Николай Гродеков - Хивинский поход 1873 года. Действия кавказских отрядов
В Куня-ургенче отряд имел дневку 14 августа и простился с оренбургским отрядом, который стоял здесь лагерем несколько дней. В Куня-ургенче отряд застал прибывшего из Киндерли маркитанта, у которого начальник отряда закупил всю махорку и приказал раздать ее солдатам.
Движение мангишлакского отряда от Хивы до Куня-ургенча совершено было благополучно. Только переход от деревни Раппай до Ильяллы, по величине своей (44 версты), был весьма тяжел. Люди во время жаркого дня сильно устали; отряд очень растянулся и собрался к месту ночлега лишь поздно ночью. После этого перехода появилось несколько человек заболевших.
Роман-бай оказался весьма полезным человеком. Благодаря его заботливости и распорядительности, отряд следовал по ханству везде безостановочно, так как все дороги и мосты были тщательно исправлены жителями. На местах ночлега отряд всегда находил заготовленные жителями для продажи люцерну, джугару и топливо.
Порядок движения войск был следующий: впереди — три сотни кавалерии с ракетною командою, несколько штук порционного скота[244], саперная команда, арба с шанцевым инструментом две роты пехоты, взвод нарезных орудий, хивинские пушки и три роты пехоты, затем вьюки, принадлежащие этим частям; далее — рота пехоты, вьюки ее, рота пехоты, все арбы, рота пехоты, отрядное стадо, рота пехоты и сотня кавалерии. Если местность позволяла, то две роты следовали в боковых цепях. Позади всех двигался караван освобожденных невольников, из людей более или менее состоятельных, имевших возможность содержать себя во время похода Их было 828 человек (мужчин, женщин и детей). При них было 22 лошади, 33 верблюда и 46 ослов. Бедняки, не имевшие ничего, кроме рваных халатов (некоторые даже без рубах), были прикомандированы к каждой части войск, человек по 20–25. Их было 390 человек (мужчин, женщин и детей). Взрослые мужчины обязаны были вьючить верблюдов, вести их в пути, собирать топливо и исполнять прочие подобные работы; прикомандированные же к тяжелой хивинской пушке, числом около 30 человек, должны были следовать сзади ее и вытаскивать ее из песков, если бы одне лошади не в состоянии были вывезти. На довольствие персиян, находившихся при частях войск, отпускалось сначала каждому на руки, из отрядных сумм, по 20 Копеек в сутки. Но так как замечено было, что они не делают полезного употребления из отпускаемых им денег, и вместо того, чтобы запасаться съестными припасами на переход по пустыне, они покупали только одни лакомства, то в Кунграде сделано было распоряжение, чтобы следуемую им сумму за весь переход до Киндерли передать в части, которые и должны были кормить их в течение похода по пустыне. Персияне, состоявшие при войсках, мало приносили им пользы. Это были большею частью люди слабые и болезненные, истощенные непосильными работами на своих хозяев, которые за малейшую провинность надевали на них оковы и жестоко наказывали. Были конечно, между персиянами и здоровые, сильные люди, но и они без понукания ничего не делали; попадались иногда и в воровстве
Партия персиян, следовавшая при мангишлакском отряде, была счетом четвертая, отправившаяся из Хивы после объявления хивинского хана об освобождении невольников.
