Александр Бушков - Охота на пиранью
— Порядок! Ну что, уходить пора?
— Покойники… — прошелестело с пола то, что еще недавно было человеком. Вопли до сих пор стояли у Мазура в ушах, и его неудержимо тянуло наверх, на свежий воздух.
Крест спокойно направил пистолет вниз и нажал на спуск. В подвале воцарилась тишина. Мазур напрягся — момент был решающий, ключевой…
Но Крест, сунув пистолет в карман рукояткой вверх, невысоко подбросил пакеты, поймал, расплывшись в идиотской, блаженной улыбке:
— Три жизни, полкан… — и тут же пришел в себя. — Пошли. Гошу ублаготворить треба… Надо ж было этим блядям подвернуться — не проживешь без издержек производства… Ты как?
— В порядке, — глухо сказал Мазур, пытаясь забыть лицо той, которую застрелил в коридоре, и притворяясь перед самим собой, будто тогда еще не подозревал, что стреляет в женщину.
— Ну и ладушки. Пошли. Гляди в оба…
Мазур и сам прекрасно понимал, что теперь для них наступил решающий момент — для всех трех…
Капитан стоял у калитки, широко расставив ноги, как монумент самому себе, рослая, плечистая фигура была обведена ярко светившейся каемочкой — это свет фар проникал в калитку, заключив Гошу в нелепое подобие нимба. Обе руки он держал в карманах. Окликнул еще издали:
— Ну, что там? — В голосе нескрываемая настороженность, явное подозрение.
Левая рука вынырнула из кармана — но в ней, рассмотрел Мазур, не пистолет, а фонарь. Левой держит — значит, все же решил сыграть свою собственную игру…
И тут раздался спокойный голос Креста:
— У тебя, случайно, в тачке ломика нет?
— Нет, — помедлив, озадаченно ответил Гоша. — А зачем?
— Ох ты… — досадливо протянул Крест. — Ну не под диваном же он закрома оборудовал… Пару половиц отодрать придется, а в доме — ничего подходящего.
Он пошевелился в темноте, что-то звонко рассыпалось по бетонированному двору, раскатилось во все стороны, Крест выругался:
— Ну, руки-крюки… Гоша, давай золотишко быстренько собирать. Никогда не видел, чтобы червонцы этак вот по двору катались?
Фонарь капитана зажегся, луч скользнул по гладкому бетону. Реплика Креста звучала до того естественно, что Мазур и сам было засмотрелся на разбросанные червонцы — и увидел в луче фонаря самые обыкновенные рублевики с двуглавым орлом, ни на что решительно не пригодные из-за инфляции.
Возможно, и капитан успел увидеть жалкие рублишки, но вряд ли осознал, что видит. Пистолет в руке Креста дважды плюнул желтым пламенем, и незадачливый подражатель оклахомских шерифов, подламываясь в коленках, рухнул на бетон. Его фонарик откатился в сторону, светя в глубь двора.
— Золото манит нас… — насмешливо пропел Крест на старый мотив. — Надия, заходи, теперь тут и дамам прогуляться можно… Да мигалку выключи, помнишь, где нажимать?
Фары и мигалка погасли. Надя шагнула внутрь, тщательно притворив за собой калитку, звенящим от напряжения голосом спросила:
— Взяли?
— А то! — Крест осветил пакеты (набитые словно бы чем-то сыпучим, легко прогибавшиеся под нажимом пальцев). — Вот они, лялечки. Что, полкан, легко прошло? А знал бы ты, сколько пришлось мозгами вертеть… Подержи-ка! — он небрежно сунул два пакета Наде, выхватил нож и вспорол третий, с блаженной ухмылкой запустил туда руку, подставил пригоршню под луч фонаря в руке у Мазура. — А?
На ладони у него лежала россыпь угловатых небольших стекляшек, больше всего напоминавших осколки старательно размолоченной бутылки, — светлые, мутноватые, потемнее и поярче, острые края бросали отблески…
И тут до Мазура дошло.
— Алмазы? — спросил он с вялым любопытством.
— Они! — ликующе воскликнул Крест. — Якутские алмазики, левая добыча. Я ж тебе говорил, на три жизни… Тут, конечно, «Кохинура» нет, но и мелочи не держали, посмотри, крупнячки отобраны… Ну? Что-то я не вижу, полковник, на твоей бравой роже ни особой алчности, ни азарта… Будешь долю требовать?
— Да на кой она мне, — сказал Мазур.
— Серьезно? — удивление в голосе Креста было ненаигранным. — Ты подумай, уж горсточку-то заработал…
— Не надо, — махнул рукой Мазур.
— Вот потому ты и жив, что такой идейный… Посвети, — Крест зажал пакет под мышкой, покопался двумя пальцами в груде белых стекляшек, ничем не похожих на бриллианты, выбрал несколько побольше и сунул Мазуру в нагрудный карман пиджака. — Не строй придурка, полковник. Это ляльке. У тебя там с ней какие-то шероховатости, так поверь ты моему опыту — получит один на пальчик, парочку в уши, мигом коготки втянет… Как думаешь, Надия?
