Заморский тайник - Александр Александрович Тамоников
– Значит, так, – сказал оперуполномоченный Курдюмов, обращаясь одновременно ко всей следственной бригаде. – Вот это – староверческий скит. В нем обитают староверы. Они – люди суровые и недоверчивые, и чужих они к себе не пускают. Верней сказать, пускают лишь в каких-то особенных случаях. Так сказать, Христа ради. Но мы-то с вами прибыли сюда не Христа ради. А потому, скорее всего, они костьми лягут, но нас не пустят. Тем более, как я мыслю, сегодня у них особенный день. Сегодня у них похороны. Вот такие дела.
– А зачем нам просить у них позволения? – пожал плечами один из вооруженных милиционеров-сержантов. – Войдем без всякого разрешения! Имеем законное право! Там у них совершено целых два преступления! В конце концов, убили одного из них! Зачем нам делать какие-то реверансы? Мы – власть, а они – темные и отсталые люди…
– Ты, сынок, всегда такой дурак или только по пятницам? – Курдюмов, поморщившись, глянул на сержанта. – Приступом, что ли, ты их собрался брать? Это в городе ты власть. А здесь совсем другие законы. Другой мир, можно сказать. И мы должны блюсти эти законы. Сделаем так. С суровыми дядьками-староверами будем говорить вдвоем – я и он, – указал оперуполномоченный на кинолога. – Остальным в разговор не вмешиваться. Стойте и молчите… Попробуем уговорить этих дядек, чтобы они пустили нас на свою территорию. Надо бы взглянуть на место преступления хотя бы одним глазом.
– А как же я? – недоуменно спросила следователь. – Осмотр места происшествия – это большей частью мое дело. И потом – допросы свидетелей…
– А мне надо все сфотографировать, – поддержал следователя эксперт.
– Да и тело нужно отправить в город на судебно-медицинскую экспертизу. Нужно же официально установить причину смерти.
– Никаких осмотров и никаких фотографий! – решительно произнес Курдюмов. – Да и тела нам никто не отдаст.
– Это почему же? – удивилась следователь. – И вообще – что это вы тут раскомандовались? Я следователь, и значит, я, а не вы, здесь старшая. Мне и давать распоряжения.
– Девонька, – Курдюмов сощурил глаза и стал похож на обитателя здешних мест – рысь. – Я не командую, а объясняю. Ни вас, ни его, – он кивнул в сторону эксперта, – староверы не пустят в свои владения ни под каким предлогом. Его, – он опять кивнул в сторону эксперта, – потому что он обвешан всякими фотоаппаратами, вспышками и прочими причиндалами. По мнению староверов, все эти причиндалы – дело греховное, равно как и изображения на фото. Тело они не отдадут потому, что… Словом, долго объяснять. Такова у них вера и таковы убеждения. Своих мертвых они хоронят сами. Вас же они не пустят потому, что вы – женского пола. Женщина – носительница соблазнов и искушений. Зачем староверам искушения и соблазны? От них они убежали из мира, а тут, понимаете ли, вы…
– Что же, у этих староверов совсем нет женщин? – недоверчиво спросил один из сержантов.
– Почему же? – усмехнулся Курдюмов. – Есть у них женщины… Но свои. А наша уважаемая следовательница чужая. Стало быть, искусительница и соблазнительница.
– К тому же, – добавил эксперт-криминалист, обращаясь к следователю, – и одеты вы несоответственно – с точки зрения староверов, разумеется. Брюки, голова ничем не покрыта, да еще и всякие помады с румянами. С точки зрения суровых дяденек-староверов, вы даже не искусительница, а просто-таки развратница! Так что и впрямь лучше вам держаться от скита подальше. Мы уж как-нибудь сами…
– Черт знает что! – фыркнула следователь. – Какое-то Средневековье!
Курдюмов хотел ей что-то ответить, но не сказал ничего. Он лишь махнул рукой кинологу, и они пошли к скиту. Свою собаку кинолог оставил с сержантами, в скиту от нее толку все равно не было бы. Да и, судя по всему, не пустили бы их в скит с собакой. В скиту была тишина – ни бреха, ни собачьего визга. Значит, не водились по какой-то причине на заимке собаки, а то бы давно уже учуяли пришельцев. И потому идти в скит с собакой было бы делом опрометчивым. В чужой монастырь, как известно, со своим уставом не ходят. И со своими собаками тоже.
На стук в ворота заимки долго не было никакого ответа. Потом ворота все-таки приоткрылись, и из них выглянула чья-то бородатая физиономия.
– Здравствуйте, – учтиво поздоровался Курдюмов.
