Олег Айрапетов - Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1916 год. Сверхнапряжение
Мосолов предлагал, для сокращения времени гласности процесса, передать дело в военно-полевой суд, а до начала его заседаний лишить Сухомлинова звания генерал-адъютанта и заключить его в крепость или разжаловать в рядовые и направить на Персидский фронт. В любом случае требовалось безотлагательное решение22. Закончив свою работу, ни разу не допросив Сухомлинова и не получив каких-либо улик против него, Особая следственная комиссия представила в Государственный совет доклад с рекомендацией привлечь предшественника Поливанова к следствию23. 1 (14) марта 1916 г. император официально одобрил это предложение. «Согласен» Николая II означало передачу этого доклада на рассмотрение Государственного совета24. Несколько дней прошли в ожидании – враги генерала внимательно следили за тем, что произойдет далее. Формально на этом этапе решалась судьба дела – оно могло быть или прекращено, или направлено на следствие для дальнейшей передачи в суд. Разумеется, что любое из этих решений требовало санкции императора25.
Вскоре все сомнения развеялись. 5 (18) марта Сухомлинов был отправлен в отставку с поста члена Государственного совета, одновременно он был выведен из состава свиты Николая II, в которой пребывал в качестве генерал-адъютанта26. 10 (23) марта 1916 г. последовало определение I Департамента Государственного совета о назначении предварительного следствия над генералами Сухомлиновым и Кузьминым-Караваевым под руководством сенатора И. А. Кузьмина27. 12 (25) марта император утвердил это решение. Кузьмин служил в Министерстве юстиции с 1878 г., занимал важные должности (включая следователя по важным делам Петербургского окружного суда, председателя Вологодского окружного суда) и имел репутацию выдающегося криминалиста и цивилиста28. Это назначение должно было стать гарантией беспристрастного рассмотрения дела.
В высшей степени показательно, что судьба преемника Сухомлинова была решена именно в эти дни. 10 (23) марта Николай II сообщает императрице, что нашел заместителя для военного министра и называет фамилию Шуваева. Личное отношение императора имело большое значение, и на этом сходятся почти все современники. О его отношении к Поливанову можно судить по следующим словам: «После смещения П.[оливанова] я буду спать спокойно, и все министры также почувствуют облегчение»29. В письме от 13 (26) марта, извещая военного министра о причинах своего решения, император предельно точно изложил свою позицию: «К сожалению, я пришел к заключению, что мне нужно с Вами расстаться. В эту великую войну военный министр является, в действительности, главным начальником снабжения армии по всем видам довольствия. Кроме того, ему приходится объединять и направлять деятельность военно-промышленных комитетов для той же единой цели снабжения и пополнения армии всякого рода запасами. Деятельность последних мне не внушает доверия, а руководство Ваше этой деятельностью недостаточно властно в моих глазах. Выбор Вашего преемника мною уже сделан. Ценю Вашу службу и благодарю Вас за девятимесячные непрерывные труды в это кипучее время. Уверен, что в Государственном совете Вы будете продолжать приносить ту пользу, на которую я рассчитываю. Искренно уважающий Вас и благодарный Николай»30.
Весьма интересной была реакция на это увольнение человека, в профессионализме которого не сомневался никто, – главы ГАУ генерала Маниковского. 14 (27) марта он прибыл в Ставку и был принят Николаем II. «Он заявил мне, – писал император, – что хотел бы подать в отставку, так как Пол.[иванов] держит себя с ним совершенно невозможно. Когда он узнал, что П.[оливанов] уволен и назначен Шув.[аев], он трижды перекрестился»31. Безусловно, отношение министра к общественным организациям сыграло весьма значительную роль в подобной реакции Маниковского. 15 (28) марта 1916 г. был подписан указ об отставке Поливанова32. Министр был смещен, «согласно прошению его»33, а предварительно данная при увольнении благодарность была императором отменена34. Сказалось все более увеличивавшееся недоверие к генералу.
