Резидент разведки. Часть 2. Покер с контрразведкой - Виктор Державин
— Понятно.
— Вторая часть вопроса сложнее. Существует миф, легенда, что собственники ФРС засекречены. Однозначно это миф: коммерческие банки, члены ФРС с особым статусом, и есть собственники. Список владельцев каждого такого банка есть на сайтах этих банков. С одной стороны, ФРС выглядит независимой организацией, и в этом её плюс. С другой стороны, текущая структура с 12 региональными резервными банками, которые в определённой степени зависимы от коммерческих банков, выглядит довольно странно и в итоге вовсе не прозрачно. Суть в следующем. Если сравнить американский Центробанк с российским или китайским, то различия будут в основном косметические. Например, главу ФРС выбирают на четыре года, а главу Центрального банка России — на пять лет, у китайцев вообще нет таких ограничений. Главное различие центробанков в том, кому принадлежит их уставный капитал и имущество. Так, капитал российского Центробанка принадлежит Русскому государству, китайского Центрального банка — китайскому. А вот в ФРС долю имеют коммерческие банки. Точнее, долю в тех самых 12 региональных банках, которые входят в состав регулятора. Как китайский и российский Центробанки, американский федеральный резерв является независимым. Глава ФРС, хоть и отчитывается перед конгрессом, всё же может не соглашаться даже с президентом США. И президент не может его за это уволить.
— Стоп! Известно, кто именно является собственниками тех банков, которые владеют долей в этих 12 региональных банках? — спросил я.
— Далеко не всегда известно, и есть подозрение, что именно неизвестные частные конечные бенефициары часто кредитуются ФРС на льготных условиях в кризисных ситуациях. Но тут не всё просто. На самом деле, из двенадцати равных резервных банков один является «самым равным». Речь идёт о Федеральном резервном банке Нью-Йорка, на который приходится подавляющая часть всех активов ФРС и всей денежной эмиссии. Фактически он и является Центральным банком Соединённых Штатов Америки. В любом случае деятельность всех двенадцати федеральных резервных банков находится под жёстким присмотром со стороны Совета управляющих ФРС (штаб-квартира находится в Вашингтоне). Но хитрость в том, что за Советом управляющих, в свою очередь, присматривают главные акционеры Федерального резервного банка Нью-Йорка — в конечном итоге частные лица.
— Получается, всем миром правят акционеры Федерального резервного банка Нью-Йорка. Достаточно знать конечных бенефициаров, и можно найти болевые точки, — сделал вывод я.
— По-моему, это невозможно. Федеральный резервный банк Нью-Йорка — важнейший из двенадцати резервных банков США, входящих в Федеральную резервную систему США, контрольный пакет акций которого удерживает Morgan Stanley. Его акционеры известны, часто это юридические лица, а вот кто собственник этих юридических лиц или цепочки юридических лиц, в дальнейшем так называемых коечных бенефициаров, физических лиц — тайна, за которой гоняются все разведки мира. Это почти что как узнать состав реального правительства мира. Поэтому добраться до конечных бенефициаров — физических лиц невозможно. Я так поняла, что это одна из главнейших задач всех нелегальных резидентов СВР и вообще всех разведок важных стран мира. Эта задача не решена и вряд ли будет кем-то решена. И тем не менее все, кто близко к этой теме подошёл, собирают информацию по крупицам, далее её анализируют те, кому положено. Отсюда, из Бостона, из банка, можно видеть и понимать очень и очень многое. Но далеко не всё, ведь даже конечный контроль информационной безопасности всех региональных резервных банков остаётся в Федеральном резервном банке Нью-Йорка. Если бы они там увидели хоть какие-то щёлочки в ней, я бы уже была в холодном и сыром подвале с крысами, ждала, истекая кровью, очередного допроса. Поэтому у меня очень многое из исходного и нужного чуть ли не в бумажном варианте, очень аккуратно.
— Прости, но откуда у тебя бумага? Я думал…
— Сам не догадался?
— Не хочу гадать.
— Роджер.
— Как это выглядит в движениях?
— Он начал мне кое-что показывать в своих целях от крайней одержимости и нетерпения, мне лично эта информация была интересна, но нашим не очень. Тем не менее в какой-то момент я попросила его показать кое-что, что точечно очень интересовало наших. Он отказал, а потом с моей небольшой помощью понял, что уже не может мне отказывать. Обратной дороги нет и не будет. Уже толком не понимает, где игра двух взрослых людей, а где уже всё совсем серьёзно. Мы с ним полностью ушли в это, и чем дальше, тем более интересно и интеллектуально. Он стал одержим этой игрой, и я тоже. Но он не понимает, что работает на другую страну, полагает, что я специально усложняю сюжет и сценарий, создаю риски, и он с удовольствие в это погружается, принимает правила, уважает усложняющийся сюжет. Эти риски его ещё больше возбуждают, и он готов продолжать без конца и края. Кроме того, думает о нашем с ним совместном бизнесе, уже тоже не понимая, где границы игры. Выглядит всё не очень безобидно, но относительно безопасно, конечно, насколько это возможно. Иногда я приезжаю к нему в офис на совещание, после совещания идём к нему в кабинет, в какой-то момент он выходит в туалет. На столе оставляет кое-что интересное. Тоже пытается создать сюжет из рисков как часть игры, и я уже сама не понимаю, насколько он всё реально осознаёт. Рассказывает устно кое-что из того, что нигде не прочитаешь. Вообще много рассказывает, делится со мной новостями и сплетнями из высших эшелонов власти, мы обсуждаем, спорим. Ему интересно со мной общаться.
— Извини, можешь не отвечать,
