Петр Вырубов - На броненосце “Князь Суворов" (Десять лет из жизни русского моряка, погибшего в Цусимском бою)
Настроение на эскадре прекрасное. С уходом за границу наша каторожная служба получает известную цену. Не забывайте, пишите чаще. Я Вам, вероятно, буду писать довольно аккуратно, хотя отправлять письма можно будет не очень часто. Не забывайте мою Катюшу, для нее ведь всякая ласка имеет громадное значение.
Часть IV Война с Японией. Поход Второй эскадры Тихого океана . (1904-1905 гг)
“В 8 ч 15 мин вечера того же 7-го снялись с якоря и пошли в Немецкое море, как говорят, в Брест."
LI. Виго. Броненосец “Князь Суворов”. 14 сентября 1904 г.
Вы, вероятно, получили мое последнее письмо из Либавы. Теперь пишу Вам уже из Испании, куда мы прибыли вчера не без треволнений и даже, судя по здешним газетам, нашумели на вес свет.
Из Либавы мы выбрались только 3-го октября в полдень всей эскадрой, впрочем, разделенной на 4 эшелона. 4-го в 7 ч утра, без особых приключений, подошли к входу в Бельты и стали на якорь у маяка Факебьерг. Здесь нас уже ждали угольщики, всего 4 штуки, под датским и германскими флагами. Несмотря на крайне неблагоприятную погоду, мы немедленно стали грузиться углем и пополнили свои запасы. 5-го пришло известие, что Рожественский произведен в вице- адмиралы.
Утром 6-го снялись с якоря и пошли Бельтами. Шли с большими предосторожностями, так как имели указания, что японцы в трех местах собирались поставить мины. Накануне вышли с тралами “Ермак” и спасательный пароход “Роланд”, а за ними для охраны протраленного пространства отряд крейсеров. Много помогали нам датчане: их крейсер 3-го класса “Heimbal” и миноносец все время сопровождали нас; кроме того, проливы охранялись целым рядом зафрахтованных нами мелких пароходов и парусных судов. Благодаря всем этим мерам, опасные места прошли благополучно и к 8 ч утра 7-го октября подошли к Скагену. Стали на якорь под берегом, и суда, не окончившие погрузку, погрузились. Вечером получили целый ряд тревожных известий от наших агентов в Норвегии. Японцы под разными видами вышли из норвежских фиордов нам навстречу. Видели будто бы даже их миноносцы.
В 8 ч 15 мин вечера того же 7-го снялись с якоря и пошли в Немецкое море, как говорят, в Брест. Эскадра, почему-то разделена на 6 эшелонов, миноносцы снялись и ушли значительно раньше нас, они должны идти в Шербург. Чем вызвано это распоряжение – неизвестно; благодаря ему, мы остаемся без дозорных судов, крейсера тоже впереди. Утром 8-го попали в туман, где я отстоял крайне тяжелую вахту.
Около 9 ч вечера 8-го стали получать с “Камчатки”, которая шла сзади милях в 30, по беспроволочному телеграфу тревожные известия, что ее атакуют 8 миноносцев, от которых она удирает, закрывши огни. После этого начались крайне подозрительные телеграммы с просьбой показать место эскадры; похоже было на то, что с нами говорят японцы. Около 1 ч ночи 9-го я был разбужен орудийной пальбой. Когда я выскочил наверх, что произошло очень быстро, так как мы все спали одетыми, а прислуга была у орудий, то мне представилась картина форменного боя. С обоих бортов на нас шли по два небольших парохода, причем маневрировали более чем подозрительно. С 4-х точек горизонта светили прожекторы, и оттуда также было сделало несколько выстрелов. Пароходам пришлось очень плохо, их засыпали градом снарядов, и один из них уже под нашей кормой начал тонуть. Я сам видел, как у него на палубе рвался снаряд за снарнядом. Вся канонада продолжалась не более 10 минут, но борта кораблей прямо горели огнями, пулеметы так и трещали. С “Бородино” и транспорта “Анадырь” ясно видели два контр-миноносца, которые маневрировали, прикрываясь пароходами; по ним, стреляли, и казалось, один был сильно поврежден.
Характерно, что англичане возмущены, главным образом, тем, что, по словам рыбаков, на месте катастрофы до самого утра оставался якобы русский миноносец, который никому помощи не подавал. Так как наши миноносцы были далеко впереди, то вопрос, чей это миноносец – остается открытым. Рожественский телеграфировал в Лондон и Петербург, что это как раз и есть не утопленный нами миноносец, атаковавший ночью.
Плавание Немецким морем и каналом удивительно спокойное. Около полудня 11-го подошли к Бресту; начался туман, войти в гавань было невозможно, и мы решили идти прямо в Виго, куда и прибыли 13-го утром вполне благополучно после чудного и редкого по спокойствию перехода Бискайским заливом. Тут нас ждали неприятности. Испанцы, напуганные англичанами, несмотря на видимые симпатии населения, не хотели позволить нам грузиться углем с ожидавших нас транспортов, и только сегодня удалось добиться разрешения принять по 400 тонн.
“Пароходам пришлось очень плохо, их засыпали градом снарядов, и один из них уже под нашей кормой начал тонуть."
