На «заднем дворе» США. Сталинские разведчики в Латинской Америке - Нил Никандров
Это было очень кстати. Фреско, якобы от имени министерства иностранных дел Мексики, стал регулярно обращаться к Меку: «Нам необходимо знать, чем здесь занимаются гринго, которым ни в чём нельзя доверять». Тарасов в своей переписке обозначил Меку псевдонимом «ФБИ». Из сообщений Меки стала вырисовываться общая «картина разведывательных усилий» американцев: за последний год объём заданий по германской агентуре заметно снизился; освещение деятельности японцев в Мексике сохраняет актуальность, все сигналы тщательно проверяются. Американцы интересуются работой англичан, причём попутно ведут скрытую политическую пропаганду против Лондона. Резко возросло количество заданий по «советской тематике», сбору данных о советских организациях, действующих в Мексике, их сотрудниках. Американцы начали активно подыскивать агентов среди эмигрантов из России.
По данным Меки, работой против советского посольства и мексиканских коммунистов занималась группа, возглавляемая Даниэлем Фордом. Это был человек Гувера из Специальной разведывательной службы. Штаб-квартира СРС находилась на авениде Чапультепек, № 153. Среди мексиканских агентов Форда выделялся капитан Маровер из военной полиции. Ему было 55 лет. Достаточно образованный, хамелеонистый, он умел легко сходиться с людьми, и потому использовался как вербовщик. В донесениях нередко допускал преувеличения и подстрекательство: «Мне коммунистов не жалко».
В числе помощников Форда Мека назвал испанца Дурана, с которым регулярно общался и неплохо изучил его. На одну из встреч с Тарасовым Мека принёс письменный «доклад» о нём:
«Экспедито Дуран Фернандес, 38 лет, рост 177, худой, болезненного вида, каштановые волосы, аккуратно подстриженные усы, золотой зуб в верхней челюсти. Женат. Состоял в Федерации анархистов Иберии, был мэром Хероны в Каталонии. Называет себя человеком демократических убеждений. Прибыв в Мексику, пристроился в штат министра внутренних дел Алемана, став одним из его порученцев. В настоящее время является старшим в агентурной группе ФБР из семи человек. Для выполнения заданий используются три автомашины. Оперативные встречи проводятся в респектабельных кафе – Тупинамбо, Париж, Папагайо, Бейтис. Дуран с фанатизмом относится ко всему, что имеет отношение к тайным операциям. Дома хранит личный архив о нацистах и фалангистах, располагает фотолабораторией, аппаратурой для тайного прослушивания.
Дуран рассказывал, что в США действует сеть спецшкол ФБР. Сам он находился на переподготовке в Сан-Антонио. За последние месяцы Гувер добился заметного увеличения штатов. Слушатели проходят теоретический курс в течение 7 недель: их обучают радио, системе идентификации, шпионажу и контрразведке. Затем 12 недель практики. Обычно их направляют в Мексику. В Сан-Антонио хранятся оперативные учёты на 14 тысяч испаноамериканцев, есть также данные на немцев, японцев, русских. Можно представить, насколько обширна центральная картотека ФБР».
Дуран поведал Меке Санчесу, что в контракте, который он подписал с ФБР, отмечено, что ему не будут давать задания против испанцев, мексиканцев и революционных организаций. Из этого Мека сделал вывод, что Дуран пытается этим подчеркнуть свою принципиальность в столь щекотливых вопросах. И ещё испанец считает «неблагородной» слежку американских и мексиканских секретных служб за советским посольством и компартией Мексики. При этом заметил: «Не думаю, что американцы преуспели в работе против советской разведки, поскольку русские давно ведут активную тайную войну. Приобрели ценный опыт. Если бы американцы занялись этим раньше, война не застала бы их врасплох, и они не получили бы Перл-Харбора. Сейчас американцы изучают опыт зарубежной службы НКВД, усиленно рассылают агентов по всему миру и, конечно, в карибские и южноамериканские страны. Кадры также готовятся для освобождённых зон Европы и для работы в СССР».
