Елисей Синицын - Резидент свидетельствует
Он не перебивал, слушал очень внимательно, был серьезен, затем сказал:
— В нашей внешней политике приоритет отдается антисоветизму и поиску на Западе союзников. На улучшение отношений правительство Рюти не пойдет. Маскируя истинные причины «зимней войны», наши «мудрецы» в своей пропаганде теперь обвиняют Советский Союз в попытках советизировать Финляндию силой. В доказательство попыток советизации Финляндии они приводят факты создания Москвой правительства Демократической Финляндской республики во главе с Отто Куусиненом. Я и сегодня, как в прошлый раз, хочу отметить, что Москве не следовало торопиться с войной. После разрыва дипломатических отношений надо было повременить, чтобы консолидировались здоровые силы в стране и заставили правительство согласиться на предложения Советского Союза по обмену Карельского перешейка.
Мы, финны, тугодумы. Вам надо считаться с особенностями нашего характера. На этот счет у нас говорят, что расскажи финну анекдот в субботу — в воскресенье в церкви он некстати засмеется во время обедни… А вы с Куусиненом поторопились.
На вопрос, к которому я упорно продвигался:
— Что надо сделать той и другой стороне для установления добрососедских отношений и мира между нашими народами? — он сказал:
— Это очень большой и сложный вопрос, ответить на который сразу и однозначно невозможно. Ваши дипломаты и торговые работники в Хельсинки, как и наши в Москве, давно самоизолировались от текущей жизни наших стран. Конечно, одним дипломатам будет не под силу изменить нынешнюю ситуацию. Необходимо расширять рамки диалога, дискуссий между общественными, политическими деятелями, профсоюзными лидерами наших стран. Эти дискуссии должны носить откровенный, дружеский и уважительный характер, что позволит рассеять недоверие и отчуждение между нашими странами. Если вы с этим согласны, то, в меру своих сил и возможностей, попытаемся действовать в таком направлении, — подчеркнул Граф.
Мы выпили за успех согласованных действий. Далее Граф сказал, что кое-что предпринял, узнав от меня о трудностях, которые чинят некоторые торговые фирмы в расширении экономических связей с СССР, и, в частности, в торговле лесом. Через две недели в Финляндии открывается сезон охоты на крупного зверя. Партия «Аграрный союз» намерена организовать охоту на оленей. В этой связи он хочет сделать так, чтобы на эту охоту были приглашены советские дипломаты: посланник, советник и представитель торгпредства. Инициатором приглашения выступит МИД Финляндии.
— Вы, конечно, понимаете, что дело не в охоте, — улыбнулся Граф.
Сразу после беседы с Графом я встретился с посланником Зотовым и рассказал ему о намерении МИД Финляндии организовать охоту на оленей, куда намерены пригласить трех советских дипломатов во главе с посланником.
Мне было известно, что Зотов является заядлым охотником. Обычно хмурый и неразговорчивый, он тут же преобразился.
Не прошло и недели, как приглашение на охоту от шефа протокола МИДа Хаккарайнена было получено. Полпред Зотов с благодарностью принял приглашение, и через день мы втроем выехали на тренировку. В первый день каждый из нас поразил мишень бегущего оленя, но когда к бегу добавили прыжки оленя, то попал в мишень только полпред. Торгпред и я промазали. На второй день нам ускорили «бег оленя» и увеличили прыжки, но мы с первых выстрелов поразили мишень на отлично. Это означало, что препятствий к охоте не было. Дело осложнилось, когда Хаккарайнен сообщил день охоты. Оказалось, что он совпал с днем отъезда Зотова в Москву. Это его сильно расстроило. Стали думать, что делать? Шеф протокола предложил, чтобы Зотов поехал на охоту, но только на первый загон оленя, и в этом случае он успеет вернуться в Хельсинки к отходу поезда, который отправляется около 6 часов дня. Было видно, как полпред с радостью согласился на такой вариант.
В следующее воскресенье рано утром мы втроем, прихватив десять бутылок водки и пять коньяка, выехали в поместье одного из организаторов охоты, крупного помещика, километрах в 150 от Хельсинки. Сопровождал нас Хаккарайнен.
К месту охоты прибыли вовремя. Уже собралось тринадцать человек, двое опаздывали. С их появлением началась жеребьевка номеров расстановки охотников. Нас, как гостей, поставили в центр. Расстояние между охотниками составляло сто метров, а вся цепь вытянулась на полтора километра вдоль широкой просеки, разделяющей лесные массивы. Перед началом охоты трубачи сыграли гимн охотников, символизирующий честность и бескорыстность охоты.
