Тайная история отечественной внешней разведки - Александр Иванович Колпакиди
Оттуда Кондрат Полуведько прибыл во Львов как представитель ОУН, затем побывал в Житомире и, наконец, появился в Харькове, где стал секретарем городской управы и продолжал свою разведывательную деятельность. Арестован был немцами и, по некоторым данным, покончил жизнь самоубийством в тюрьме, не дожидаясь допросов с пристрастием.
Посмертно (26.12.1943 г.) Кондрата Полуведько наградили орденом Отечественной войны I степени.
Он имел полное право сказать: «Я счастлив, что…»
Непростая судьба одного из первых чекистов
Комиссаров В. М., Хлобустов О. М.
Жизнь этого человека, как и всего первого поколения чекистов– дзержинцев, была полна событий и героических, и трагических. Всезнающая Википедия сообщает о нем следующее: «Борис Игнатьевич Гудзь (19 августа 1902 – 27 декабря 2006) – советский разведчик. Последние годы жизни оставался единственным здравствующим чекистом первого призыва и последним живым участником Гражданской войны… В 1937 г. уволен из разведки и исключен из ВКП(б) с формулировкой «за профнепригодность, как не заслуживающий доверия работник, имевший тесную связь с врагами народа»34.
Отец Бориса, Игнатий Корнилиевич, земский служащий, участвовал в революционной деятельности со студенческих лет, член РСДРП с 1908 г., арестовывался, находился под гласным надзором полиции. Был хорошо знаком со студентом социал– демократом Артуром Христиановичем Фраучи, впоследствии вошедшим в отечественную историю как прославленный чекист Артур Артузов. Мать – Антонина Эдуардовна, урожденная Гинце (именно под этой фамилией Борис Игнатьевич в 1933 г. отправится в свою последнюю загранкомандировку), из обрусевших немцев, работала в фирме «Зингер». В начале марта 1917 г. в Туле Борис принял участие в аресте местного жандармского начальника.
Борис Игнатьевич особенно гордился хранившейся в его личном архиве запиской– поручительством заместителю председателя ГПУ И. С. Уншлихту:
«Позвольте рекомендовать Гудзя Б. И.
Знаю лично как честного, преданного и старательного работника.
Зампред СНК А. Д. Цурюпа
28 марта 1923 года».
В неопубликованных воспоминаниях, Борис Игнатьевич писал о первых впечатлениях от знакомства с чекистским коллективом:
«И хотя я лично не общался с Дзержинским по работе, его дух как бы постоянно присутствовал среди нас, потому что и Менжинский, и Артузов, и другие начальники отделов, придерживались в работе стиля Дзержинского. Артузов говорил, что, когда случались какие-нибудь неприятности, например, провалы в работе, Феликс Эдмундович никогда не прибегал к крику и шуму, а всегда разбирался в причинах происшедшего. Даже если причина крылась в небрежности сотрудника, его бездумности, дело завершалось упреками, после которых люди лучше, чем после всякого разгона, осознавали ошибку и старались ее не повторять. Такого же стиля в работе придерживались Артузов, Ольский, Стырне, Федоров, Пузицкий и многие из нас, их учеников».
Когда в начале 1923 г. Гудзь был принят на работу в ОГПУ, Артур Христианович Артузов был уже авторитетным руководителем: с июля 1922 г. он являлся начальником контрразведывательного отдела (КРО) ГПУ, по сути дела, создавшим эту линию работы советской спецслужбы, а позднее – стал начальником Иностранного отдела (ИНО) и членом Коллегии ОГПУ.
Другими упомянутыми мемуаристом лицами были: Менжинский Вячеслав Рудольфович (1874–1934) – член ВЧК с 21 декабря 1917 г., с 1920 г. – начальник Секретно– оперативного управления ВЧК, с 30 июля 1926 г. до своей смерти 10 мая 1934 г. – председатель ОГПУ.
Ольский Ян Калистратович (1898–1937) – в органах ВЧК– ОГПУ в 1919 – 1931 гг. Арестован 31 мая 1937 г., расстрелян 27 ноября 1937 г. Реабилитирован 19 ноября 1955 г.
Стырне Владимир Андреевич (1897–1937) – с апреля 1921 г. в Особом отделе ВЧК. Арестован 22 октября, расстрелян 15 ноября 1937 г. Реабилитирован постановлением Военной коллегии Верховного Суда СССР 17 августа 1967 г.
Федоров Андрей Павлович (1888–1937) – в органах военной контрразведки ВЧК с января 1920 г. С 1922 г. – в КРО ГПУ, один из разработчиков и исполнитель «легендированной роли» в операции «Синдикат – 2», в рамках которой неоднократно выезжал в Париж и Варшаву, где встречался как с представителями белой эмиграции, так и с представителями иностранных спецслужб. В том числе, с кадровым сотрудником британской разведки «Сикрет Интеллидженс сервис» (СИС) Сиднеем Рейли. В 1933 – 1937 гг. – начальник разведывательного отдела УНКВД по Ленинградской области. Обвинен в троцкистской деятельности, расстрелян 20 сентября 1937 г. Реабилитирован в 1956 г.
Пузицкий Сергей Васильевич (1895–1937) – в органах ВЧК с мая 1920 г. До своего ареста 28 апреля 1937 г. по обвинению «в принадлежности к троцкистско– зиновьевскому блоку», занимал ряд руководящих должностей в ВЧК– ГПУ– ОГПУ– НКВД СССР. Являлся одним из разработчиков контрразведывательных операций ОГПУ «Синдикат – 2» и «Трест». Расстрелян 20 июня 1937 г. Определением Военной коллегии Верховного Суда СССР от 2 июня 1956 г. дело прекращено за отсутствием состава преступления и приговор отменен.
«Мы должны были быть собранными, постоянно развиваться политически и соответствовать тому уровню, который требовался от чекиста – политического деятеля первых десятилетий Советской власти, – вспоминал Гудзь. – Это была установка для всех нас. Одним удавалось добиться такого положения, другим нет, к сожалению. Слишком низок был уровень образования и развития у большинства чекистов того времени. Но, тем не менее, большая часть руководящих оперативных работников среднего звена подтягивалась до уровня живых примеров, каковыми являлись В. Р. Менжинский, М. А. Трилиссер35, А. Х. Артузов, Я. К. Ольский, В. А. Стырне. Это были подлинные ленинцы. Не скажу, что они были святыми. Это были простые люди, как все мы, но у них были такие качества, которые преобладали над любой их отрицательной чертой. Это личная простота, вдумчивость, способность к глубокому политическому анализу, партийная принципиальность, отсутствие чванства.
И если говорить об Артузове, то у него был один единственный недостаток: он был слишком гуманным в отношениях с подчиненными. И надо сказать, что не все начальники одобряли его за это качество. Было немало людей, которые больше кулаком стучали, или пускали в ход ругань. Типичным в этом отношении был Ягода36. Менжинский, Артузов, Трилиссер были высококультурными людьми. Их авторитет среди работников был настолько велик, что им не требовалось прибегать к грубому нажиму и грубому обращению, да они и по характеру не могли повышать голос и стучать кулаком по столу вместо убедительных аргументов.
Они рассчитывали на лучшие качества подчиненных им людей и никогда не применяли каких-либо нажимных методов в работе, сухих ЧИНОВНИЧЬИХ распоряжений или приказов. И Дзержинский, говорил
