Петр Вырубов - На броненосце “Князь Суворов" (Десять лет из жизни русского моряка, погибшего в Цусимском бою)
На берегу я, по должности заведующего столом кают-компании, бываю довольно часто. Во вторник 1 февраля предпринял даже целую экспедицию с командиром “Анадыря” на паровом катере по негритянским деревушкам, расположенным по берегу о. Нози-Комба. Удивительно интересные здешние черномазые! Хотя мы чуть не подверглись солнечному удару, но зато видели пропасть любопытного. Туземцы на диво веселый и добродушный народ. По интеллектуальному развитию они стоят много выше наших мужиков.
Ходил я как-то на охоту в глубь острова Нози-бэ: убил лесного петуха и поймал трех хамелеонов. Удивительные звери! Одного я взял себе в каюту на предмет ловли мух. Свою миссию он выполняет блестяще, но к сожалению, потом куда- то удрал. Я имел случай воочию убедиться, что хамелеоны действительно меняют цвета. Я купил себе двух полуобезьянок породы Маки. Удивительно ласковые и занятные зверьки! Мне ужасно хотелось бы довести их благополучно до Жердовы и поселить в зимнем саду. Вы себе представить не можете, что это за прелесть! Что в них в особенности хорошо – это чистоплотность. Говорят только, что они совсем не переносят перемены климата. Нуда, может, паровое отопление выручит.
Перед уходом из Нози-бэ постараюсь так-же наловить побольше хамелеонов всех сортов – это, кажется, звери живучие.
Ваш образок, которым Вы меня благословили, ношу постоянно. К сожалению, у него сломался шарнир, но был исправлен судовыми средствами!
“Послезавтра мы двигаемся дальше: предстоит почти 30-дневеый переход Индийским океаном, и мы попадаем прямо на театр войны. ”
LXIII. Нози-бэ. 19 февраля 1905г.
Мы все еще стоим в нашем Нозибейске. Даже местные негры научились говорить по-русски. В городе появились вывески на русском языке. Надоело все это изрядно. Когда уходим, до сих пор не ясно. На будущей неделе грузимся углем. Завалим по обыкновению все палубы, и команде негде будет жить. К сожалению, это не может быть верным признаком близкого похода, потому что деяния нашего адмирала вообще мало обоснованы, и грузиться ему могла прийти фантазия совершенно зря.
Нас всех пугает перспектива возвратиться, ничего не сделав, а между тем идти вперед с нашим “флотоводцем” тоже не сладко, так как он продолжает доказывать свою полную неспособность командовать эскадрой и необыкновенное пренебрежение ко всем требованиям здравого смысла и даже морской тактики.
Как видите, положение незавидное, даже, можно сказать, глупое. Жизнь у нас проходит незаметно благодаря вахтам и учениям. На этой неделе мы занимаемся минными атаками на судовых миноносках. Благодаря умелым распоряжениям капитана 2-го ранга Семенова, мы несколько раз удачно подходили незамеченными к эскадре, несмотря на крайне трудные условия. Не могу сказать, чтобы это служило к чести эскадры, но надо отдать им справедливость, что с каждым разом атаковать становится все труднее, а последний раз нам уже ничего не удалось.
Как видите, положение незавидное! Курьезов у нас изрядно: например, в штабе возникла целая большая переписка по делу о плавании “Гришки”, принадлежавшем одному из членов штаба. Эта обезьяна забралась в каюту к одному из флаг-офицеров, тот обиделся и подал рапорт. Дело пошло по всем инстанциям и даже, кажется, собирается завершиться легким скандальчиком. Все это было бы смешно, если б не было так грустно! Необходимо что-либо предпринять, а то эта стоянка окончательно изведет личный состав.
LXIV. Нози-бэ. 3 марта 1905 г.
Сегодня наконец-то куда-то идем в 12 часов! По обыкновению это от нас тайна. Известно только, что приказано иметь на 45 дней машинных материалов и других запасов и что первый переход будет около 20 дней. Идем ли мы на Зондские острова или в Джибути, на соединение с отрядом Небогатова, мне совершенно неизвестно.
Адмирал вдруг принял это решение и сразу начал пороть совершенно бессмысленную горячку. Вчера утром пришел пароход Гинзбурга с несколькими тысячами тонн необходимейших запасов на эскадру: его экстренно выгружают на транспорт “Анадырь” и не дают кораблям взять необходимые вещи. Не сегодня – завтра должна прийти огромная почта из Европы, ее мы не ждем. Все делается из одного упрямства, вопреки здравому смыслу. На днях мы получили ужасное известие о погроме Куропаткинской армии, что хуже всего – довольно туманное. Можете себе представить, как у нас тяжело на душе! Один беспросветный мрак.
