Ярослав Бутаков - Брестский мир. Ловушка Ленина для кайзеровской Германии
Нельзя точно доказать, что, будь Россия в числе формальных победителей в Первой мировой войне, условия Версальского мира оказались бы более справедливыми, более снисходительными к побежденным, а сам мир вследствие этого — более прочным. И что Второй мировой войны тогда не возникло бы. Ведь все бы зависело от того, в каком состоянии Россия пришла бы к победе. Она могла присутствовать на Парижской конференции в ореоле силы и славы, заняв своими войсками Константинополь. Но она могла оказаться там и как второстепенный союзник, едва дотянувший до победы. И тогда голос России там бы ничего почти не значил. После Февраля 1917 г. у России в лучшем случае оставалась только вторая перспектива. Ну а третья, осуществившаяся в действительности, заключалась в том, что судьбы послевоенного мира решались без участия России.
Вожди Белого движения, однако, долго питали иллюзию (всячески подпитываемую политиками Антанты) того, что, снисходя к их неоднократным заявлениям о «верности союзникам», Россию в их лице все-таки пригласят на мирную конференцию. Едва ли не через все дипломатические акции Белого движения, национал-сепаратистских правительств, российских политических партий (кроме большевиков) в конце 1918 — 1-й половине 1919 г. красной нитью проходит стремление, вместе или порознь, добиться участия в Парижской конференции. Даже когда условия Версальского мира были выработаны, даже когда они были уже подписаны, инерция продолжала довлеть над сознанием антисоветских лидеров. Вопрос о допуске на мирную конференцию плавно превратился в вопрос о дипломатическом признании «белой» России. Естественно, и этого не удалось добиться российской контрреволюции у своих западных покровителей.
Зимой 1918/19 г. в Париж потянулись многочисленные делегации: из Омска, из Екатеринодара, из Архангельска, из Ревеля, Риги, Вильны, Киева, Симферополя, Тифлиса, Еревана, Баку — со всех концов необъятной России. Бывшей России… Каждое антисоветское правительство, сепаратистское или выступавшее за «единую неделимую Россию», пыталось выторговать у победителей признание фактическое, а то и юридическое, обнести перед «хозяевами мира» своих соседей и конкурентов, заручиться гарантиями границ, выклянчить помощь, наперебой предлагая за это природные богатства, инвестиционные льготы, базы для размещения войск… Западные политики поначалу были ошеломлены таким неожиданным наплывом огромного количества добровольных вассалов с того Востока, который до войны представлял собой грозную Россию. Теперь же России не было. Она распылилась. Во всяком случае, политики Антанты какое-то время могли тешить себя этой иллюзией и упиваться внезапно открывшимся могуществом.
В обстановке этого невиданного «паломничества» к победителям строились нереальные планы, которые вошли в собрание политических курьезов и наивностей. Для иллюстрации приведем выдержку из далеко не самого фантастического среди этих планов — наказа Деникина представителю ДА в Париже, данного еще 25 октября 1918 г.:
«1. Единство представительства России на мирной конференции, с исключением из него делегатов большевистских и тех территориальных образований, которые в своих основных принципах расходятся с целями Добровольческой армии, то есть по вопросу об единой, неделимой России.
2. Упразднение договоров, заключенных с Германией или ее союзниками. Восстановление нарушенных такими договорами прав, возмещение причиненных этим путем убытков (возврат золота, военного и торгового флота, предметов вооружения, подвижного состава железных дорог и проч.)…»{247}
Мы видели, как союзники поступили с прежним русским имуществом, доставшимся им, как трофей, от Германии…
Венцом всей этой «суеты вокруг Версаля» стало т.н. «признание Колчака Верховным правителем России» всеми белогвардейскими региональными правительствами. Борьбу за это признание с конца 1918 г. вели, поощряемые в этом отношении союзниками, представители Омска в Париже и Русское политическое совещание там же. Последнее добивалось также того, чтобы оно стало при этом верховным заграничным органом по руководству Белым движением.
Основных аргументов в пользу формального акта о подчинении Колчаку выдвигалось два: 1) только объединенной «белой» России союзники предоставят право участия в мирной конференции; 2) только в этом случае «белая» Россия получит международное дипломатическое признание. Впоследствии, когда постепенно отпали, за их явной нереальностью, как первый, так и второй аргумент, остался третий, самый неотразимый: это необходимое условие, при котором союзники согласны оказывать материальную помощь Белым армиям.