– И вам помогай Господь, – отозвался бородач. – Кто вы и что вам нужно?
– Мы слышали, что у вас горе, – сказал Курдюмов. – Даже два горя. Украли икону и убили человека… Мы хотим помочь вашему горю. Найти убийц и воров. И, конечно, вернуть вам икону.
– Бог знает и убийц, и воров, – сказал бородач. – А если знает, то и накажет. И потому мы в вашей помощи не нуждаемся. Ступайте с миром. Похороны сегодня у нас. Молимся мы.
– Убийц и воров Бог, конечно, накажет, – согласился Курдюмов. – А вот как же быть с иконой? Ведь украли же икону! От ваших прадедов она вам досталась, а им – от их прадедов. Столько лет был с вами Плачущий ангел. А теперь его нет. Разве это – правильно? Вернуть надо икону…
– Бог и вернет, – ответил бородач.
– Согласен, – кротко произнес Курдюмов. – Обязательно вернет. Но, может быть, именно нашими руками? Может, он нас для того и послал?
Это был единственный козырь в руках Курдюмова. И сейчас он зашел с этого козыря. Если такой ход не возымеет действия, то и самому Курдюмову, и всей следственной группе придется возвращаться обратно, что называется, несолоно хлебавши. И пытаться найти убийц, воров и икону, не осмотрев место происшествия, не опросив свидетелей и даже толком не уяснив, как именно был убит старик-старовер. Ничего иного просто не оставалось.
Но однако же было похоже, что ход Курдюмова сработал. Бородач о чем-то поразмыслил и распахнул ворота чуть шире.
– Пройдите, – буркнул он. – Да картузы снимите. Человека мы сегодня хороним.
Домовина с телом стояла в храме – это Курдюмов и Хватов определили сразу же. Сквозь отворенные двери было видно, что людей в храме битком. Еще больше народа толпилось рядом с храмом. К Курдюмову и Хватову подошел какой-то высокий, сурового вида старец и о чем-то коротко спросил у сопровождающего милиционеров бородача. Бородач так же коротко что-то ответил, после чего старец окинул Курдюмова и Хватов долгим внимательным взглядом. А затем сказал им:
– Что ж… Как сказал Спаситель, жить в мире и быть полностью от мира свободным невозможно. Вот вы пришли к нам из мира. Что вам нужно?
– Из милиции мы, – проговорил Курдюмов. – Будем искать убийц и воров. И икону.
– Да, брат мне сказал, – кивнул старец. – Ищите, если считаете нужным. Хотя они нам без надобности. Я говорю об убийцах и ворах. А вот что касается иконы… Это дело другое. Ищите с усердием. А мы станем вам помогать молитвами.
– Благодарю, – сказал Курдюмов и учтиво поклонился. То же самое сделал и Хватов. – Вместе мы ее обязательно найдем.
– Еще что вы от меня хотите? – спросил старец.
– Как убили вашего собрата? Кто его убил? – Курдюмов помолчал и добавил: – Не из любопытства я спрашиваю, сами понимаете…
– Понимаю, – кивнул старец. – Отойдем в сторонку. Не будем мешать людям молиться, а душе возноситься на небо.
Они отошли, и старец кратко рассказал Курдюмову и Хватову о смерти старика. И о том, что его убили ударом ножа. И о том, по какой причине его убили. Должно быть, старик застал воров за греховным делом – кражей иконы – и попытался не допустить такого страшного греха. За то и поплатился жизнью. Рассказал старец и о двух заблудившихся людях, которые попросились на ночлег, а затем, ночью и несмотря на дождь, исчезли с заимки. Должно быть, эти люди и есть воры и убийцы в одном лице. Но кто они – того ни сам старец, никто другой в скиту не знает. Просто люди, заплутавшие в тайге. А может, и не люди вовсе, а исчадия из преисподней, которые затем и явились, чтобы украсть икону с Плачущим ангелом. Потому что уж слишком ценной, просто-таки святой была эта икона. А исчадия – они, как известно, не терпят никакой святости.
С тем Курдюмов и Хватов и отбыли из скита. Они молча подошли к вертолету, так же молча Курдюмов дал команду садиться в вертолет, а пилотам – заводить мотор.
– Ну и что вы узнали? – спросила следователь, когда вертолет поднялся в воздух.
– Двое неизвестных напросились на ночлег, ночью пробрались в храм и попытались украсть икону, – пояснил Курдюмов. – За этим делом их застал старик-богомолец. Он пытался помешать ворам, за это они его и убили. Затем взяли икону и покинули заимку. Никто их не увидел
