Николай Лузан - «Загадка» СМЕРШа
Вой авиационных двигателей перешел в визг. Не дотянув до конца взлетной полосы, где его ждали траншеи-ловушки и группа захвата, экипаж стал совершать разворот. Асы из спецэскадрильи Гиммлера что-то замышляли. Разгадка их маневра стала понятна Виктору и Андрею после горестного возгласа летчика-инженера. Он проклинал себя за роковую ошибку. «Цеппелин» прислал специальный самолет «Арадо-232». Ему было достаточно короткого разбега, чтобы подняться в воздух, а шасси, изготовленные из каучука, позволяли совершать посадку на заболоченной местности.
Капкан контрразведчиков не сработал — самолет не угодил в подготовленную ими ловушку. Экипаж и спецгруппа «Цеппелина» действовали, как хорошо отлаженный механизм. Летчики, завершив разворот, не стали выключать двигатели и заняли позицию для взлета. Затем люк самолета распахнулся, из него выскочили двое и, распластавшись под брюхом, заняли позицию. Вслед за ними появился третий, он застыл в темном проеме люка и дважды подал условный сигнал — очертил фонарем круг.
После секундной растерянности Виктор и Андрей начали действовать. Окунев бросился к бойцам группы, залегшим у траншей, чтобы подтянуть их к месту захвата, а Бутырин дал ответный сигнал спецгруппе «Цеппелина» — трижды мигнул фонарем. В ответ услышал: «Быстрее! Быстрее!»
Виктор, чтобы выиграть время и дать возможность Окуневу и группе захвата подобраться к самолету, с трудом сдерживал свой шаг. В эти последние секунды перед встречей с курьерами «Цеппелина» он ничего не чувствовал и ничего не видел, кроме мрачного, нахохлившего, подобно хищной птице, «Арадо-232». До него оставалось совсем немного. В отблесках пламени костров Виктор отчетливо видел троих: двое по-прежнему занимали позиции под брюхом самолета, а третий маячил в проеме люка. В их руках были автоматы. «Цеппелин» прислал отборную команду головорезов, и они действовали по всем правилам военной науки. Виктор призывно махнул рукой и выкрикнул пароль: «Посылка для Мартина со мной!» «Он будет ей рад!» — прозвучало в ответ.
Гитлеровец, сидевший в люке, спрыгнул на землю и двинулся навстречу Виктору. Тот, забыв об опасности, думал только о том, что сказать курьеру «Цеппелина» и что сделать, чтобы отвлечь его внимание и позволить группе захвата вплотную подобраться к самолету. Отблески пламени костров упали на лицо гитлеровца. Виктору показалось, что они где-то встречались. Вот только где? И тут под чьей-то неловкой ногой хрустнул корень, затем прозвучал сдавленный вскрик, и гулкая автоматная очередь вплелась в притихший рокот моторов. В следующую секунду все смешалось: истошные вопли, выстрелы и стоны раненых.
Из-под крыльев самолета полыхнули два снопа огня. Из люка им злобно вторил пулемет. Головорезы из «Цеппелина» не собирались сдаваться. Их плотный прицельный огонь быстро накрыл огневые точки контрразведчиков. Виктор чудом уцелел под этим шквальным огнем, распластался на земле и в бессильной ярости кусал себе губы. Западня, которая так тщательно готовилась, не сработала. Экипаж самолета отчаянно боролся, чтобы вырваться из нее. Двигатели пронзительно выли, винты с сумасшедшей скоростью рубили воздух. «Арадо-232», сминая кустарник, набирал скорость. Автоматчики, дав последний залп, на ходу запрыгнули на борт, и темная пасть люка захлопнулась. Пули терзали самолет, но он как заговоренный продолжал катиться вперед. Плексигласовый фонарь пилотской кабины в отблесках пламени костров, словно глаз раненой птицы, наливался багровым цветом. Легко оторвавшись от земли, «Арадо-232» взмыл в небо и скрылся в чернильной темноте ночи…
Кодовые таблицы и шифр-блокноты
Глава шестая
Финальный аккорд
Автоматные и пулеметные очереди остервенело терзали чернильное августовское небо, но уже не могли причинить вреда самолету из специальной эскадрильи рейхсфюрера Гиммлера. Хищная тень «Арадо-232» промелькнула над макушками елей и растворилась в темноте. На поляне воцарилась звенящая тишина, которую нарушали печальный треск догоравших сигнальных костров и стоны раненых.
Барышников в бессильной ярости заскрипел зубами. Группа особого назначения «Цеппелина», находившаяся почти в его руках, в последний момент ускользнула. Операция, где, казалось, все было предусмотрено до мелочей, с оглушительным треском провалилась. Нелепая, досадная оплошность, допущенная в расчетах летчиком-инженером, свела на нет все усилия контрразведчиков. Под их испепеляющими взглядами он стал будто меньше ростом, а с его дрожащих губ срывалось лишь нечленораздельное мычание. Барышникову было не до него, обернувшись к Окуневу, он потребовал немедленно связаться с дежурным по ПВО и любой ценой сбить самолет. Остальные, не дожидаясь его команды, занялись ранеными и убитыми.
