Тайная история отечественной внешней разведки - Александр Иванович Колпакиди
О «Денисове» он показал следующее: «Во главе Военного отдела Главлита (Начальник Военной Цензуры) был назначен заведующий до этого времени одним из отделов Разведупра (секретный сотрудник КРО ОГПУ по Центральной Разработке) Александр Алексеевич Ланговой… Как веселый курьез сообщаю, что Ланговой в прошлом году получил именные часы от эстонского штаба и почетное оружие (браунинг с золотой монограммой в золотой филигранной насечке) от польского штаба. От Р.В.С.Р. имеет орден Красного Знамени».
Вместе с тем Артура Христиановича Артузова, руководившего всей операцией «Трест», Опперпут явно недооценивал, сообщая, что он «хороший комбинатор и следователь, но никуда не годен как руководитель агентуры». Далее он отмечал: «Работает с начала основания ВЧК. Выдвигать его стал [М. С.] Кедров. Поимка начальника польской разведки бывшего ППСовца [члена Польской социалистической партии] – боевика Домбжинского [И. И. Добржинского] и произведенный при помощи последнего разгром польской разведки выдвинули Артузова на первое место в ВЧК. А потом и в ГПУ. За разгром польской разведки получил Орден Красного Знамени… Серьезным противником его считать нельзя».
Чтобы смягчить последствия провала КРО и ИНО по своим каналам дали знать эмиграции, что перебежчик провокатор. А. А. Якушев, в частности, передал через польского военного атташе в Москве (14.04.1927 г.): «Просим уведомить Бородина: Касаткин оказался агентом латышом по имени Опперпут-Упелниц, провокатором в деле Савинкова и Таганцева и вся линия левой группы Треста видимо работала по указаниям ГПУ в целях уничтожения монархистов. Расконспирированный нами и подвергнутый допросу Касаткин бежал в Финляндию. Здесь начались аресты, переходим на нелегальное положение. Управление треста постановило убрать К. Просим задержать выезд марсельцев. Шульц выехала с ним, находясь вероятно в неведении и под сильным его влиянием. Срочно сообщите обо всем Липскому». От себя военный атташе добавил: «Так как вся телеграфная корреспонденция поступала на имя Касаткина, возможно, наши шифры раскрыты».
Принимал участие в этой работе и Р. Г. Бирк. 7 мая 1927 года он прибыл из Таллина в Берлин для встречи с представителями русских монархических организаций. С той же целью он намеревался посетить и Париж.
Нужно отметить, что последние усилия «Треста» не пропали даром – в зарубежной русскоязычной прессе появились статьи с разоблачениями бывшего сотрудника ОГПУ. И мнения по поводу этой истории в белой эмиграции разделились.
Безусловно верила Опперпуту М. В. Захарченко. Из Хельсинки она писала в Варшаву Ю. А. Артамонову (8.05.1927 г.): «…Надеюсь, что когда вам будет ясно, что даже по приказанию А. П. [Кутепова. – В. К.] вам и придется ещё некоторое время поддерживать с Трестом связь, то верить им и исполняя их приказы, преследовать людей, вырвавшихся из их рук, честному русскому офицеру совсем ни к лицу. Не могу ещё ясно отдать себе отчета, какую роль играете вы в задержании наших людей. Не хочу допустить мысли, что зная все, вы бы продолжали творить их волю, но не нахожу объяснения вашего и Гоги [Радкевича. – В. К.] молчания. Неужели вы не могли дать ему возможности мне написать, если бы этого хотели. Все же думаю, что убедившись в их подлости, вы будете также как и мы стремиться к уничтожению этой заразы… Я считаю, что главным козырем в наших руках является сейчас Ринг, знающий всю технику их работы. Разбить их мы можем лишь с его помощью, без него мы будем опять лишь ветряными мельницами – это мое глубокое убеждение. Только сознание, что это мой долг, заставило меня пережить весь этот позор и выйти оттуда вместе с ним, я знаю, что я хочу и твердо верю, что мы сумеем этого добиться».
После разоблачений Э. Опперпута, который назвал Р. Бирка одним из секретных сотрудников ГПУ (№ 11 в его списке), Роман Густавович выехал в 1927 году в Вену. Учился в Консульской академии, был соучредителем и руководителем Американо-Европейского информационного агентства. Эстонским судом обвинения с него были сняты, однако и эстонская и польская разведки старались не выпускать его из поля зрения. Но, тем не менее, даже спустя несколько лет 2-й (разведывательный) отдел польского Главного штаба аттестовал его лишь как человека «известного по монархической афере».
С марта 1930‑го он находился в Германии, служил корреспондентом берлинского филиала американского агентства Херста. Его вновь привлекли к разведывательной деятельности, на этот раз по линии ИНО ОГПУ. Среди его источников были сотрудники германской разведки и аппарата нацистской партии. Из-за прихода гитлеровцев к власти, Бирк вынужден был покинуть Германию в 1934 году, и переехал в другую страну, по-видимому, в Чехословакию, где продолжал свою разведывательную деятельность ещё три года. С Генштабом ЧСР у него были давние связи. В 1937-м его отозвали в Москву и 23 июля арестовали. Роман Бирк был приговорен в особом порядке к расстрелу по обвинению в шпионаже и 22 апреля 1938 приговор был приведен в исполнение. Решением Военного трибунала Московского военного округа он реабилитирован 11 марта 1963 года.
Такая же судьба постигла А. Х. Артузова (начальника КРО, затем ИНО, заместителя начальника Разведупра РККА), В. А. Стырне (ответственного работника контрразведки и особых отделов ОГПУ, начальника УНКВД по Ивановской области), Р. А. Пилляра (полпреда ОГПУ по Западному краю, Северо-Кавказскому краю, Средней Азии, начальника УНКВД по Саратовской области), К. Ф. Роллера (ответственного сотрудника контрразведки и особых отделов ОГПУ-НКВД, начальника отдела мест заключения УНКВД Курской области), А. А. Якушева, который по-прежнему служил в Наркомате путей сообщения, О. А. Стиггу (нелегального резидента в Германии, начальника 3 отдела Разведупра РККА), Е. И. Рея (сотрудника Разведупра РККА, начальника особого отделения, заместителя начальника 8 отдела).
В. С. Кияковский погиб в 1932 году в Монголии, где был главным инструктором по линии ОГПУ.
А. А. Ланговой (начальник военно-экономического отдела Главлита, военный атташе в Персии, для особых поручений при Наркоме обороны) находился в заключении 15 лет (1940–1955 гг.), был реабилитирован, жил в Москве, умер в 1964 году.
Н. М. Потапов находился на военной службе до 1938 г., когда был отправлен в отставку по болезни, умер в 1946 году.
М. Захарченко и Э. Опперпут в конце мая 1927 года проникли на территорию СССР для совершения террористических актов и, согласно официальной версии, были убиты.
В. В. Шульгин перебрался на жительство в Югославию и в 1937-м отошел от