— Отрываться пора, — сказала она нетерпеливо.
— Пошли.
Крест направился к гаражу, светя себе фонариком. Без труда распахнул хорошо смазанные двери, посветил внутрь и горделиво осведомился:
— Устраивает тачка?
Там стоял огромный, массивный «мерседес», изящный, как японская нэцкэ, посверкивавший лаком.
— Если не нравится, уж и не знаю, чем угодить… — оскалился Крест.
Глава восьмая
Бегство как точная наука
Остановив почти бесшумное комфортабельное чудо у соседнего дома, Крест спокойно вставил новую обойму, передернул затвор:
— Ну вот, самое интересное пошло. Если брательнички чего задумали, на хате нас и встретят… Сиди, Надия, а мы глянем…
Они выбрались в прохладную ночь, двинулись к дому, на цыпочках поднялись по лестнице. Постояли у двери — полная тишина.
Крест вставил ключ в замок, бесшумно повернул его двумя пальцами — Мазур стоял боком, подняв пистолет, готовый прикрыть, — одним пальцем толкнул дверь, и она тихо открылась на хорошо смазанных петлях. В прихожей горит свет, полная тишина. По всей квартире горит свет, видно, что в двух ближних комнатах никого нет.
— Порядок, — облегченно вздохнул Крест, прошел в кухню и выключил свет. — Чего-то они в дальней… — замолчал, прислушался и покосился на Мазура с весьма странным выражением лица. — Ну, обормоты… Караульщики, называется…
Мазур направился в дальнюю комнату, еще ничего толком не понимая, но волчьим чутьем осознав недобрую странность происходящего.
Остановился на пороге. Под потолком горела яркая лампочка без абажура, и Мазур увидел на незастеленном диване два слившихся обнаженных тела.
Ольга знакомо закинула голову, вжимаясь затылком в сплетенные пальцы, закрыла глаза, рот в полуулыбке-полугримасе отрешенного наслаждения, голова дергается в такт толчкам мускулистого мужского тела, ноги оплели бедра Карабаса, приподнявшегося над ней на локтях, победно оскалившегося, с кривой ухмылкой смотревшего ей в лицо и выдыхавшего с каждым толчком:
— Ну, хорошо тебе? Хорошо, шлюшка?
Мазуру показалось, что ноги приросли к земле еще и оттого, что она не кричала, не рвалась, что взгляд, как нерассуждающий фотоаппарат, зафиксировал на стуле аккуратно повешенное платье… Невыносимо медленно опускал руку к карману, а в уши колокольным звоном били хриплые выдохи:
— Хорошо? Все одинаковые, как блудень загонишь… Ну, еще раз кончать будешь? Ты кто, ну-ка?
И знакомо задохнувшийся страстью голос Ольги:
— Я твоя шлюха… Глубже… О, какой ты…
За спиной с непонятной интонацией вздохнул Крест. Мазур наконец вырвал из кармана пистолет, рыкнув что-то неразборчивое, и двое на диване наконец его увидели.
Карабас слетел с дивана, словно отброшенный невидимым, неслышным взрывом, его достоинство моментально увяло и съежилось. Выставил руку вперед, словно рассчитывал ладонью защититься от пули, вжимаясь в угол, заорал:
— Не надо! Убери! Сама дала! Я ей шутку с намеком, без капли мата, а она безо всяких давай плавки снимать…
Пожалуй, Мазур и выстрелил бы, будь Карабас одетым. Но на совершенно голого как-то не поднялась рука, а в следующий миг Крест ловко ударил его по руке, снизу, по косточке, и пальцы сами собой разжались, ТТ выпал.
Ольга спокойно встала, с блуждающей на лице улыбкой подошла к стулу, накинула платье на голое тело и направилась прочь из комнаты, мимоходом бросив Мазуру со спокойным лицом:
— Оставь ты его в покое, он правду говорит…
Слышно было, как хлопнула дверь крохотной ванной, зашумела газовая колонка. Мазур стоял посреди комнаты, как оплеванный. Карабас робко сделал шаг к одежде на стуле, видя, что его не трогают, схватил трусы, принялся напяливать.
— Это бывает, — спокойно сказал Крест Мазуру. — Бабы временами взбрыкивают. Пренебреги. Морду ей бить некогда и сопли распускать тоже. Давай живенько пальчики затирать… И ты тоже шевелись, стебарь-перехватчик, тряпку в зубы — и пошел…
В дверях появилась Надя, цепким взглядом окинула комнату.
— Что у вас тут?
— Машину заперла? — спросил Крест.
— Конечно. Что тут такое?
— Да ерунда. Ацетон неси.
Она вышла, оглядываясь и с сомнением покачивая головой. Одевшийся Карабас, сторонясь Мазура, шмыгнул в дверь.