«Знающий себе цену и честолюбивый, – вспоминал о Поливанове С. Д. Сазонов, – он с нетерпением ожидал благоприятной минуты, чтобы выдвинуться на первый план и занять подобавшее ему место. По убеждениям своим он примыкал к либеральным партиям»35. Протопресвитер армии был гораздо более точен в описании причин перемены: «Поливанова убрали как “левого”; Шуваева назначили как “правого”. За последним, кроме того, значилось два плюса: безукоризненная служба в должности главного интенданта и благоволение к нему, несмотря на его правизну, Государственной думы. Государь тоже очень благосклонно относился к Шуваеву»36. Негативное отношение к Поливанову как к либералу и стороннику Гучкова со стороны императрицы не вызывает сомнения. Ссылаясь на мнение Распутина, она рекомендовала на пост военного министра генерала Н. И. Иванова37.
Однако назначен был именно Шуваев38, а еще через два дня Иванов был замещен на посту Главкоюза Брусиловым. Николай Иудович получил весьма благосклонный высочайший рескрипт, был введен в Государственный совет, назначен состоять при императоре39. И все же это была отставка. Что касается преемника Поливанова, то он был совершенно другим человеком, чем и привлекал императора. Представляется, что ему должны были быть симпатичны качества нового военного министра, отмеченные Гурко: «Я должен сказать о генерале Шуваеве, что это был безукоризненно честный и прямой человек, единственной его слабостью было то, что он излишне часто называл себя “старым солдатом”, а так в России называли людей прямых и неподкупных, верных своему Царю и своей стране, преданных делу, а не лицам, каким и был генерал Шуваев»40. Николай II писал жене: «Я вполне уверен, что добрый, старый Шуваев – как раз подходящий человек на должность военного министра. Он честен, вполне предан, нисколько не боится Думы и знает все ошибки и недостатки этих комитетов»41.
Для многих в Ставке назначение Шуваева было абсолютно неожиданным. Эта новость оказалась внезапной для генерала Алексеева, который принял ее достаточно скептически42. «Генерала Шуваева он высоко ценит, как безупречно честного человека, – докладывал Сазонову о реакции Алексеева Кудашев 15 (28) марта 1915 г., – об его способностях он ничего не сказал, откуда я заключаю, что не считает их более выдающимися, нежели способности генерала Поливанова. Смущает Алексеева впечатление, которое произведет в России отставление последнего. Из всех заместителей, по его мнению, генерал Шуваев наименее, впрочем, рискует быть враждебно принятым Думою, которая его знает»43. Для Поливанова же случившееся было сильнейшим ударом. «Я видел, – вспоминал Савич, – как он горько плакал, не скрывая слез от думца»44. «Болезненно самолюбивый», по словам Сазонова, генерал затаил злобу на тех, кто, по его мнению, в той или иной степени был виновен в его отставке. Весьма характерно, что он продолжал после этого поддерживать отношения с начальником штаба Ставки, но сразу же после Февраля вместе с Гучковым активно начал борьбу против Алексеева45.
Не меньшим шоком уход Поливанова из правительства стал и для либерального лагеря и Думы. Опасения наштаверха относительно реакции этих сил стали быстро оправдываться. «Отставка эта, – вспоминал Родзянко, – произвела удручающее впечатление. Газеты были полны восхваления ушедшего министра, оценивая результаты его работы сравнительно за короткий срок. В Думе и обществе говорили о безответственном влиянии, о министерской чехарде, и о том, что враг забирается все глубже и глубже и бьет по тем людям, которые вредны немцам и полезны России»46. Газеты либерального лагеря действительно делали все возможное, для того чтобы доказать вклад Поливанова в создание оборонной промышленности, но дальше лозунгов они пойти так и не смогли47. Впрочем, и этого было достаточно.
Весьма характерным было поведение «Речи». Кадетская газета намекала на связь увольнения Поливанова с публикацией стенограмм закрытого заседания Думы по вопросу о Путиловском заводе и хвалила организационные таланты министра: «За короткое время управления военным министерством А. А. Поливанов успешно ликвидировал печальное наследие своего предшественника и немало сделал для армии в деле снабжения ее боевыми припасами, оружием, предметами интендантского довольствия»48. «Новое время» заверяло своих читателей в том, что генерал работал на должности министра «с железною энергией и сверхчеловеческим трудом». Результаты этого были более чем удовлетворительны: «А. А. Поливанов не искал популярности, но она сама шла к нему как справедливое признание его заслуг. Его имя с уважением произносилось в армии, Гос. Дума встречала [его] рукоплесканиями, доверием и уважением платило военному министру за плодотворную работу и общество. Своему преемнику он сдал хорошее наследство – прочно организованное дело»49.
