Тайная история отечественной внешней разведки - Александр Иванович Колпакиди
Джордж Кисевальтер вспомнил тот эпизод. Как начальник отдела Советская Россия, – сказал он, – Мерфи поехал в Японию, используя свое настоящее имя. Чтобы показать мальчикам, как это сделать. Он взял с собой оперативного сотрудника, которого ударили зонтиком по голове. Это был скандал, который попал в прессу.
Действительно, так оно и было, и новости были сосредоточены на некоторых странных событиях в апартаментах «Clean Breeze» в Токио в ночь на День Святого Патрика. Покровский, согласно опубликованным отчетам, вернулся в свою резиденцию в «Clean Breeze» и обнаружил в холле колумбийского соседа, некого Хосе Мигеля Монева Кальдерона, который, по-видимому, был болен. Колумбиец попросил Покровского помочь ему добраться до квартиры, чтобы получить лекарства. В этот момент на лестнице в апартаментах затаились двое американских «туристов» – Д. Мерфи и Томас А. Райан. Завязалась драка. Покровский ушел, но вернулся с подкреплением. Отряд головорезов КГБ натолкнулся на двух американцев возле квартиры, и произошла беспощадная драка. Покровский ударил Райана зонтом, и у одного из сотрудников ЦРУ были разбиты очки.
Покровский заявил, что американцы пытались его похитить. Японская полиция сгладила это дело, назвав его просто «ссорой с двумя американцами и колумбийцем». В Вашингтоне официального представителя Госдепартамента Роберта Дж. Макклоски спросили, были ли «причастны к этому какие-либо представители американского правительства».
«Нет, сэр», – твердо ответил он.
Шумиха вокруг акции ЦРУ не затихала долгие месяцы. Возмущались все. В японских правительственных и парламентских кругах были крайне недовольны беспардонным хозяйничаньем американцев, как будто бы они действовали у себя дома, а не в суверенной стране. Пресса под заголовками «Советский дипломат проявил находчивость», «Покровский благодарит японскую полицию за помощь» печатала многочисленные статьи, интервью и, естественно, фотографии советского «дипломата».
После инцидента с похищением ранее равные и уважительные отношения между резидентом и послом В.М. Виноградовым претерпели изменения, посол жестко отреагировал на случившееся и стал бомбардировать Москву шифровками с предложениями скорейшего отзыва резидента из страны. Как нам представляется, широкое освещение данного инцидента в японских СМИ и уважительные отзывы о поступке Покровского вызывали у посла смешанные чувства, а верх брала обыкновенная человеческая ревность или перестраховка.
В Японии популярно выражение: «Самурай холоден, как его меч, хотя и не забывает огня, в котором этот меч был выкован», но резидент оказался «между молотом и наковальней».
Американская пресса подробно следила за «событием» с Покровским.
В отпуске резидента вызвали на беседу в ЦК КПСС. Выслушав его объяснения, заведующий Отделом кадров дипломатических и внешнеэкономических органов А.С. Панюшкин, да – именно ему было поручено «провести разбор и вынести вердикт», с юмором и нескрываемой иронией охарактеризовал «эффективность» американских коллег и целиком одобрил поведение своего «вчерашнего ученика». То же сделали и непосредственные руководители резидента – Председатель КГБ при СМ СССР Владимир Ефимович Семичастный, руководитель внешней разведки генерал-лейтенант Александр Михайлович Сахаровский и генерал-майор Борис Семенович Иванов, куратор американского направления и противодействия спецслужбам главного противника.
В итоге резидента наградили орденом, он вернулся в Токио, а линию обеспечения безопасности и контрразведывательного обеспечения деятельности резидентуры существенно укрепили. Со временем Г.П. Покровский был награжден еще несколькими высокими государственными наградами.
А текущая работа резидентуры продолжилась. В эти годы удельный вес Японии в мировой экономике возрастал все больше. Быстро росли ее торговые связи с США, увеличивалось ее влияние на соседние страны Азии, все заметнее возрастал товарооборот с Советским Союзом. Обострение советско-китайских разногласий побуждало Москву уделять Японии большее, чем прежде, внимание, чтобы не толкнуть ее в объятия Китая, хотя по-прежнему, в политических заявлениях советского правительства осуждались японо-американский договор безопасности и курс Японии на расширение военного сотрудничества с США.
Одновременно, Международный отдел ЦК КПСС требовал все больше и больше информации о состоянии дел в политических кругах Японии и особенно внутри оппозиционных правительству партий, включая Социалистическую партию, Коммунистическую партию, Партию демократического социализма и партию Комэйто, возникшую на базе буддийской религиозной организации «Сока Гаккай».
Во дворе советского посольства перед приемом у Императора526. Слева направо: военно-морской атташе И. Смирнов, супруги Покровские, И. Ефимова, советник-посланник А. Оконишников с супругой, советник Е. Ястребов. Токио. 1969 г.
Возможно, именно эти факторы послужили основанием для приезда в 1967 г. нового посла – О.А. Трояновского527. Москве потребовался новый взгляд на разворачивающиеся события и процессы в двухсторонних отношениях, а главное на рекомендации выхода из явственного тупика. Современники подчеркивали, что отличительными чертами характера Олега Александровича были его врожденная интеллигентность, безупречная воспитанность, неизменная приветливость и улыбчивость со всеми, с кем бы он ни общался, завидное умение не поддаваться эмоциям и проявлять выдержку и невозмутимость в любых ситуациях. Бросалась в глаза его редкая способность схватывать на лету мысли своих собеседников, сочетавшаяся с еще более удивительной способностью избегать в беседах с кем-либо открытых столкновений во мнениях и растворять разногласия в шутках, переключая беседы на иные темы. За всем эти дипломатическим мастерством крылся огромный предшествовавший жизненный опыт Олега Александровича, многие годы работавшего либо личным секретарем, либо переводчиком высших руководителей нашей страны, включая И.В. Сталина, В.М. Молотова, А.И. Микояна, Н.С. Хрущева и А.Н. Косыгина528.
Двум военным переводчикам, выпускникам ВИИЯ, было просто найти общий язык, а их личные отношения базировались на взаимном уважении друг к другу и общем пониманием задач и целей, поставленных Москвой. Тем более, что их совместная работа пришлась на новый виток советско-американского противостояния в регионе – война во Вьетнаме вступила в самую жесткую стадию.
Новый посол явно выбивался из принятых стандартов. О находчивости и остроумии Олега Александровича ходили легенды. Одна из них относилась к периоду последующей работы О.А. Трояновского Постоянным Представителем СССР в ООН и стала хрестоматийной. Вот как о ней поведал сам «первоисточник» в своей книге «Через годы и расстояния» (1997): «Был еще и такой случай, когда в зале Совета Безопасности два экстремиста, принадлежавших к какой-то маоистской группировке, перед началом заседания облили меня и заместителя постоянного представителя США Ван ден Хювеля красной краской. Когда я, переодевшись, появился перед ожидавшими меня журналистами, то, отвечая на их вопросы, сказал: «Better red than dead» («Лучше быть красным, чем мертвым»). Эта фраза имела большой успех, так как
