Евгений Примаков - Очерки истории российской внешней разведки. Том 4
Именно после этих событий генерал Донован и направил Фитину свое ультимативное письмо от 31 августа. Автор книги о Доноване пишет, что осталось неясным, состоялась ли совместная ликвидация сети Хёттля, однако в октябре 1945 года американцы освободили его из нюрнбергской тюрьмы. «Вчерашние противники, — заключает он, — становились сегодня коллаборационистами, а вчерашние союзники — сегодняшними противниками»[56].
Перепиской по делу Хёттля заканчивается и архивное дело о сотрудничестве Первого управления НКГБ с УСС. 1 сентября 1945 года все обстоятельства дела по Хёттлю были доложены запиской в НКВД на имя Берии, в которой руководство советской разведки высказывалось за принятие предложения генерала Донована о встрече советских и американских представителей для обсуждения вопроса о ликвидации агентурной сети Хёттля. В записке предлагались конкретные кандидатуры на эти переговоры. На документе стоит резолюция Фитина: «Подготовить сообщение тов. Сталину».
Проект сообщения готовил полковник Траур. К архивному делу приобщены два варианта записки Сталину. Оба — первые экземпляры, без подписей, это значит, что документ не был направлен адресату.
Архивное дело закрыто краткой справкой: «В связи с прекращением контакта между представителями УСС и представителями Первого управления МТБ СССР, а также в связи с последовавшей ликвидацией УСС и отставкой генерала Донована дело дальнейшим ведением прекращено… 24 октября 1946 года».
Автор книги о Доноване А.К. Браун заканчивает главу о сотрудничестве УСС с советской разведкой рассказом о том, что последней информацией генерала Донована генералу Фитину была передача детального описания зубов Гитлера. Описание было получено американцами от захваченного ими личного дантиста Гитлера профессора Блашке, бежавшего из Берлина в Берхтесгаден вместе с адъютантом Гитлера[57]. Однако эта информация оказалась запоздалой, рентгеновские снимки зубов Гитлера были найдены советским полковником Горбушиным и военной переводчицей Еленой Ржевской в бомбоубежище разрушенной имперской канцелярии в День Победы - 9 мая 1945 года[58].
После победы над Японией Управление стратегических служб просуществовало недолго, в октябре 1945 года оно было ликвидировано президентом Трумэном, и генерал Донован вернулся к частной адвокатской практике в Нью-Йорке.
Сотрудничество между советской и американской разведками продолжалось всего полтора военных года. В ходе этого сотрудничества были реализованы далеко не все замыслы, обсуждавшиеся на первой встрече между Фитиным и Донованом 27 декабря 1943 года. Совершенно естественно, что каждая сторона руководствовалась своими политическими интересами. «В середине 1944 года, — пишет биограф Донована, — отношения между УСС и НКВД, казалось, развиваются удовлетворительно. Однако подспудные политические отношения между Россией и Америкой не способствовали такому сотрудничеству. Ибо назревали тяжелые и зловещие события»[59]. Автор, видимо, имел в виду послевоенную холодную войну.
Тем не менее в ходе сотрудничества от американской разведки была получена политическая и военная информация, представлявшая в годы войны особую практическую ценность. Выражая в одном из писем Фитину признательность за «атмосферу дружеского сотрудничества», глава разведки США писал: «Я уверен, что наш успех, который мы до сих пор имели в нашем общем деле, показывает, на что способны союзники в совместных действиях, по крайней мере, в области разведки».
35. Сепаратные игры
В письме И.В. Сталина Ф.Д. Рузвельту от 7 апреля 1945 года содержится такой пассаж: «Мы, русские, думаем, что в нынешней обстановке на фронтах, когда враг стоит перед неизбежностью капитуляции, при любой встрече с немцами по вопросам капитуляции представителей одного из союзников должно быть обеспечено участие в этой встрече представителей другого союзника. Во всяком случае это безусловно необходимо, если этот союзник добивается участия в такой встрече. Американцы же и англичане думают иначе, считая русскую точку зрения неправильной. Исходя из этого, они отказали русским в праве на участие во встрече с немцами в Швейцарии. Я уже писал Вам и считаю не лишним повторить, что русские при аналогичном положении ни в коем случае не отказали бы американцам и англичанам в праве на участие в такой встрече. Я продолжаю считать русскую точку зрения единственно правильной, так как она исключает всякую возможность взаимных подозрений и не дает противнику возможности сеять среди нас недоверие»[60].
