Битва за небо Кубани. 1943 г. - Дмитрий Михайлович Дегтев
Отметим, что в этот раз никакой массированной поддержки со стороны люфтваффе 17-й армии не оказывалось. В основном ей, как могли, помогали только немецкие «штуки» из III./StG3 и румынские из 3-й бомбардировочной авиагруппы. Так, за 8 августа над Кубанью было зафиксировано всего 170 пролетов немецкой авиации, а 9 августа – 157.
После 9 августа большую часть танковых полков, участвовавших в операции, пришлось вывести в тыл на переформирование, а наиболее поредевшие стрелковые батальоны и полки – заменить новыми. После небольшой передышки в 07.00 12 августа 56-я армия возобновила наступление, в очередной раз изменив направление главного удара. 10-й СК и 11-й ГСК пошли в атаку на участке «Вышка» – Верхний Адагум. К середине дня некоторым ротам удалось прорваться к восточным окраинам Ленинского и Горно-Веселого, а также достичь высоты в 1 км от злополучной надписи «Вышка». Это очередное «улучшение позиций» стоило армии еще 400 убитых и 1045 раненых, а также 25 сгоревших танков и САУ. Последняя боеспособная танковая часть – 5-я Гвардейская танковая бригада – понесла серьезные потери и была отведена на исходные позиции. В районе Молдаванской немецкое ПВО сбило сразу три Ил-2 из 618-го ШАП. Вышестоящему командованию было доложено, что два экипажа (лейтенант М.А. Астахов, старшина М.С. Буденец и младший лейтенант В.И. Веригин, младший сержант Б.Н. Бородин) совершили «огненные тараны»).
В конце концов, 13 августа штаб СКФ получил шифровку с приказом Сталина – всякие наступательные действия прекратить и перейти к обороне. «Противник, в прежней группировке, оказывая упорное сопротивление наступающим частям фронта, сдержал наступление наших частей и удерживает основную оборонительную полосу на фронте пристань Братчики – Батарейный – Некрасов – Киевское – Подгорный – выс. 114, 1 – Вышка – Горно-Веселый – высота 195,5 – Верхний Адагум – Неберджаевская – Адамовича балка», – констатировала директива штаба фронта. После этого на целый месяц на Таманском полуострове наступило затишье. Интересно, что сам командующий 17-й армией генерал Эрвин Йенеке во время допроса советскими следователями 22 ноября 1947 г. заявил, что наиболее критическое положение на Кубанском плацдарме в период его командования сложилось именно в начале августа. «В начале августа 1943 года советские войска прорвались в районе станции Крымской, а также активизировались действия десанта советских войск в районе Новороссийска, что создавало затруднительное положение для 17-й армии, которой я командовал», – отметил он. Впрочем, к этим показаниям надо относиться скептически, ибо в них Йенеке намеренно или неосознанно попутал многие даты и факты.
В зарубежных документах и исследованиях главная полоса обороны 17-й армии на Кубани часто упоминается под обозначениями «D-Linie», «Poseydon-Linie» и др., в то время как в отечественных она чаще всего именуется именно «Голубой линией». Скорее всего, разные участки этого укрепрайона имели собственные названия. А вот сами немцы называли его «Gotenkopf» – то есть «Готическая голова». Отметим, что в немецком языке слово «kopf» имеет несколько значений, в том числе «плацдарм», «крыша», «передовая защита» и т. п. Чтобы понять смысл этого названия применительно к Кубани, достаточно посмотреть на «Крымский щит» (Kubanschild) – памятный знак, учрежденный 21 сентября 1943 г. Он выдавался солдатам за 60 дней, проведенных на плацдарме, либо за ранение, полученное в период службы на нем, либо за участие в крупной боевой операции, либо за проявление личного мужества (подвиг). На этом знаке линия обороны на Кубани изображена в виде треугольника с острыми, пропорциональными ломаными линиями и уступами, вершина которого упирается в Крымскую, а боковые стороны – в плавни возле Азовского моря и Новороссийск. Именно такую форму – прямой угол с изгибающимися вокруг многочисленных опорных пунктов сторонами приобрела линия фронта в конце апреля – начале мая. Со стороны Крыма она напоминала крышу готического здания, которая трещала, прогибалась и местами проваливалась от бесконечных ударов, но все равно держалась и защищала находившихся внутри.
Обратим внимание, что столь часто упоминавшиеся выше населенные пункты – Киевское, Молдаванское, Неберджаевская и т. д. отнюдь не являлись какими-то «твердынями» вроде Ржева, Киришей, Пскова и даже Холма и Демянска, представлявших собой небольшие захолустные городки. Это были небольшие села и станицы, имевшие в буквальном смысле две улицы в несколько рядов хат! При этом их окрестности были буквально завалены сотнями обломков самолетов, которые там продолжают находить по сей день.
Глава 10. Операция «Брунхилд»
«Дерзкими и смелыми действиями вносить панику и расстройство»
Битва за Кубань в итоге была выиграна не на самой Кубани, а под Курском. После провала операции «Цитадель» стало ясно, что вермахт уже не в состоянии навязать стратегическую инициативу Красной армии. 12 августа, когда исход сражений к северу и югу от Курска кое-кому еще казался «неясным», Гитлер издал «Приказ фюрера № 10» о «немедленном строительстве восточного вала».
Речь шла о так называемой «позиции Пантеры», или «линии Пантера», которая должна была представлять собой мощную оборонительную линию, протянувшуюся от Нарвы на берегу Балтийского моря до Мелитополя и черноморского побережья. Она проходила через Чудское озеро – Псков – Невель – Витебск – возвышенность восточнее Орши и Могилева и далее вдоль берега Днепра до Запорожья. Правда, строительные материалы и ресурсы для постройки настолько огромной «некитайской стены» отсутствовали (хотя вплоть до лета 1943 г. организация Тодта продолжала строить совмещенный автомобильно-железнодорожный мост из Крыма на Кубань), да и времени на оборудование почти 1800-километровой полосы обороны тоже не было! По сути, «линия Пантера» так и осталась скорее психологической «стеной», нежели полноценной линией обороны. А фюрер был убежден, что одних речных препятствий (особенно крутых берегов Днепра) будет достаточно, чтобы придать ей достаточной прочности.
Интересно, что через три дня после того, как вышел приказ о подготовке «линии Пантера», в руководстве вермахта появилась «оппозиция» по поводу данного решения! Причем первым, кто выступил против отхода к Днепру, стал главнокомандующий крисгмарине адмирал Карл Дёниц. Затем свою обеспокоенность выразило и Главное командование люфтваффе. 21 августа штабы OKM и OKL составили соответствующий совместный меморандум на имя Гитлера. В нем говорилось, что в
