Андрей Медведев - Война империй. Тайная история борьбы Англии против России
Но война этим не закончилась. Племенное ополчение афганцев стало продвигаться к Кабулу с трех сторон — севера, юга и запада. В нескольких районах были совершены нападения на английские подразделения, Робертс приказал было контратаковать афганцев, но понял, что недооценил их численность. В окрестностях Кабула английские отряды были разбиты. Тогда он стянул силы в столицу и стал готовиться к отражению атаки. Британский гарнизон численностью в 6500 человек располагался на окраине Кабула в Ширпурском укрепленном лагере. Афганцев собралось около 100 тысяч. Но англичане были отлично подготовлены, вооружены новейшими винтовками и двумя пулеметами Гатлинга, у них были полевые и горные пушки, а у афганцев никакой артиллерии не было вовсе. От шпионов Робертс точно знал, когда афганцы собираются напасть. В ночь на 23 декабря весь британский гарнизон не спал и ждал атаки. Афганцы пошли на лагерь за час до рассвета. Бой шел четыре часа, когда некоторые вожди поняли, что надежды на победу потеряны, и стали отступать. За ними бросилась конница Робертса, безжалостно рубя убегающих. Афганцы потеряли 3000 человек, британцы только 5.
Но и это была не победа. Потому что, пока англичане стояли лагерем, ожидая решительного сражения, восставшие грабили Кабул и убивали лояльных англичанам сановников и вождей. Так что опираться Робертсу было особенно не на кого. Но помощь пришла с неожиданной стороны.
Вторая англо-афганская война
Дело в том, что в изгнании в Самарканде под русским покровительством жил принц Абдуррахман, внук Дост Мохаммеда, племянник Шер Али. Он бежал после того, как дядя захватил трон, который должен был достаться ему. Это про него писал Столетов, что «Абдуррахман готовится отплатить нам самою черной неблагодарностью». Его долго держали под жестким контролем, не позволяя ехать в Афганистан, чтобы не усиливать раскол в обществе на фоне вторжения. Но учитывая меняющуюся ситуацию, русские власти решили рискнуть и дали санкцию на отъезд Абдуррахман-хана, рассчитывая, что он утвердится в Южном Туркестане, или, если смотреть с нынешней точки зрения, — Северном Афганистане.
В начале 1880 года Абдуррахман-хан переправился через Амударью и прибыл в Южный Туркестан. У него тут были серьезные связи, много сторонников, и он довольно быстро смог поставить регион под свой контроль. Но против англичан он никаких действий не предпринимал. А в Лондоне и Калькутте решили, что можно воспользоваться случаем. Военный атташе России в Лондоне писал Милютину, что правительство возлагало большие надежды «на возможность возвести на престол в Кабуле Абдуррахман-хана».
И несмотря на то, что Абдуррахман казался русским политическим проектом, англичане просчитали все правильно. Он не был пророссийским, не был пробританским, он был афганским лидером. С достаточной харизмой, с достаточным образованием и пониманием международной обстановки. Англичане знали, что он не станет им доверять на сто процентов, но еще меньше он готов доверять русским. Начались переговоры, и соглашение было достигнуто. Англичане покидали Кабул, забирали гарнизон, представителем короны в столице оставался политический агент из индийских мусульман. Абдур Рахман обязался не поддерживать никаких отношений с любой иностранной державой, кроме Британии. А Британия обязалась не вмешиваться в дела на всей его территории. Абдуррахман-хану пришлось признать некоторые статьи Гандамакского договора относительно территориальных уступок, и 22 июля 1880 года он был публично объявлен эмиром.
Но как часто бывает в Афганистане, на деле он был пока еще относительным правителем, потому что далеко не все территории признали его власть. Такому повороту событий предшествовало одно обстоятельство: в Британии сменилось правительство. Бенджамин Дизраэли и его партия тори потерпели полный политический разгром. К власти после шести лет пребывания в оппозиции вернулись либералы Гладстона. Лорд Литтон был отставлен с поста вице-короля Индии с уничижительными формулировками. Афганская война стала переломным этапом во внутриполитической жизни Англии. И не то чтобы Гладстон не верил в русскую угрозу Индии. Но он был уверен, что Дизраэли сам спровоцировал русских на активные действия в Кабуле.
