Владимир Волков - Русская рать: испытание смутой. Мятежи и битвы начала XVII столетия
Сражение было окончательно проиграно после измены части наемников (французских и немецких полков) из состава шведского вспомогательного корпуса Якоб Делагарди[194]. В плен к полякам попали воевода Василий Иванович Граня Бутурлин и разрядный дьяк Яков Демидов, перед сражением привезший жалованье для иноземцев. В числе павших был воевода Яков Петрович Барятинский[195].
Узнав о поражении главной армии, блокированная в Царевом Займище еще до Клушинской битвы другая часть русского войска сложила оружие, вынужденно перейдя на сторону объявленного претендентом на русский престол польского королевича Владислава[196].
Против Василия Шуйского выступили и воеводы приокских городов. Особенно опасным стал новый мятеж в Рязани, поднятый Прокофием Ляпуновым. В Коломне взбунтовал народ голова Михаил Бобынин, который «изменил царю Василию и отъехал к Вору», находившемуся тогда в Калуге. Примеру коломничей последовали жители Каширы. Местный воевода, «князь Григорий Петрович Ромодановский не хотел креста целовать и стоял за правду. Они же (мятежные каширяне – В. В.) его чуть не убили, и привели его к кресту, и к Вору послали с повинной»[197]. Удержать контроль над вверенным ему городом удалось лишь князю Пожарскому, воеводствовавшему тогда в Зарайске. Его призывал на свою сторону Ляпунов, приславший к Дмитрию Михайловичу племянника Федора, но Пожарский сохранил верность Василию Шуйскому, известив его об обнаружившейся опасности. В Москве новости из Зарайска восприняли чрезвычайно серьезно и направили в крепость подкрепление под командованием Семена Матвеевича Глебова и стрелецкого головы Михаила Рчинова.
Известие о прибытии этих войск вынудило Ляпунова одуматься и удержать Рязанщину от участия в военных действиях против правительства Шуйского. Однако возникла новая опасность – восстали зарайские посадские люди, вынудив Пожарского затвориться с немногими людьми в городском Кремле. Воевода был готов биться до последнего, и его непреклонная решимость переломила течение бунта. Как отметил летописец, Дмитрий Михайлович «отнюдь ни на что не прельстился. Никольский же протопоп Дмитрий укреплял его и благословлял умереть за истинную православную веру. Они же еще больше укрепились. Видя же он свое бессилие, заперся в каменном городе с теми, которые стояли в правде; в городе же у тех мужиков [было] имущество и запасы все, а в остроге нет ничего. Те же воры, видя свое бессилие, прислали в город и винились, и [предлагали] целовать крест на том: «Кто будет на Московском государстве царь, тому и служить». Он же, помня крестное целование царю Василию, целовал крест на том: «Будет на Московском государстве по-старому царь Василий, ему и служить; а будет кто иной, и тому так же служить». И на том укрепились крестным целованием, и начали быть в Зарайском городе без колебания, и утвердились между собой, и на воровских людей начали ходить и побивать»[198].
Справившись со смутой в Зарайске, князь Дмитрий Михайлович совершил поход к Коломне против укрепившихся сторонников самозванца и восстановил власть царя Василия Шуйского в этом городе.
Глава 3. Лихолетье. Земские ополчения и освобождение Москвы
«Великий обман» 17–18 июля 1610 года. Семибоярщина
Политическая ситуация, сложившаяся в России к исходу лета 1610 года, означала наступление нового этапа в истории Смутного времени. Клушинская военная катастрофа сразу же переросла в политическую. К Москве шли не только польские войска Жолкевского, но и силы воспрявшего духом Лжедмитрия II. Получив известия о разгроме армии Дмитрия Шуйского и Делагарди у села Клушина, самозванец, покинув Калугу, отправился на реку Утру, где собирал полки гетман Сапега. Оттуда он собирался идти к Москве. Именно в это время, используя свой последний шанс, самозванец, подобно Болотникову и Лжепетру, решился поднять бедных людей против знатных и богатых.
Угроза со стороны Вора теперь казалась едва ли не страшнее польской, и царь Василий совершил одну из самых больших своих ошибок – призвал для участия в войне с Вором крымских татар. В Бахчисарае упускать этот шанс не собирались, и на Русь двинулось большое татарское войско. Вел его «царевич» Батыр-Гирей (Бахадур-Гирей). Навстречу ему с «поминками» были высланы воеводы – князь Иван Михайлович Воротынский, князь Борис Михайлович Лыков и окольничий Артемий Васильевич Измайлов.
