Джордж Крайл - Война Чарли Уилсона
Неверующим оставались лишь «черные тюльпаны». Каково это было для них, когда тела родных и близких людей были упакованы в цинковые гробы с маленькими окошечками, и то лишь если лицо погибшего не было изуродовано до неузнаваемости? В одной из песен, сочиненных ветеранами, говорилось о матери, которая открыла гроб и обнаружила тело другого юноши. Но даже если бы это был ее собственный сын, что она могла сказать? Она могла лишь написать на могильной плите: «Родился 28 июля 1964 года, погиб 8 февраля 1985 года при исполнении интернационального долга».
Зимой 1986 года дух советского народа был отравлен ядом потерь в Афганистане, и члены внутреннего круга Горбачева знали об этом. Проблема заключалась в том, что с каждым следующим годом после вторжения обстановка лишь ухудшалась. Теперь, после наступательной операции генерала Варенникова, они столкнулись с тревожными признаками, свидетельствовавшими о том, что повстанцы проявляют поразительную живучесть и владеют новым смертоносным оружием.
Как ни странно, советское командование в Афганистане попалось на удочку собственной пропаганды о зверствах моджахедов. Смысл заключался не в том, чтобы запугать солдат, а в том, чтобы убедить их в опасности ночных прогулок без сопровождения товарищей по оружию. Повсюду были развешаны соответствующие плакаты, проводились инструктажи, и с того момента, когда солдаты высаживались из транспортных самолетов на авиабазе Баграм, до них доходили слухи о том, что случается с их соратниками. Все они знали о фанатичном Гульбеддине Хекматиаре и его обычае оставлять на дороге безногих и безруких советских солдат. Этих несчастных выставляли в качестве приманки, чтобы новобранцы, разъяренные страданиями жертвы, бросились мстить и угодили прямо в засаду. Они научились опасаться удара в спину, когда дружелюбный продавец с улыбкой разговаривал с ними, а его сообщник в это время подкрадывался сзади с длинной спицей, намазанной ядом.
Теперь каждый афганец был врагом. Надежных афганских союзников больше не существовало. Стихотворение Киплинга об участи британских солдат, пришедших сюда в прошлом веке, стало мрачным рефреном для бойцов Советской армии:
Но если ты ранен в афганских песках,Где женщины бродят с ножами в руках,Сунь дуло под челюсть, нажми на курок,И к Богу иди, как мужчина.
По словам русского журналиста Артема Боровика, впоследствии написавшего о том, что он видел и слышал в Афганистане, многие советские солдаты обращались к религии: атеисты искали Бога. Все имели при себе один дополнительный патрон, чтобы застрелиться, если их возьмут в плен. Армия полнилась суевериями. Некоторые пристрастились к наркотикам, покупаемым у афганцев в больших количествах. Боровик пишет о том, как солдаты сидели в лагере в наркотическом ступоре, слушали «Pink Floyd» и рассказывали жуткие истории о врагах, поджидавших за каждым углом.
Если бы у них только был противник, согласный сражаться лицом к лицу, со страхами было бы покончено. Но их изматывала бесконечная неопределенность. Они испытывали чувство, сходное с кошмаром, когда человека преследует во сне огромное бесформенное чудовище. Даже когда афганские воины попадали в плен и подвергались пыткам, их палачи с ужасом обнаруживали, что не могут добиться никакой реакции. Афганцы лишь смотрели в пространство пустыми глазами.
Горбачев попал в ловушку. Соединенные Штаты шли на эскалацию боевых действий, и Америка впервые вела себя так, как если бы собиралась до конца придерживаться выбранного курса. Больше не было уверенности, что СССР и дальше сможет платить цену этой войны. Для того чтобы справиться с ухудшающейся ситуацией, нужно было ввести в Афганистан как минимум полмиллиона солдат. Но такой шаг вынудил бы Горбачева к публичному признанию, что Советский Союз уже давно ведет войну и проигрывает ее. Это было невозможно.
В феврале Горбачев все-таки признал, что Афганистан стал кровоточащей раной на теле Советского Союза. Никто в Кремле не знал, что через несколько месяцев после этой речи самолет ВВС США приземлится глухой ночью на той же военной авиабазе в Равалпинди, которая использовалась для рейсов по программе Макколлума. Начальник оперативного пункта ЦРУ находился на летном поле и наблюдал за разгрузкой первой партии «Стингеров». Там присутствовал и бригадный генерал Реза из ISI, который должен был убедиться, что специальный груз в целости и сохранности перевезен на ближайшую тренировочную базу, где группа элитных воинов ислама была готова приступить к двухмесячному курсу боевой подготовки.