Когда каждый из нас занял свое место, протрубил сигнал начала охоты. Сразу установилась такая тишина, как будто все замерло, а мы переместились в какое-то царство безмолвия. Наступившая осень решила обласкать нас теплыми лучами солнца. Так продолжалось довольно долго, около сорока минут — и вот далеко от нас послышались голоса загонщиков.
Вдруг с левой стороны от меня прозвучал выстрел и рядом со мной просвистела пуля вдоль цепи охотников, где стояли Зотов с Хаккарайненом. Мне показалось, что она чуть не задела мой нос. Чтобы этого больше не случилось, я прыжком отскочил назад и засел за огромным валуном. Левому охотнику, видимо, померещился олень, и он стрельнул в нашу сторону. Это было, конечно, грубейшее нарушение правил охоты, которые не допускают выстрел вдоль цепи охотников.
Признаться, мне стало жутковато. Несчастные случаи на охоте — явление довольно частое. Однако установилась тишина, нарушенная минут через пять выстрелом и жалобным стоном и храпом оленя. Стрелял Зотов. Около него стали собираться охотники, подошел и я. Оказалось, что он стрелял в двухгодовалую самочку, перебил ей переднюю ногу. Она упала, но пыталась подняться и бежать, но опять падала. От опытных охотников я слышал, что когда убивают оленя, у него из глаз вытекает слеза, но не верил этим рассказам. Оказалось, что это правда. Сам убедился. К месту события собрались почти все охотники, но никто не согласился пристрелить мучающееся животное. Было видно, что обсуждение случая носило недружественный характер к виновнику его. В их высказываниях часто употреблялось слово «пойка», что значит ребенок. Высказывалось недоумение, как при хорошей видимости охотник не смог отличить подростка от взрослого оленя с ветвистыми рогами. Короче говоря, первый загон закончился для нас неблагоприятно. Большинство охотников довольно откровенно выражало недовольство браконьерством Зотова. С нашей стороны тоже никто не выразил согласия пристрелить теленка. Когда загонщики подошли к нам, то один из них после долгого уговора согласился.
На охотеНаш полпред, как было заранее обусловлено, наспех простился с охотниками и отбыл в Хельсинки, как мне показалось, даже не извинившись за неудачный выстрел.
Когда мы проводили полпреда и возвратились к охотникам, Хаккарайнен на ходу спросил меня, как я расцениваю выстрел финского охотника, стоявшего слева от меня, ведь пуля, выпущенная им вдоль шеренги охотников, чуть не задела меня, а также и их с полпредом. Они очень ясно ощутили полет ее близко от себя. Не желая создавать инцидента, сказал, что, видимо, охотник заметил оленя, бегущего близко к нам, выстрелил, и пуля прошла недалеко от нас. Хаккарайнен поблагодарил за ответ. Кажется, он был им доволен. Ясно, что его вопрос имел особое значение.
Размещение охотников по номерам осталось прежним. Шеф протокола находился при мне.
Тишина в лесу — это какое-то волшебство природы. Солнце золотит желтизну листьев увядающих деревьев. Даже с близкого озера не слышно гомона водоплавающих птиц. Земля и небо продолжали безмолвствовать. Вскоре на правом фланге раздался одиночный выстрел, и опять тишина. С той же стороны, минут через десять, прозвучали один за другим два выстрела. Хаккарайнен заметил, что началась охота. Однако после этих выстрелов мы простояли около часа, но олени не появлялись.
Подошли загонщики и тут же заиграли отбой. Охотники поспешили на правую сторону, где оказались удачливые стрелки. В их числе, мне запомнилось, были Каллиокоски, Рейникка, Хиллиля. Они убили по оленю.
День клонился к вечеру, и всех нас перевезли в другой лесной массив. Вновь издалека послышались крики загонщиков, и торгпред первым выстрелом убил подходившего к нему оленя. Еще один охотник ранил другого оленя.
С лучшим настроением, чем это было после первого загона, охотники не спеша вышли на лесную дорогу, где нас поджидали автомашины. На обед привезли нас в «Дом охотника», срубленный из крепких брусьев, как сказали нам, сто лет тому назад. И действительно, это было впечатляющее здание.
Сменив охотничью одежду, умывшись, все разместились за одним довольно длинным столом. Перед началом обеда выступил ответственный за охоту с кратким словом в память убиенных оленей, поздравил тех, у кого была удача. После этого мы занялись финской похлебкой. На второе подали отбивную котлету из молодой оленины с брусничным гарниром.