Тем временем армия Лжедмитрия II и Сапеги шла на Москву. Лежавшая на ее пути Медынь перешла на сторону самозванца, но Пафнутьев-Боровский монастырь закрыл перед Вором ворота. Игуменом обители был тогда Иоасаф, бывший настоятель Троице-Сергиева монастыря, отстоявший его от того же Сапеги во время знаменитого осадного сидения 1608–1610 годов.
Но «воровское» войско воспользовалось оплошностью воевод и, захватив, разграбило обитель. Произошло это 5 июля 1610 года. Небольшой отряд защитников монастыря, возглавляемый князем Михаилом Никитичем Волконским, не смог помешать свершившемуся кощунству. Сам воевода геройски погиб в бою, сражаясь в одиночку против ворвавшихся в собор солдат самозванца. Пали и другие защитники монастыря, и монахи (из 80 монахов уцелело лишь 9 старцев). В числе убитых иноков оказался настоятель, архимандрит Иоасаф. Он принял мученическую смерть над ракой преподобного Пафнутия Боровского.
Разграбив обитель, воровское воинство двинулось дальше и наткнулось на крымцев, призванных Василием Шуйским для борьбы с самозванцем. 10 июля на реке Наре в Боровском уезде произошел бой с татарским войском. Четыре дня воины Батыр-Гирея атаковали полки Лжедмитрия II в укрепленных лагерях – таборах, но были отбиты, после чего ушли за Оку, принявшись разорять порубежные места. А «царик» продолжил свой поход.
Вновь встав под Москвой, в селе Коломенском, Вор обманом добился свержения царя Василия. Его сторонники на переговорах с москвичами 17 июля предложили свести с трона и московского государя, и своего «царика», а затем избрать правителем самого достойного из представителей великих русских родов. Многим на Москве такое предложение показалось заманчивым, и они восстали на государя-неудачника.
17 июля 1610 года царь Василий Иванович Шуйский был насильно низложен и пострижен в монахи[199]. Однако, получив об этом известие, приверженцы самозванца отказались выполнять свою часть обещания, 18 июля потребовав от москвичей покориться Вору и целовать ему крест. Естественно, это требование было отвернуто. Историки называют вероломный поступок тушинцев «Великим обманом» 17–18 июля. С него и начался самый трудный период Смутного времени, позже названный Междуцарствием.
В результате произошедшего переворота к власти пришло правительство находившихся в то время в Москве семи бояр – князя Федора Ивановича Мстиславского, князя Ивана Михайловича Воротынского, князя Андрея Васильевича Трубецкого, князя Василия Васильевича Голицына (после отъезда с посольством под Смоленск к королю Сигизмунду его заменил брат Андрей Васильевич Голицын), князя Бориса Михайловича Лыкова, Ивана Никитича Романова и Федора Ивановича Шереметева. Новое правительство получило оставшееся постыдным в памяти народа название «Семибоярщина». Хотя изначально действия московских бояр не были предательскими. Они лишь пытались создать временный легитимный орган, способный управлять государством после свержения царя Василия Ивановича Шуйского, заполнив, по возможности, тот политический вакуум, который возник в результате переворота, осуществленного группой заговорщиков в июле 1610 года. Однако в обстановке чрезмерной политизации жизни в русской столице, к которой, с одной стороны, приближалась польская армия гетмана Станислава Жолкевского, с другой – угрожало стоявшее у стен войско Лжедмитрия II, боярское правительство вынуждено было занять если не пропольскую, то все же достаточно конформистскую позицию.
Военно-политическое поражение и угроза повторения социального взрыва, подобного восстанию Болотникова и Лжепетра, принудили правящие московские круги пойти на прямой сговор с польско-литовскими интервентами, войско которых в августе 1610 года подошло к Москве. Командовавший польской армией гетман Станислав Жолкевский поспешил воспользоваться произошедшими изменениями в русской столице, предложив московским боярам вступить с ним в переговоры. Положение казалось безвыходным, так как стоявший в селе Коломенском Лжедмитрий II, стремясь опередить коронного гетмана, начал штурмовать Москву. Первый бой произошел 2 августа в районе Серпуховских ворот (отвлекающая атака) и Красного села (главный удар). Но и первая атака, и основной натиск были отбиты, причем при отражении их на помощь москвичам, невзирая на запрет Жолкевского, пришли служившие в польском войске русские отряды И. М. Салтыкова и Г. Л. Валуева. Новые попытки прорваться в Москву были предприняты 10 и 14 августа. Они тоже закончились неудачей, а в одном из боев был ранен Иван Заруцкий.