Апрель 1945 года. До капитуляции гитлеровской Германии оставался месяц. Вопрос о том, будет ли она безоговорочной, как того требовали межсоюзнические соглашения, или же сведется к той или иной форме сговора за счет СССР, как опасались в Москве, имел кардинальное значение. Лидеры нацистского режима, понимая неизбежный конец своей власти, шли ва-банк, отводя с Западного фронта дивизии, открывая США и Англии путь в Германию с Запада, тогда как 147 дивизий на Восточном фронте, как отмечал Сталин в том же письме, «…продолжают с остервенением драться с русскими…» и добавлял: «Согласитесь, что такое поведение немцев является более чем странным и непонятным».
Тот факт, что на заключительном этапе войны вопрос о секретных контактах англичан и американцев с немцами был затронут на самом высоком уровне, нуждается в пояснении. Прежде всего следует иметь в виду, что эти зондажи имели место за спиной Гитлера, который дал строжайший запрет устанавливать какие бы то ни было контакты с представителями западных держав.
Как явствует из этого письма И. Сталина, сам факт таких контактов не вызывал возражений. В ходе любого крупного конфликта стороны прибегают к тем или иным прощупываниям настроений противника, разгадывают маневры, имеющие целью поссорить союзников, чтобы обеспечить своей политике наибольший успех. И разведка здесь неизменно играет значительную роль. Именно она подает сигнал, когда необходимо предпринимать контршаги, срывать далеко зашедший сговор. И тогда руководство идет на, казалось бы, рискованный, но необходимый шаг: другой стороне раскрывают секрет разведки, дают знать, что она — другая сторона — нарушила допустимые пределы.
Так обстояло дело в самом конце войны, когда напряжение военных усилий Советского Союза подошло к пределу, а у союзников искушение использовать момент в свою пользу было слишком велико. Что же касается гитлеровцев, то им ничего не оставалось, как играть ва-банк, оголить Западный фронт, а все резервы направить против советских войск. Часть гитлеровского руководства полагала, что пусть лучше придут англичане и американцы, займут большую часть Германии, возьмут на себя спасение того, что оставалось от гитлеровского Рейха, его потенциала. Говоря о «странном и непонятном поведении немцев», Сталин давал почувствовать, что русским ясна попытка разделить союзников, создать неблагоприятные условия для СССР в послевоенном устройстве Европы и мира.
Советской внешней разведке постоянно приходилось отслеживать подобные маневры. В архивах собраны сведения примерно о десятке подходов, сперва только с немецкой стороны, к нашим западным союзникам, а потом и заметном интересе к этому вопросу и самих союзников. Сталину были известны решения Касабланкской конференции глав США и Англии (1941 год), когда обе стороны приняли решение не отходить от требования безоговорочной капитуляции Германии до самого конца войны. Известно было и то, что германские зондажи, особенно в начальные фазы войны, исходили от военных, экономических, религиозных и иных кругов, которые по ряду вопросов стояли в оппозиции к Гитлеру. Пока перевес был на стороне Германии, они стремились предложить Англии, а потом и США, такой вариант действий, который позволил бы им выйти из войны с наименьшими потерями и максимальным ущербом для СССР.
Для Англии и США эти демарши были важны, чтобы определить степень влияния различных оппозиционных групп на случай, если бы Советский Союз выдохся и стала бы возможной альтернатива иного рода — компромисс с какой-либо относительно более умеренной частью германской оппозиции, свержение Гитлера и переход в новую фазу отношений Германии с западными странами.
Собственно, первая, и очень необычная, попытка удержать Англию от активного вмешательства была предпринята даже до нападения на СССР. Рудольф Гесс, заместитель Гитлера по партии, незадолго до нападения на Советский Союз совершил перелет через Ла-Манш, рассчитывая передать через лорда Гамильтона, симпатизировавшего Гитлеру, планы нейтрализации или привлечения Лондона на свою сторону. Вместе с Гессом в разработке инициативы участвовали ученые Карл и Альберт Хаусхофферы, отец и сын, оказывавшие содействие Гитлеру при разработке геополитических доктрин.