Почти все для СССР шло не так, как было задумано. В апреле, когда в Афганистане открылся новый сезон военных действий, генерал Варенников срочно вылетел из Кабула с государственным поручением особой важности. Взрыв ядерного реактора в Чернобыле, в результате которого произошло радиоактивное заражение тысяч квадратных миль советской территории, стал самой большой катастрофой в истории ядерной энергетики. Отдав распоряжение Варенникову, Горбачев ушел в тень и вел себя так, словно ничего не произошло. Он признал факт катастрофы одиннадцать дней спустя, и то лишь под возмущенные протесты мировой общественности.
Около двухсот тысяч несчастных жителей Белоруссии и Украины были эвакуированы, и сборные бригады со всей страны направились на ликвидацию последствий аварии. Вместо того чтобы развернуть дивизию на границе Пакистана, Варенников теперь отдавал убийственные приказы о проникновении в зону разрушенного реактора и очистке смертоносных отходов. Мир с ужасом наблюдал за происходящим. В Белом доме Рейган сказал своим советникам, что, если бы чернобыльская катастрофа произошла в Америке, это положило бы конец его усилиям по укреплению национальной обороны. По его словам, Горбачев должен был столкнуться с такими же проблемами.
Горбачев уже испытывал сильнейшее давление со всех сторон. Советская экономика находилась на грани коллапса; она больше не могла выдерживать угрожающий темп гонки ядерных и обычных вооружений, предложенный Рейганом. Программа «звездных войн» пугала советское военное руководство. Наверное, чернобыльская трагедия не могла произойти в худшее время для страны. В конце апреля произошло событие, оскорбившее Варенникова до глубины души: по приказу Рейгана пилот американских ВВС сбросил «умную бомбу» на шатер ливийского лидера Муаммара Каддафи. Это был тонко рассчитанный вызывающий жест. Варенников, великий стратег советской империи, полагал, что СССР не может игнорировать подобные вызовы. Вместе с тем он был убежден, что его собственные коллеги в генштабе, возглавляемые министром обороны Язовым, фактические довели страну до банкротства. С его точки зрения, они клюнули на приманку США и теперь строили абсолютно ненужные системы вооружений только потому, что Соединенные Штаты делали то же самое[66].
Но вопрос о причине кризиса уже не имел значения. Горбачеву было ясно, что натиск нельзя сдерживать до бесконечности. Той весной в Кремле начались исторические внутренние дебаты, и Афганистан занимал важное место в повестке дня. Это было характерно для проблем, с которыми столкнулась советская система.
Тоталитарное государство, такое как Советский Союз, обладавший самой большой в мире сухопутной территорией, должно контролировать свое многочисленное и этнически разнообразное население с помощью силы. Но для армии и полиции тоже существует предел возможностей. В конечном счете власть опирается на представление о всемогущем правительстве, готовом мгновенно и безжалостно сокрушить любое неподчинение.
В 1986 году в Афганистане вся советская мощь оказалась неэффективной. Кремлевские стратеги были вынуждены примириться с тем, что еще недавно казалось немыслимым, и отказаться от надежды покончить с повстанцами.
* * *Зия уль-Хак затягивал переговоры в женевском представительстве ООН, чтобы дать ЦРУ дополнительный месяц для новых поставок. После подписания договора обеим сверхдержавам запрещалось производить дальнейшие поставки вооружений в Афганистан. Зия хотел быть уверенным в том, что афганцы смогут разделаться с просоветским правительством своей страны. Но в то утро секретный запас моджахедов в Оджири был полностью уничтожен. Тридцать тысяч ракет, миллионы патронов, огромное количество мин, «Стингеров», ракет SA-7, «Блоупайпов», противотанковых снарядов «Милан», многоствольных ракетометов и минометов взлетели на воздух. Они не только взорвались, но и погубили много пакистанцев: более ста человек погибли и более одной тысячи получили ранения.
Когда снаряды все еще взрывались, пакистанский диктатор позвонил своему послу в Вашингтоне Джамшиду Маркеру и дал строгую инструкцию: «Свяжись с судьей Вебстером (преемником Кейси в ЦРУ) и Чарли Уилсоном. Скажи им, ради Аллаха, пусть возместят утраченное».
