Тайная история отечественной внешней разведки - Александр Иванович Колпакиди
Особняком стояла линия политической разведки, основными целями которой были:
не допустить дальнейшего углубления политического и военного сотрудничества между Японией и США;
постоянно подогревать атмосферу недоверие между политическими, экономическими и военными кругами Японии и США;
предотвратить дальнейшее развитие отношений между Японией и Китайской Народной Республикой, особенно в политической и экономической областях;
любыми способами исключить возможность создания антисоветского треугольника Вашингтон-Пекин-Токио;
создать новое просоветское лобби среди видных японских политиков, прежде всего в Либерально-демократической партии и Социалистической партии Японии, которое будет последовательным в своей деятельности по развитию тесного экономического и политического взаимодействия;
убедить руководителей японского правительства в необходимости кардинального расширения экономических связей с СССР через высокопоставленных агентов влияния, видных бизнесменов, СМИ и общественных деятелей;
организовать в японских политических кругах движение за подписание договора о дружбе и добрососедстве между Японией и СССР;
проникнуть и закрепиться в основных оппозиционных партиях, в первую очередь, Социалистической партии Японии, чтобы влиять на их политические платформы, чтобы помешать Либерально-демократической партии создать свою политическую монополию в японском парламенте;
не допустить создания коалиционного правительства с участием оппозиционных партий. СССР нужна была политически стабильная Японии.
Особенностью политической системы было то, что повестку дня страны фактически определяла одна семья, с каждым послевоенным годом укрепляющая свое могущество. Когда Г.П. Покровский прибыл в Японию, премьер-министром был Хаято Икэда, занявший этот пост после Киси Нобусукэ, ушедшего в отставку на волне беспорядков, вызванных подписанием обновленного договора безопасности с США.
В японской конституции нет ясного определения понятия «глава государства», полномочия, которые традиционно исполняет глава государства, принадлежат премьер-министру. Императора, являющегося «символом государства и единства народа», после войны лишили политических полномочий. По Конституции 1947 г. предусмотрено избрание премьер-министра из числа членов парламента, в результате тайного голосования в парламенте. По традиции и «выборным технологиям» главой кабинета министров становится лидер парламентского большинства.
В ноябре 1964 г. его сменил брат Нобусукэ Эйсаку Сато, занимавший ключевой пост в японской политике в течение следующих восьми лет.
Именно Сато одобрил бомбардировки Северного Вьетнама, препятствовал вступлению Китайской Народной Республики в ООН и восстановлению нормальных отношений с Пекином.
Синдзо Абэ, ушедший в 2020 г. с поста премьер-министра Японии, является сыном Синтаро Абэ, министра иностранных дел в 1982–1986 гг., и внуком Киси Нобусукэ.
В 1964 – 1965 гг. США, поддерживавшие сайгонский марионеточный режим в Южном Вьетнаме, во Вьетнаме развернули воздушную войну против ДРВ, а в 1965 г. ввели свои войска в Южный Вьетнам с целью подавления национально-патриотических сил этой страны.
Г.П. Покровского отличала редкая работоспособность, он засиживался в своём кабинете в резидентуре до глубокой ночи, но уже с утра был на месте, просматривая свежую прессу и принимая доклады сотрудников, задействованных в ночных операциях. Надо сказать, что антураж «святая святых» резидентуры никак не соответствовал радушному характеру его владельца: слабое освещение, окна наглухо закрыты тяжёлыми ставнями, зимой в кабинете стоял жуткий холод – из соображения безопасности отсутствовало центральное отопление. Здесь надо оговориться, что старое здание посольства капитально не ремонтировалось с момента постройки.
Киси Нобусукэ (в центре) среди родственников и сторонников.
На коленях у дедушки Синдзо Абэ и его младший брат Киси Нобуо.
Первый слева Синтаро Абэ
По воспоминаниям коллег, сотрудников посольства, представителей советских СМИ резидент обладал проницательным и живым умом, разносторонними интересами, эрудицией и острой наблюдательностью в сочетании с тонким юмором, что привлекало к нему людей. Беседуя, он умел терпеливо и внимательно слушать, рекомендовать наиболее оптимальный вариант реализации связей, поведения или решения острых вопросов.
Г.П. Покровский уделял огромное внимание информационной и аналитической работе, очень много писал сам – помимо шифрованных телеграмм он почти ежедневно сам составлял аналитические обзоры по наиболее острым вопросам текущей повестки и отчеты по итогам встреч с источниками, переписывался с руководящими сотрудниками Центра. И при анализе внутриполитических хитросплетений, и в оценке международной обстановки ему было присуще стремление докопаться до истины, разобраться в деталях, рассмотреть различные сценарии развития событий – знания, умения и компетенции, привитые А.С. Панюшкиным, не пропали даром, а реализовались в его ученике.
Обладая острым умом, Г.П. Покровский имел еще одну отличительную особенность: он считал необходимым докладывать все как есть, не сглаживая острых углов и не стараясь приукрасить действительность. Поэтому, наверное, так хлестко он, например, характеризовал отдельных руководителей Коммунистической партии Японии (КПЯ) и пагубное воздействие на них китайских товарищей, под влиянием которых Москву постоянно обвиняли в ревизионизме и отходе от основополагающих норм межпартийной дискуссии и т. д.
Не его вина, что накопившийся клубок проблем между руководящими органами КПСС, КПК и КПЯ, международного коммунистического движения приводил к тому, что руководители ЦК КПСС упорно закрывали глаза на то, что лидеры японской компартии с начала 60-х годов сознательно стремились дистанцироваться от Москвы, и осознано выискивали различные поводы для ссоры. Когда они подвергали нападкам советский курс на разрядку международной напряженности и достижение договоренности с США о запрещении ядерных испытаний в трех средах, ими двигали отнюдь не наивные идейные заблуждения, а холодные политические расчеты. В основе этих расчетов лежало стремление показать японской общественности и избирателям, что компартия Японии – это не марионетка Кремля, а самостоятельная сила, которая в отличие от «проамериканской» правящей либерально-демократической партии и «просоветской» социалистической партии представляет собой подлинно национальную партию. Это была сознательная игра на националистических настроениях японских обывателей, и эта игра приносила КПЯ определенные политические дивиденды. Москва же, будучи озабочена лишь тем, как бы сохранить КПЯ в орбите своего влияния и не позволить японским коммунистам примкнуть к КПК, прилагали все силы, чтобы воздействовать на лидеров КПЯ, рассеять их заблуждения и убедить их в своем дружелюбии и правильности курса КПСС. Но идти в тот момент на сближение и дружбу с КПСС лидеры КПЯ в лице Миямото Кэндзи и Хакамада Сатоми упорно не хотели, т. к. это противоречило бы их внутриполитическим расчетам522. Поэтому все материалы с аргументами в пользу нормализации и упрочения отношений двух партий, которые готовились резидентурой, критично оценивались Политбюро ЦК КПСС.
И все это на фоне того, что лидеры КПЯ и соцпартии вполне определенно высказывалась за ликвидацию «договора безопасности» и вывод с территории Японии военных баз США, подчеркивая свое отрицательное отношение к участию Японии в любых военных блоках, высказывались за превращение региона в нейтральную безъядерную зону и за
