Резидент разведки. Часть 2. Покер с контрразведкой - Виктор Державин
— Обязательно отвечу. Мне важно, чтобы ты знал то, что он по моему замыслу никогда не достигнет той цели, о которой мечтает. Во-первых, я сама могу потерять интерес к игре. Но это неточно. Пока что мне дико интересно и очень важно для себя лично достигать результатов, не прибегая к таким примитивным и плебейским методам. Кроме того, боюсь, что и у него после традиционного секса изменится что-то в голове, он станет менее включённым и одержимым после того, как добьётся желаемого результата. И последнее: мне кажется, он вошёл во вкус именно такой игры и именно от такого подчинения получает кайф. Не знаю, сколько это может продолжаться. И вместе с тем мне самой это нравится, и я готова играть с ним бесконечно. Это кайф! Полагаю, что для него это такой же наркотик. Считай, что двое таких сумасшедших и одержимых нашли друг друга, и в наших с ним отношениях примитивный секс может быть огромной ошибкой и преградой для дальнейшей игры. Поэтому пока что вроде бы всё идёт хорошо. Единственная острая проблема — Глен. Именно он теперь стал очень сильной проблемой. Я вижу его сверлящий и подозрительный взгляд и немного побаиваюсь. Мне кажется, он что-то почувствовал, но пока не может понять, откуда исходит опасность.
— Я тоже заметил, что он стал несколько нервным. Полагаю, что это на фоне семейной проблемы. Но в данном случае промедление смерти подобно. Неизвестно, что он может вытворить. Вильте, тебе нужна моя помощь. Я очень переживаю за тебя.
— Спокойно! Витя, я сегодня же дам своим хорошего пинка под зад. Никому и ничего дополнительно объяснять не нужно. Понимаешь? Теперь я просто уверена, что наши ни при каких обстоятельствах не захотят подвергать меня даже минимальному риску.
— Почему они медлят?
— Я сама не понимаю. Выясню.
— А как они собираются решать? Ты должна понимать технологию и видеть какие-то маркеры. Они обязательно где-то напортачат. Это у наших просто закон.
— Мне особенно детали не разъясняли. Они мне и не нужны. Помнишь, ты мне передал кое-какие данные, связанные с IP-адресом Глена и ещё кое-чем?
— Конечно, помню.
— Ну вот и ответ. Ты же понимаешь, что есть технологии, и знаешь в общих чертах, как они работают. Кроме того, мои мне намекнули, что есть вариант решения через Даркнет, «чёрный интернет», или «теневой интернет» — это скрытый сегмент интернета, доступный только через специализированные браузеры. Он полностью анонимен — для доступа к нему используется зашифрованное соединение между участниками. Мои говорят, что знают о том, что он там сидел и искал кое-что своеобразное, полагают, что он хотел создать какую-то ситуацию и проучить Кэти, чтобы она опять захотела стать домохозяйкой, но испугался, передумал в какой-то момент или до времени отложил решение. Даркнет — штука тоже очень условно анонимная. Хочешь посмотреть примеры того, как там всё устроено?
— Хочу.
— Сброшу тебе ссылку на браузер и на сайты. Посмотришь, — усмехнувшись, ответила Вильте.
Пришёл к себе в апартаменты. Вильте уже скинула ссылку. Открыл бутылку вина и стал смотреть Даркнет.
Ссылку для примера Вильте прислала на русский сегмент Даркнета. Это правильно, в американском мне лучше никогда не появляться. Вижу, что в России действует интернет-биржа криминальных услуг. За деньги в Даркнете доступно всё: от поджога машины до убийства.
Вижу заголовок: «Сделаю что угодно».
Смотрю.
На полу разрушенной заброшки лежит парень лет двадцати. Вокруг него трое с битами, лупят по всему телу. Четвёртый снимает на камеру. Крики жертвы лишь раззадоривают преступников, и они начинают бить жертву ещё и ногами.
Потом останавливаются и объясняют: их нанял предприниматель, которого молодой человек кинул на деньги, украв наркотики. Тот уверяет: ошиблись, он об их клиенте даже не слышал.
— Сделаю что угодно. Только прекратите, — рыдает парень, вытирая кровь с рассечённого затылка. — Мне очень больно. В голове киста, я же умру.
Далее запись: «Случайно убили».
Таких видео в интернете сотни. Жертвам срезают волосы, заливают лицо зелёнкой, избивают резиновым шлангом, ломают конечности. Иногда раздевают догола. Среди пострадавших бывают женщины и подростки.
Преступники снимают ролики, чтобы предъявить заказчику. А в Сеть выкладывают потому, что за такой контент охотно платят, и это хорошая реклама. Клиенты — коллекторские агентства, владельцы наркошопов.
Поражают воображение заявления: «Выезжаем и работаем во всех регионах России и СНГ».
Весь набор услуг, но самые тяжкие называются так: «Воплотим любые задумки и фантазии».
Стоимость: например, поломать пару конечностей — 2000–3000 долларов.
Всё! Хватит! Ужас!
Хорошо, что я не оставил следов входа в американский Даркнет.
И следом другие, очень тяжёлые мысли: вот такие настали времена. Вот так теперь это всё работает. Выходит, нашим теперь не нужны «спящие»?
Конечно, нет. Под видом продавцов криминальных услуг могут быть полицейские. Думаю, это практикуется и в США, и в России.
Не станут наши с этим связываться.
Или я ошибаюсь?
Скорее всего, Вильте её начальники просто таким ответом увели в сторону. А она не понимает этого?
Скорее всего, она не хочет ничего понимать. Считает, что это задача Центра, и точка. Хотя…
Всякое может быть. Для каких-то задач, особенно для отведения в сторону каких-то причудливых тематических мероприятий, вполне могут прибегнуть к таким услугам. Но по задаче с Гленом вряд ли будут с Даркнетом связываться.
На второй день после нашей встречи в обеденное время мне позвонила Вильте и сообщила, что Кэти очень обеспокоена тем, что Глен не ночевал дома и она не может до него дозвониться. Я, в свою очередь, посоветовал, чтобы Кэти немедленно обращалась в полицию, а Вильте мне ответила, что уже дала такую рекомендацию Кэти.
Это разговоры и банальности в эфир — на всякий случай, дымовая завеса.
Про себя пошутил о том, какая у китайцев жестокая внешняя разведка.
Глава 4
Какое моё поведение будет считаться в данном случае естественным?
Меня всё это не касается — вот такое моё поведение будет выглядеть как очень естественное.
Но если Кэти ко мне обратится с просьбой о помощи, то тогда я обязательно обращусь к Ричарду и проведу имитационные действия, направленные на помощь относительно близкому мне человеку, проявлю имитацию неравнодушного поведения, отфутболив проблему своему другу и начальнику. Его уже они не посмеют прослушивать: он представитель независимой ветви власти — законодательной — и поэтому обладает неприкосновенностью.
Эх… Как же всё сложно устроено в этой жизни.
А что будет делать Ричард в этом случае?
