Военная разведка Японии против СССР. Противостояние спецслужб в Европе, на Ближнем и Дальнем Востоке. 1922—1945 - Александр Геннадьевич Зорихин
Зоны ответственности и задачи разведывательных органов в Северной Маньчжурии определялись «Планом разведывательной деятельности в период применения войск для восстановления общественного спокойствия», утверждённым 10 июня 1933 г. командующим Квантунской армией маршалом Муто Нобуёси. В соответствии с ним на армейские соединения (две пехотные дивизии, кавалерийскую группу, отдельный охранный отряд и смешанную бригаду) возлагался сбор информации об антияпонских организациях в Маньчжурии, в то время как военные миссии в Харбине, Пограничной, Хэйхэ, Хайларе и Маньчжоули должны были вести агентурную разведку в СССР, МНР и среди корейских повстанцев.
Зоной ответственности харбинской миссии являлся весь советский Дальний Восток, в особенности междуречье Сунгари и нижнего течения Уссури, хэйхэской – Амурская область, пограничненской – Приморье, хайларской и маньчжурской – Забайкалье и МНР. Другим миссиям армии – в Цзилине, Мукдене, Чифэне, Чэндэ и Долоннуре – предписывалось вести разведку в провинциях Хэйлунцзян, Цзилинь, Фэнтянь, Жэхэ, Чахар, причём на последние три возлагалась задача организации агентурной работы во Внешней Монголии[344].
В 1932–1934 гг. Генштаб значительно расширил и укрепил сеть разведорганов армии на материке. В феврале 1932 г. на базе хэйхэской и хайларской резидентур были развёрнуты две полноценные военные миссии, в августе 1932 г. возобновила работу мукденская миссия, а в июле – августе 1934 г. на хабаровском и приморском направлениях были образованы миссии в Фугдине и Мишани, причём фугдинский разведорган отвечал за восточную часть Амурской области и север Приморского края, мишаньский совместно с миссией в Пограничной – за Приморье. В дополнение к ним осенью 1934 г. штаб Квантунской армии направил в приграничный город Дуннин под видом этнического корейца лейтенанта Цуцуми Масаката для сбора информации через нелегально пересекавших границу в Приморье контрабандистов и наблюдения за строительством советских фортификационных сооружений. Кроме того, в конце 1932 г. Генштаб развернул при харбинской миссии разведывательный орган под прикрытием импортно-экспортной фирмы «Муцуми» («Муцуми сёкай»), занимавшейся закупкой и перепродажей советских товаров, во главе с сотрудником русского отделения капитаном Сакаи Ёсио (1932–1937). Основной её штат составили белоэмигранты во главе с Е.Г. Сычёвым[345].
Значительно укрепилась разведывательная организация армии на монгольском направлении. Приказом командующего Квантунской армией от 10 мая 1934 г. в составе чэндэской военной миссии были развёрнуты разведпункты в Западном Уджимчине и Абаге, которые, помимо ведения агентурной разведки во Внутренней Монголии, должны были собирать информацию об «организации Советским Союзом пограничной охраны восточной части МНР, политике СССР в отношении провинции Чахар», а на западноуджимчинский орган ещё возлагалась задача получения достоверных сведений о дислокации, вооружении, организации, боеспособности, транспортных возможностях частей Красной армии на востоке Внешней Монголии. Кроме того, на ведение разведки против МНР с сентября 1934 г. была ориентирована ЯВМ Китайской гарнизонной армии в Чжанцзякоу: ей надлежало собирать материалы об организации, вооружении, боеспособности и боевой подготовке частей Красной армии в МНР, а также обо всех политических акциях СССР в отношении Улан-Батора[346].
