, комиссаром Евдокимов, старшим врачом Гетман.