Однажды Дуран как бы невзначай обронил: «Если бы русские хотели получить ценные материалы по работе американцев против Советов, то им стоило бы проникнуть на квартиру агента Рикардо из группы Форда на улице Паравийо № 64».
Мека Санчес прокомментировал:
«Не исключаю, что Дуран рекомендовал это из лучших побуждений, но в таких случаях надо предполагать самое худшее, вплоть до хитроумно подготовленной ловушки»[35].
По просьбе Тарасова Мека Санчес навёл справки о Карлосе Ромеро. Он был одним из тех, кто навязчиво посещал посольство после его открытия, – часто без серьёзных причин. Резидент знал Ромеро по Испании и не исключал, что тот мог что-то знать о его прошлой деятельности:
«Ромеро – бывший военный. Когда началась гражданская война, находился в резерве в чине капитана. Принял сторону Республики. Был командиром 2-го корпуса. Под предлогом нехватки вооружений наладил работу двух литейных заводов, на которых отливались мортиры. Их Ромеро продавал правительству через посредников-снабженцев корпуса, которым командовал. То есть, даже в обстоятельствах борьбы с Франко преследовал корыстный интерес. Бежал во Францию после поражения. Остался в занятом немцами Бордо и организовал там производство сорочек и нижнего белья для немецкой армии. Был арестован за продажу изделий частным лицам и спекуляцию. Сумел выкрутиться и перебраться в Мексику.
В Мехико редактирует журнал «Дефенса», собственник которого – подполковник Луис Виньялс Карси, – шеф адъютантской службы президента Мексики. В своей компании Ромеро любит порассуждать о «призраке коммунизма». При несогласии с его тезисами, обвиняет такого человека в принадлежности к коммунистической агентуре или в шпионаже. Ромеро порядочный интриган. Сейчас «копает» под начальника разведывательной службы Мексики. Дескать, и сам начальник, и некоторые его помощники, – на самом деле являются ненадёжными людьми, которые «делятся» с русскими секретными документами. Предел мечтаний Ромеро – местечко советника в мексиканской разведке».
Тарасов добавил несколько строк к донесению Меки: «С Ромеро я был знаком по Испании. Он, будучи командиром 2-го корпуса, который занимал фронт непосредственно в Мадриде от Национального дворца до площади Монклуа, часто общался со мной, бывал по делам, обедал и т. п. В Мехико я до сих пор удачно избегал встреч с ним, хотя он заходил в посольство за материалами для журнала «Дефенса». Уже находясь в Мексике, Ромеро написал книгу, в которой поведал, что был арестован гестапо на территории Франции за испанские дела и подвергался пыткам. Он всегда тяготел к литературным преувеличениям. О личности Ромеро я проинформировал Уманского, и он распорядился больше его не принимать».
В посольство приходили письма, как правило, анонимные, предупреждающие о возможной опасности. В 1943–1944 годах от доброжелателей поступило десятка полтора подобных «сигналов». По содержанию отдельных посланий можно было сделать вывод, что авторы имели доступ к информации закрытого характера. Вот одно из таких предупреждений:
«Сеньор Посол! Вчера в посольство в качестве посетителя вошёл г-н Бернардо Вандали в сопровождении Георга Ульриха Реме, который является немецким шпионом. Родился он в Германии, где находятся сейчас его жена и ребенок. До войны Реме работал в Берлине в «Америкен Экспресс Компани». Был близким другом д-ра Блоха, руководителя германской разведывательной службы. В США был сотрудником германского консула Фрица Видемана в Сан-Франциско (до его высылки из США). В Мексику прибыл в июне 1941 г. Находился в контакте с немецким послом. Реме ежемесячно получал деньги из посольства Германии, сейчас получает их по другим каналам. Он стремится