Потери оказались значительными. Кальтенбруннер отправил на задание лучших из лучших, и они доказали это в деле. Поисковая группа контрразведчиков не обнаружила ни живых, ни мертвых гитлеровцев. Они, подобно призракам, растворились в ночном небе. Последняя надежда оставалась на летчиков-перехватчиков. Шла минута за минутой, а дежурный московской зоны ПВО хранил молчание. «Арадо-232» бесследно исчез. Надеяться на чудо не приходилось, и Барышников, отдав команду: «К машинам!», побрел к дороге.
К нему присоединились Окунев с радистом. Позже к месту стоянки машин вышел Тарасов с бойцами из группы захвата. С собой они принесли тела четверых бойцов, завернутые в плащ-палатки. В перестрелке с боевиками «Цеппелина» контрразведчики потеряли двоих убитыми, четверо были ранены, двое из которых тяжело. Главные действующие лица радиоигры «Загадка» — Дуайт-Юрьев и Бутырин отделались сравнительно легко. Николай подвернул ногу, когда бежал к самолету. А Виктору уж точно повезло — пуля вскользь зацепила шею. Но не столько физическая, сколько душевная боль терзала его. То же самое он читал на лицах своих товарищей. Барышников замкнулся в себе и до самых Михалей не проронил ни слова. Тарасов с Окуневым также хранили угрюмое молчание. После деревни группа разделилась. Тарасов вместе ранеными свернул к ближайшему госпиталю, а остальные поехали в Москву.
Там, в своем кабинете их с нетерпением ждал Утехин. За последние сутки он не сомкнул глаз. Прошли все мыслимые и немыслимые сроки, а доклад о результатах операции от группы Барышникова так и не поступил. После двух часов ночи связь с ней вовсе оборвалась. В худшее Утехину не хотелось верить, в глубине души все еще сохранялась надежда на благополучный исход операции «Капкан». Он нервно теребил карандаш и бросал нетерпеливые взгляды на телефон. Шорох за спиной заставил его обернуться.
Ожили часы, их мелодичный перезвон напомнил Утехину, что ночь подошла к концу. Стрелки показывали 4:30. День вступил в свои права. Бледная тень стремительно скользнула по дальней стене кабинета и исчезла. В открытое окно пробился первый робкий солнечный луч и, отразившись от стеклянных створок шкафа, шаловливыми зайчиками заскакал на посеревшем от усталости лице Утехина. Он встрепенулся, потянулся к чайнику, и в этот момент требовательно зазвонил телефон прямой связи с Абакумовым. У того тоже иссякло терпение. Утехин тяжело вздохнул и снял трубку. На вопрос: «Почему молчит Барышников?» у Утехина не нашлось ответа. В голосе Абакумова зазвучали гневные нотки. Он потребовал немедленно разыскать Барышникова и «поставить на связь».
Утехину ничего другого не оставалось, как ответить: «Есть!», снова засесть за телефон и обзванивать ближайшие к Михалям отделы Смерша. Везде он получал один и тот же ответ: группа Барышникова не дает о себе знать. Она будто сквозь землю провалилась. Не прояснили ситуацию и в армейских штабах. Последнее сообщение-запрос от Барышникова дежурный московской зоны ПВО получил в 1:48. Оно было безрадостным — самолет из спецэскадрильи Гиммлера выскользнул из засады. Поднятые на перехват истребители не обнаружили его ни в районе Михалей, ни в районе Егорьевска. Последующий поиск в прилегающих зонах также не дал результатов. Самолет словно бесследно растворился в воздухе.
Хранил молчание и «Цеппелин». Посты радиоконтрразведки НКВД, постоянно прослушивавшие эфир, не зафиксировали работы передатчиков Берлинского радиоцентра. Утехин, оказавшись в информационном вакууме, с опаской косился на телефон прямой связи с Абакумовым и не решался поднять трубку. У него не оставалось сомнений в том, что операция «Капкан» по захвату курьеров «Цеппелина» провалилась. С какими последствиями для «Загадки», Утехин об этом старался не думать. Его больше занимало другое — непонятное и трудно объяснимое молчание Барышникова. Мысль, что произошло самое худшее — он, а вместе с ним Окунев и другие участники операции погибли, Утехин гнал прочь.
Наконец в коридоре послышались шаги. Утехин нервно сглотнул и повернулся к двери. Она медленно открылась, и в кабинет не вошел, а ввалился Барышников. Обычно пышущее здоровьем лицо начальника ведущего отдела Смерша напоминало восковую маску. В глубоко запавших глазах разлилась смертная тоска, на правой щеке наливался синевой толстый, с палец, рубец. Не лучше выглядели Бутырин и Окунев. У Виктора из расстегнутого ворота гимнастерки проглядывала полоска бинта, а Андрей припадал на правую ногу.