Акт о признании Колчака формальным главой всего Белого движения западные державы использовали для получения от белых, в случае их победы, обязательств за будущую Россию. 26 мая 1919 г. от Верховного совета пяти держав Антанты Колчаку было направлено обращение{248}, которое требовало обещаний Колчака: признать независимость фактически существующих правительств в Прибалтике, Средней Азии и на Кавказе, а также аннексию Бессарабии Румынией, согласиться на арбитраж Лиги Наций при определении границ будущей России со всеми отколовшимися государствами.
Это был фактически ультиматум Антанты Белому движению, так как от его выполнения ставилось в зависимость продолжение военных поставок Белым армиям. Колчак был вынужден формально согласиться на все требования Антанты. Единственная оговорка, которую он сделал в официальном ответе (3 июня), касалась того, что окончательное решение всех вопросов, связанных как с признанием независимости новых государств, так и с пограничным размежеванием, зависит также от воли будущего российского Учредительного собрания{249}.
12 июня 1919 г. Деникин издал акт о своем подчинении «верховному правителю» России Колчаку. Еще раньше аналогичные акты издали командующие белыми войсками на севере и северо-западе России.
В западных столицах и в Токио торжествовали: они добились от Белого движения того, чего хотели. Теперь, после свержения большевиков, будущая Россия должна была скукожиться до размеров Великороссии. Ведь не факт, что, после состоявшегося отделения Прибалтики, Закавказья и Средней Азии, Запад не потребовал бы еще признания независимости Украины и Белоруссии. Сценарий «суверенной демократической Российской федерации» в границах 1991 г. мог осуществиться еще… в 1919 г. Конечно, если бы белогвардейцы победили.
Вместе с тем подписание Версальского мира лишало оправдания присутствие войск Антанты в России. Внутренняя обстановка в странах Антанты также требовала отправки солдат домой. В июле 1919 г. Верховный совет Антанты принял решение об эвакуации войск из России. Только на Дальнем Востоке еще остались интервенты — под предлогом обеспечения эвакуации Чехословацкого корпуса. Да Япония, преследуя свои захватнические цели, отказалась подчиниться решению союзников. Прямая интервенция закончилась, но помощь Белым армиям стала оказываться в еще большем размере.
Правда, осенью 1919 г., когда, казалось, армия Деникина неудержимо движется на Москву, а армия Юденича вот-вот возьмет Петроград, эта помощь внезапно перестала поступать. Запад не был заинтересован в таком быстром окончании Гражданской войны, даже победой белых. Зато когда Белые армии стали откатываться назад, с помощью западных держав им удалось отсрочить свое окончательное поражение и еще на год затянуть Гражданскую войну.
В 1920 г. на передний план у России вышла новая внешняя война, в каком-то смысле ставшая последним отголоском Второй Отечественной.
Глава седьмая.
ПОСЛЕДНЯЯ КАМПАНИЯ ВОЙНЫ
«Польша от моря до моря»
Значение Брестского мира как «пирровой победы» Германской империи особенно наглядно выявилось летом 1920 г. Кайзер уже второй год как жил в изгнании за границей. Германия была урезана территориально, ограблена контрибуцией, лишена вооруженных сил. А Россия вновь становилась геополитическим фактором в Европе, и ее армия, теперь уже под красным знаменем, готовилась вступить на немецкую землю…
Русско-польская война 1918—1920 гг. стала для России заключительным актом Второй Отечественной войны, начавшейся летом 1914 г. Мы говорим именно о русско-польской, а не о советско-польской войне, и берем за ее начало 1918 год. Первые бои между Красной и польской армиями произошли в январе 1919 г. в Западной Белоруссии. Но еще раньше, осенью 1918 г., польские войска начали завоевание русских земель — Червонной Руси (Западной Украины) и Белой Руси.
11 ноября 1918 г. в Варшаве было объявлено о создании независимой Польши. Ее фактическим главой стал сотрудничавший с австрийцами и немцами в годы Мировой войны Юзеф Пилсудский. Одной из первых задач нового государства стала территориальная экспансия во всех направлениях.
