Дженкинс Джеффри - Берег скелетов
Дед пришел в сильнейшее волнение. Я тихонько выскользнул из комнаты. На его письменном столе в беспорядке валялись карты, какие-то бумаги, старые счета и всякий хлам. Но мне все же удалось отыскать то, что старик называл «своей картой». Бегло взглянув на нее, я решил, что на ней нанесена, очевидно, часть побережья к югу от Анголы.
Я вернулся в спальню и, едва переступив порог, понял, что не отвратимое произошло – достаточно было одного взгляда на лицо деда, покрытое пятнами и искаженное судорогой. Задыхаясь и кашляя, старик откинулся на подушки. Умирающий громко произнес какое-то слово, похожее на «север».
– Север? – спросил я, наклоняясь к деду.
– Двадцать миль... север... север... север... – твердил он, но произносил это слово так, что его можно было понять и по-другому. – ...В двадцати милях... южнее... норда... большая скала... в двадцати милях к югу от...
В горле у него что-то заклокотало. Я решил, что все кончено, но, к моему удивлению, он поднял голову с подушек и отчетливо произнес: – Остров с кривой косой, парень. Все равно он принадлежит тебе...
НА ХВОСТЕ ТИГРА
Долгий день близился к концу; солнце быстро скатывалось на запад, к острову Св. Елены.
Я стоял в боевой рубке, и от сюда океан казался мне бесконечным. Здесь и в мирное-то время редко появлялись суда, а теперь, в дни войны, их и вовсе не стало. Свободные от вахты загорелые матросы играли в кости около орудия. Небольшие волны с юго-запада вяло лизали стальную палубу. Можно было подумать, что мы одни тут, на всем этом огромном пространстве. Джон Герланд в белой сорочке, расстегнутой у горла, загорелый, словно человек с рекламного объявления, лениво взглянул на увлеченных игрой матросов.
– Боюсь, Джеффри, что от такой жизни нам скоро осточертеет все на свете, и мы начнем делать ставки на игроков в кости, хотя это и запрещено военно-морским уставом.
Я промолчал. А вообще-то и меня тревожила мысль, что легкая жизнь разлагает команду, пусть и состоящую из опытных моряков-ветеранов. Из походов на подводных лодках люди не возвращаются загорелыми красавцами. До сих пор наше плавание проходило так легко и спокойно, что даже мысль о том, с какой целью мы находимся в этот солнечный вечер в Южной Атлантике, казалась странной и нереальной.
...После отпуска я прилетел в Гибралтар, где уже стояла «Форель», заправленная горючим и снабженная всеми необходимыми запасами. По чьему-то приказу на «Форель» были присланы даже американские и канадские деликатесные продукты, несколько ящиков шотландского виски и дюжина бутылок лучшего хереса. «Для идущих на смерть», – с горечью подумал я.
Ни в Гибралтаре, ни позже в Саймонстауне, ни в Кейптауне, где мы заправлялись горючим, ни у кого не появлялось и тени сомнения, что все требования «Форели» должны выполняться вне всякой очереди. Нам ни в чем и нигде не отказывали, и матросы быстро это поняли. Они предпочитали не думать об опасностях, скрывающихся за столь необычной щедростью, и были довольны, что имеют возможность жить как боги. Я случайно подслушал, как один из моих матросов в Саймонстауне, будучи основательно «под мухой», заявил: «Подавай мне виски! Никакой дряни для команды „Форели“! Все самое лучшее!»
Я не сразу заметил симптомы вялости и праздности среди экипажа лодки, но в конце концов понял, что недели крейсирования на огромных пространствах Южной Атлантики стали отрицательно сказываться на моряках.
Разумеется, мы вели патрулирование по определенному плану. Я разбил Южную Атлантику на небольшие квадраты и обозначил место, где был торпедирован «Данедин стар». Мы патрулировали круглосуточно, но в течение нескольких недель не заметили ни единого судна, ни единого паруса.
Абсолютно ничего.
Замечание Джона заставило меня серьезно задуматься. Я не мог до бесконечности занимать команду учебными атаками, погружениями, стрельбами по мишеням. Экипаж «Форели», очевидно, вступил в полосу кризиса – кризиса опасной скуки.
«Потопить АПЛI! Но где, черт возьми, искать ее?! – думал я, осматривая бескрайнюю водную гладь. – Может, она взорвалась и бесследно канула в морскую пучину? Может, нам придется продолжать патрулирование до тех пор, пока начальство в Адмиралтействе не убедится, что АПЛI больше не существует? Или, может, оно просто прикажет мне вернуться и потребует объяснения?..» Голос сигнальщика вернул меня к действительности.
– На мостике, сэр! Вижу треногие мачты!
«До чего же это приятно – увидеть хоть какой-нибудь корабль!» – мелькнуло у меня. Услышав сигнал тревоги, игроки в кости недоуменно переглянулись: они, наверно, успели забыть, что такое погружение!