Нашей эскадре осталось одно: сцепиться с Того мертвой схваткой: либо он, либо мы. Да, мы дойдем к тому времени до точки: ни сами пощады не запросим, да и японцам ее не будет. Иного выхода нет: мы загнаны в угол. Согласитесь сами: идти вперед безумно и противно здравому смыслу, так как с блокадой Владивостока мы потеряли последнюю базу; возвращаться – тяжело и стыдно. Только бы адмирал не выкинул какой-нибудь непоправимой глупости и не лишил бы нас возможности хоть погибнуть со славой! Последние дни здесь такая невозможная жара, что просто нет возможности чем-либо заниматься. Пожалуй, на походе будет лучше.
“Нашей эскадре осталось одно: сцепиться с Того мертвой схваткой: либо он, либо мы. “ (С картины художника А.А. Троня)
LXV. Южно-Китайское море. 28 марта 1905г.
Пользуясь неожиданным случаем, черкну Вам несколько строк. К сожалению, нет времени и возможности написать подробно, потому что это письмо имеет некоторые шансы попасть в руки японцев. Надеюсь, со временем напишу все подробно.
Мы уже 25 дней в море. Совершили удачный переход Индийским океаном, благополучно прошли чрезвычайно опасный для нас Малайский пролив и теперь находимся в прямой возможности со дня на день встретиться со всем флотом Того. По сведениям, переданным нам из Сингапура, японцы со своим флотом устроили себе базу в Лабуане и, вероятно, примут все меры, чтобы нас поймать.
Относительно нашего настроения скажу, что мы все пришли к тому убеждению, что возвращение домой имеет для нас смысл только в том случае, если мы сумеем показать японцам, что нельзя безнаказанно оплевывать и покрывать грязью русский флот. Я убежден, что им солоно придемся. Нам выхода нет: либо гибель, либо победа. Во всяком случае постараемся продать себя возможно дороже: корабль за корабль, на меньшее не согласимся! Живется нам сравнительно недурно, если бы не хронически тяжелые известия. Сидим уже на солонине, хотя еще имеем в запасе корову и двух телят. Хозяйство мое, как видите, упростилось чрезвычайно. Здоровье мое исправно: я легко переношу тропики, даже, по обыкновению, толстею. Дни ужасно однообразны, но зато летят необыкновенно скоро. Я искренне верю, что с Божьей помощью мы с честью выйдем из этого испытания и я буду иметь возможность, посетив Вас в Жердове, не краснея рассказать Вам свои похождения.
LXVI. Бухта Ван-Фанг. 21 апреля 1905 г.
Христос Воскресе!
К сожалению, я не имел возможности поздравить Вас письмом, благодаря нашему походу, а телеграммы, как раз на Страстной на время запретили отправлять из тактических соображений. Да впрочем, как-то страшно поздравлять за месяц до праздников! Последнее письмо я Вам отправил в море с оказией через Сайгон, кажется, 20 марта. 31 марта мы подошли к бухте Камран у берегов французского Аннама. Минные катера и миноносцы были посланы обследовать и протралить бухту. Я ходил на минном катере № 1 и провел очень интересные сутки. Удалось побывать на берегу и завести знакомство с очень милыми французами. Бухта оказалась великолепная: два больших рейда, наружный и внутренний. В глубине бухты небольшой французский поселок, частное предприятие, которое разрастется в большой порт.
Французы приняли нас с распростертыми объятиями и были милы до чрезвычайности, особенно, когда получили выгодную аферу. В тот же день вечером вошли и встали на внутренний рейд транспорты, эскадра же вошла только 1 апреля в полдень и стала на наружном рейде. Для охраны рейда высылаются миноносцы и минные катера, два дежурных крейсера стоят в море, образуя световую преграду. Мне через день приходится ходить в дозор, что не особенно приятно, т.к. аккуратно с 11 ч дня начинает дуть сильный местный бриз, который разводит сильную волну и стихает только к рассвету. Болтаться целую ночь на миноноске очень утомительно, да и внимание требуется самое напряженное. Днем у меня была пропасть дел с приемкой провизии для кают-компании. Из Сайгона пришел целый пароход “Eridan” с запасами.
В Вербную субботу нас ждал сюрприз: по дипломатическим соображениям французы должны были просить нас уйти из Камрана. В воскресенье мы ушли в море, оставив в бухте только транспорты, которые догружались с немецких угольщиков. Мы болтались в море до среды, когда стали на якорь в бухте Ван-Фанг на 50 миль севернее Камрана. Это тоже очень удобная бухта, но более пустынная, чем Камранская. Но и это наше убежище открыто 19 апреля; и нас опять попросили честью. На этот раз, мы впрочем, ушли всего на один только день и сегодня стали на якорь на старом месте. Как видите, положение наше довольно глупое, но что делать, нам необходимо дождаться Небогатова, который должен прийти не сегодня – завтра. У нас уже есть телеграмма, что 15-го третья эскадра прошла Пенанг. Беспокоит только, что нет известий о проходе ей Сингапура.