“С “Бородино” и транспорта “Анадырь” ясно видели два контр-миноносца, которые маневрировали, прикрываясь пароходами…”
L VI. Атлантический океан. 28 октября 1904 г.
Пишу вам на переходе из Танжера в Даккар, порт во французском Сенегале, куда мы прибудем, вероятно, послезавтра рано утром. В Танжере я успел послать вам только коротенькую открытку, теперь же буду продолжать мое письмо из Виго.
Порядком надоел нам этот почтенный испанский порт своими порядками, так сильно напоминающими наши отечественные. В конце концов, все обошлось благополучно. 14-го испанцы разрешили нам погрузить по 400 тонн угля каждому. 15-го утром мы уже окончили погрузку, приняв полные запасы. Рожественский все время усиленно переговаривался с Петербургом, Лондоном и Мадридом. Известия были довольно скверные, хотя раж у англичан заметно утихал. Мы больше всего боялись, чтобы не напортила наша милая дипломатия и чтобы не пришлось разоружаться или возвращаться в Либаву. К счастью, правда она нас миновала. Канителили до вторника 19 октября, когда, к общей радости, снялись с якоря я пошли в Танжер на соединение с прочими нашими отрядами.
16-го пришел давно ожидаемый рефрижераторный пароход “Эсперанс” с мясом и другими съестными припасами для эскадры: в бухту он, впрочем, не вошел, а остановился в море, вне пределов испанских территориальных вод. Так как на этом пароходе нам было прислано на 10000 фунтов стерлингов золота, то мне пришлось ходить к нему за деньгами на вооруженной миноноске. Путешествие не из приятных, вследствие сильной океанской зыби. С “Эсперанса” мы увидали большой трехтрубный английский крейсер, который шел в Виго.
Когда мы вернулись, крейсер уже стоял на якоре. Это оказался “Ланкастер” – один из самых современных английских бронированных крейсеров. Он, очевидно, пришел посмотреть, что мы делаем, хотя командир его приехал с визитом к адмиралу и сказал, что зашел в Виго только за почтой. Действительно, после визита адмиралу “Ланкастер” сейчас же ушел в море и вернулся на другой день утром, чтобы принять ответный визит адмирала, а затем сейчас же ушел обратно. Все это время наш беспроволочный телеграф принимал английские депеши как шифрованные, так и простые; где говорилось, между прочим, об “Эсперансе”.
Присутствие английской эскадры в нашем ближайшем соседстве было несомненно. В этом мы не замедлили убедиться воочию. 20-го, вступив на “собаку” (ночная вахта), я принял от своего предшественника по вахте сообщение, что 4 крейсера, огни которых видны с обоих бортов, видимо, нас конвоировали, переговаривались сигналами и производили различные перестроения, имея, по-видимому, огромное преимущество в скорости хода. Из этого можно было заключить, что все это новейшие суда. Приятель “Ланкастер” был между ними; он довольно нахально подошел почти вплотную к нам.
Утром мы увидали всех четырех на горизонте. Один из них, огромный четырехтрубный крейсер класса “Drake”, был под контр-адмиральским флагом. Другие были “Lankaster”, “Hermes” и двухтрубный крейсер, имени которого узнать не удалось. Вечером 30-го англичан было уже целых 7. К утру они скрылись.
21-го в 2 часа дня мы пришли в Танжер, где застали отряд Фелькерзама и Энквиста в полном составе, а также транспорты, за исключением миноносцев и парохода “Князь Горчаков”, которые ушли на Крит. Немецкие угольщики уже ждали нас на рейде, а в 5 ч вечера к нашему левому борту ошвартовался угольный пароход “Pallas”, и мы начали погрузку. Погрузка оказалась для нас чрезвычайно удачной; мы грузили в среднем 57,8 тонн в час и настолько превзошли всех остальных, что “Суворову” достались все три приза за быструю погрузку. В 6 ч пришел с моря наш соплаватель -госпитальный пароход “Орел”. Лихо обрезав нам корму, он прошел по правому борту, неистово галдя “Ура”.
“Благодаря всем этим мерам, опасные места прошли благополучно и к 8 ч утра 7-го октября подошли к Скагену."
В 7 часов снялся с якоря и ушел в море отряд Фелькерзама: “ Сисой Великий”, Наварин”, “ Светлана”, “Алмаз”, “Жемчуг” и транспорт “Китай”. Они совместно с миноносцами и отрядом черноморских транспортов идут Суэцким каналом, мы же со всеми прочими судами огибаем Африку. В Танжере простояли до 7-ми утра 23-го. При съемке с якоря “Анадырь” поднял на якоре телеграфный кабель, и якорь пришлось перерубить. Идем мы в Даккар, порт во французском Сенегале у самого Зеленого мыса. Здесь нам предстоит принять огромный запас угля, почти в два раза больше нормального. Придется завалить всю нашу палубу и батарейную, а также весь ют. Работа каторжная! Переход, по обыкновению, был удивительно спокойный. Только жара давала себя чувствовать все более и более. Адмирал довольно редко появлялся на переднем мостике, так что и вахты были много легче.