– Восемьдесят футов! Курс три-два-ноль! Очистить мостик! – приказал я.
Мои обленившиеся матросы бросились в люк как сумасшедшие. «Ага! – с удовлетворением подумал я. – Опасность подействовала на них, словно инъекция!» «Форель» начала стремительно погружаться.
– Хорошо слышу по курсу один-пять, – доложил акустик и с плохо скрываемым возбуждением добавил: – Большие военные корабли!
«Форель» легла на боевой курс. Из волн вынырнул мрачный глаз перископа. Все еще не веря самому себе, я посмотрел на мачты. Британские военные корабли!
Два крейсера и четыре эсминца охранения.
– Взгляни и ты, Джон, – сказал я.
Волнение на лодке сразу улеглось. Можно только удивляться тому, как чутко улавливают опытные матросы мдлейшие интонации и голосе командира.
– Так что же, – нетерпеливо воскликнул Джон, – мы сейчас...
– Да, мы сейчас всплываем, – оборвал я. – Сигнальщик! Передайте вот это, – распорядился и и продиктовал текст с поставленными в начале кодовыми и опознавательными сигналами.
У меня не хватило решимости пропустить соединение британских военных кораблей, не обменявшись с ними приветствиями. «Форель» и так бродила в океане, как пария, хотя ее отверженная команда и жила в роскоши.
Еще не успела сбежать вода с корпуса лодки, как мы с Джоном были на мостике.
Эсминцы заняли боевые позиции.
– Посмотри-ка, Джеффри, – заулыбался Джон. – Они, конечно, заметили нас.
Миноносцы продолжали развертываться, вспарывая своими острыми носами длинные полосы вспененной воды. По спине у меня пробежал холодок, когда я заметил, как жерла всех шести восьмидюймовых орудий крейсеров медленно, словно раздумывая, уставились на «Форель».
– Ребята там всегда в готовности, – усмехаясь и в то же время нервничая, заметил Джон.
Несмотря на то, что мы вовремя подали опознавательный сигнал, эсминцы все еще держались на стороже, двигаясь широким полукольцом и делая узлов до тридцати. Я замигал сигнальной лампой «Олдиса», посылая визуальный опознавательный сигнал.
– Странно, – прошептал Джон. – Они же должны знать, что мы находимся в этом районе!
«Должны ли?» – подумал я, памятуя, что «Форель» предоставлена своей собственной судьбе. Сигнальщик вручил мне телеграмму: «Если вы „Форель“, то что вы тут делаете? Адмиралтейство ни о чем не извещало нас».
Я набросал ответ, передал его Джону, и тот удивленно вскинул брови. В ответе говорилось:
«Даже самая хорошая рыба, включая „Форель“, хотя бы изредка должна всплывать, чтобы подышать свежим воздухом».
Покачиваясь на легкой зыби, мы, стали ждать. Вскоре от эскадры отделился эсминец и быстро направился к нам.
– Вы действительно «Форель»? – послышался над водой металлический голос радиомегафона.
– Черт возьми, конечно, «Форель»! – нетерпеливо ответил я. – Разве вы приняли нас за фрицев?
В мегафоне раздался смех.
– Ну хорошо, хорошо! Послушайте, у меня есть почта для «Форели», адресованная на Саймонстаун. Сейчас пошлю к вам шлюпку.
Эсминец подошел ближе и спустил шлюпку. Ею командовал младший лейтенант.
– Вам перебросить почту, сэр? – спросил он с улыбкой, когда шлюпка приблизилась к нам почти вплотную.
– Давайте, давайте, – ответил я, живо представляя себе, как встретит эту почту моя истомившаяся от безделья и, скуки команда.
– У вас все в порядке? – осведомился офицер. – Вот уж не ожидали встретить вас в этом районе!
– Похоже, что так, – улыбнулся я и показал на эсминцы, по-прежнему покачивающиеся на волнах в боевой готовности.
– Да, оказаться в вашем положении – дело незавидное, – согласился офицер, перебрасывая нам мешки с почтой. – Ну а теперь до свидания и желаю успеха.
– Благодарю. Скажите там, чтобы нас перестали стращать.
Офицер помахал рукой, и через несколько минут его шлюпка уже причаливала к миноносцу.
– Желаем успеха! – послышался тот же металлический голос.
Соединение направилось на юг, и вскоре корабли скрылись из виду.
Солнце начало тонуть в океане.
– Занять посты для ночной вахты, – приказал я Джону. – Всем вниз! Шестьдесят футов!
– Сегодня у нас не состоится пикник при луне! – рассмеялся Джон.
– Под водой люди будут чувствовать себя лучше, читая письма жен и возлюбленных. Лунный свет только растревожит воспоминания.