Таблица 5
Динамика численности сотрудников ЯВМ Квантунской армии в 1931–1936 гг.[347]
Развёртывание новых разведорганов армии, особенно в фазе активных боевых действий против китайских войск в Маньчжурии, было сопряжено с риском для жизни их персонала. Так, получив в феврале 1932 г. назначение начальником миссии в Хэйхэ, майор Ёкои Тадамити по прибытии в город был атакован отрядами генерала Ма Чжаншаня и вместе с японскими колонистами эвакуировался через Благовещенск и Хабаровск в Гродеково. Здесь японский разведчик встретил начальника миссии в Пограничной капитана Сакама Кунъити, также бежавшего от напавших на станцию китайских отрядов Ва Дэлиня, и в апреле они через Владивосток вернулись в Харбин[348]. За время вынужденного путешествия по Приморью оба разведчика собрали большой объём информации о советских войсках: Ёкои отслеживал численность и профессиональную подготовку краснофлотцев, прибывавших с Чёрного моря и Балтики, а Сакама изучал состав, дислокацию и численность сухопутных, авиационных, морских частей РККА и подразделений ОГПУ во Владивостоке, Хабаровске, Уссурийске, Раздольном, Барабаше, Шкотово, Посьете и Гродеково[349].
Параллельно с усилением разведки Квантунской армии Генштаб провёл реорганизацию разведорганов Корейской армии: в марте 1932 г. лунцзинская миссия была переименована в ЯВМ района Цзяньдао, в июне, за два месяца до передачи Синьцзину миссии в Пограничной, на её базе началось развёртывание нового разведоргана в Хуньчуне, которое завершилось в июле следующего года[350]. Приказом начальника Генштаба от 26 июня 1933 г. зона ответственности разведки Корейской армии в Приморье устанавливалась южнее линии Шкотово – Раздольное – Ланцзятаньцзы (20 км севернее Тумэньцзы) – Ванпабинцзы (60 км северо-восточнее Тумэньцзы) – Мицзян. Для координации разведывательной деятельности с Квантунской армией в сентябре 1931 г. объединение командировало в Синьцзин офицера связи подполковника Канэко Тэйити[351].
Общее руководство всеми разведорганами в Северной Маньчжурии по-прежнему осуществляла харбинская миссия, задачи которой определяли совершенно секретные приказы командующего и начальника штаба Квантунской армии от 22 января 1932 г.: сбор информации для разработки планов боевых действий против СССР, изучение ситуации с обольшевичиванием Маньчжурии, содействие военно-административным органам в реализации маньчжуро-монгольской политики, для чего начальник миссии должен был расширять агентурную сеть в Советском Союзе и МНР, а также «изучать организации и отдельных лиц, пригодных для проведения диверсий против СССР в будущем»[352].
Появление задач по диверсионной работе в перечне служебных обязанностей харбинской миссии определялось общей установкой Генштаба на подготовку разведывательных органов к вероятной войне с Советским Союзом, закреплённой в «Плане подрывных операций» от 6 октября 1932 г. Основные направления деятельности всех миссий по линии диверсий детализировала директива штаба Квантунской армии «Вопросы, на которые желательно обратить внимание при проведении подрывных акций против СССР» от 13 июня 1933 г.:
1. Собирать и анализировать сведения, которые могли бы стать поводом для объявления Японией войны Советскому Союзу. При этом разведывательным органам предписывалось разработать планы провокационных террористических актов для их использования в качестве предлога к нападению на СССР.
2. Определить сроки начала, содержание и способы проведения антисоветской пропаганды накануне войны с СССР.
3. Проанализировать возможные диверсионные операции советских спецорганов на территории Маньчжоу-Го и разработать детальные планы противодействия им.
4. Выработать подробную программу активизации антисоветского движения на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири, определить способы установления связи, принципы руководства и методику использования повстанческих организаций.
5. Разработать планы уничтожения путём поджогов и минирования советской военной инфраструктуры на Дальнем Востоке – казарм, аэродромов, воинских складов, железнодорожных и телеграфных линий, определить состав, организацию, вооружение, места сбора и участки переброски агентурно-диверсионных групп, установить районы их действий и перечень подлежащих уничтожению