Почти сразу после того, как Абдуррахман был объявлен эмиром, в Герате началось восстание. Аюб Хан, двоюродный брат Абдуррахмана, был страшно обижен тем, что трон достался не ему. И он объявил войну неверным англичанам, их пособнику — брату и призвал изгнать британцев из страны. Аюб Хан собрал восьмитысячную армию и двинулся к Кандагару, по дороге получая подкрепления. Почему он двинулся на Кандагар, а не на Кабул? А дело в том, что, пока длилась оккупация Афганистана, английское правительство превратило Кандагар в квазигосударство, поставило во главе лояльного сардара, который оказался в полной зависимости от Калькутты. Его права ограничивались возможностью иметь собственный совет и чеканить монету. Английское казначейство выделило специальные средства для организации армии нового «кандагарского государства», британские офицеры занимались обучением солдат. Кандагар был нужен англичанам как запасной вариант — этакий плацдарм для атаки на Кабул, если новый эмир вдруг начнет вести себя слишком независимо. Кроме того, присутствие в Кандагаре позволяло держать под контролем торговые пути. Аюб Хан рассуждал примерно так же — это плацдарм для атаки на Кабул.
Когда известие о походе достигло Кандагара, туда на помощь небольшому британскому гарнизону был выслан отряд в 2500 человек под командованием бригадного генерала Джорджа Берроуза. Точной информации о силах Аюб Хана не было, англичане даже не знали, что у него есть современная артиллерия. Решающий бой произошел у небольшой деревни Майванд, чуть к западу от Кандагара. Генерал Берроуз решил атаковать, не поняв даже, что численность войска Аюб Хана превышает 20 тысяч человек. Когда генерал понял, что ошибся, было уже поздно. Аюб Хан оказался толковым военачальником, во всяком случае он занял до боя господствующие высоты, разместив там артиллерию, причем его артиллеристы были так хорошо обучены, что потом англичане говорили, будто за Аюба воюют русские наемники.
Битва при Майванде длилась несколько часов, часто переходя в рукопашные схватки. Из 2446 англичан были убиты и ранены 1109 (среди них 29 офицеров), а 338 человек — пленено афганцами. Многие из читателей, тех, что постарше, конечно, помнят советский фильм «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона» режиссера Игоря Масленникова. И помнят, каким там был доктор Джон Ватсон. Немного наивный, глуповатый, но самоотверженный и честный. А каким его видели первые читатели Конан Дойля? Что они сразу понимали про доктора? Вот как сам герой книги рассказывает о себе в произведении «Этюд в багровых тонах»:
«В 1878 году я окончил Лондонский университет, получив звание врача, и сразу же отправился в Нетли, где прошел специальный курс для военных хирургов. После окончания занятий я был назначен ассистентом хирурга в Пятый Нортумберлендский стрелковый полк. В то время полк стоял в Индии, и не успел я до него добраться, как вспыхнула вторая война с Афганистаном. Высадившись в Бомбее, я узнал, что мой полк форсировал перевал и продвинулся далеко в глубь неприятельской территории. Вместе с другими офицерами, попавшими в такое же положение, я пустился вдогонку своему полку; мне удалось благополучно добраться до Кандагара, где я наконец нашел его и тотчас же приступил к своим новым обязанностям.
Многим эта кампания принесла почести и повышения, мне же не досталось ничего, кроме неудач и несчастья. Я был переведен в Беркширский полк, с которым я участвовал в роковом сражении при Майванде. Ружейная пуля угодила мне в плечо, разбила кость и задела подключичную артерию. Вероятнее всего я попал бы в руки беспощадных гази, если бы не преданность и мужество моего ординарца Мюррея, который перекинул меня через спину вьючной лошади и ухитрился благополучно доставить в расположение английских частей.
Измученный раной и ослабевший от длительных лишений, я вместе с множеством других раненых страдальцев был отправлен поездом в главный госпиталь в Пешавер».
То есть для англичанина, читавшего эти строки в 1887 году, когда «Этюд» был опубликован, Джон Ватсон — это не милый растяпа. Это ветеран «локального конфликта», колониальной войны. Не самый удачливый, не добившийся ни славы, ни медалей, но все же человек, выживший в аду Майвандского разгрома. Не Рэмбо, конечно, не герой голливудского боевика, но человек с определенным набором навыков, знаний, с особым мироощущением. Человек, на глазах которого гибли товарищи, который, вероятно, рубился с афганцами в рукопашной схватке. И понимая это, на доктора и сам смотришь совершенно иначе: в паре Холмс/Ватсон — один аналитик, мыслитель, а второй боец, но при этом человек, не лишенный наблюдательности, которому можно поручить и важные задания, связанные с подбором информации, как, например, в деле о смерти сэра Баскервиля. Это удивительно увлекательное занятие — изучать портрет героя или реального человека на фоне эпохи.