15 августа отряд двинулся далее, к Кунграду. Верстах в двух от Куня-ургенча лежит селение Кипчак; отсюда дороги разделяются: одна идет на запад, к Айбугирскому спуску, а другая на север, к Кунграду. Дорога, до ночлега отряда у канала Коп-сеит, пролегает по травяной степи, на протяжении 19 верст. Здесь попадается несколько кочевьев. От Коп-сеита дорога пролегает частью по сплошным густым камышам, частью по камышам и саксаульнику. Верстах в 15 от Коп-сеита находится канал Кундузлы, шириною до 10 сажен, в котором вода стоит плесами. Затем попадаются каналы: Черманай — в 19 верстах от Кундузлы, Качу — в 2 верстах от Черманай, и Киат-джарган — в 11 1/2 верстах от Качу. Киат-джарган, в том месте, где его переходил отряд, имеет 15 сажень ширины и весьма быстрое течение. От Киат-джаргана до деревни Костерек, лежащей на том пути, который был пройден отрядом от Кунграда при движении в Хиву, 15 верст. Отряд имел ночлеги: 16 августа — у Кутун-кала, 17 — на Талдыке и 18 — под Кунградом.
Путь от Куня-ургенча до Кунграда совершен отрядом благополучно. По выходе из Куня-ургенча, к кавказцам присоединился брат хивинского хана, Атаджан-тюря. Избрание его ханом, хотя и временное и не утвержденное главным начальником хивинской экспедиции, усилило вражду и соперничество между братьями, когда Сеид-Магомет-Рахим-Хан возвратился в столицу. Желая успокоить страсти, Кауфман воспользовался выраженным Атаджаном желанием совершить поездку в Мекку и сделал все возможное, чтобы облегчить ему эту поездку. Сеид-Магомет-Рахим-хан снабдил брата на дорогу деньгами, оружием и небольшим конвоем, для безопасности следования между Куня-ургенчем и Каспийским морем. Но Атаджан не рискнул ехать под таким прикрытием и в Куня-ургенче выждал прибытия мангишлакского отряда[245].
По утвержденному командующим войсками, действовавшими против Хивы, маршруту, Мангишлакский отряд от Кунграда должен был следовать на Ургу и далее на колодцы Уч-кудук. Но так как в Кунграде получено было известие от посланных вперед для осмотра этих колодцев киргиз, что в Уч-кудуке вода до того испортилась, что ее не могли пить даже лошади и верблюды, то начальник отряда решился направить войска на озера Ирали-кочкан и далее на колодцы Кара-кудук, т. е. по той дороги, по которой вступила в ханство колонна Пожарова. Что касается довольствия, которое отряд должен был принять в Ургу, двигаясь, по первоначальному предположению, чрез этот пункт, то сделано было следующее распоряжение: пока отряд дневал в Кунграде, приемщики, под прикрытием сотни, отправились в Джан-кала, приняли там довольствие, подняли его на нанятых в Кунграде арбах и затем двинулись к озерам Ирали-кочкан, куда прибыл и отряд.
Приемщики выступили из Кунграда, под прикрытием сотни кавалерии, в полдень 18 августа, чрез сад Азберген, и прибыли в Джан-кала (всего 65 верст) 19 августа. В тот же день они приняли провиант и фураж: 433 пуда сухарей, 150 пудов круп и 265 четвертей овса, полагая в сутки на человека по 2 фунта сухарей, по 1/2 фун. круп и по четыре гарнца овса на лошадь, и 20 числа, утром, выступили к саду Азберген, где ночевали, а 21 прибыли к озерам Ирали-кочкан, где в это время уже находился отряд.
19 и 20 августа отряд имел дневку под Кунградом. Сделаны были окончательные распоряжения для похода по пустыне, которые заключались в следующем. Так как Капаур-Калбин, считавшийся самым влиятельным между хивинскими киргизами и обещавший выставить в Кунграде верблюдов и бурдюки, доставил всего два бурдюка и ни одного верблюда, то вместо верблюдов пришлось купить арбы, запряженные лошадьми, а вместо бурдюков — травянки (тыквы). В каждую часть розданы разного рода кислоты, полученные от, общества попечения о раненых и больных воинах; куплены халаты, кому таковых не достало в Хиве, и проч. На базаре почти все купили рыбы, которая там необыкновенно дешева: за икряного осетра, в аршин величиною, платили по 40 копеек. Некоторые, пользуясь дневками, успели даже мариновать рыбу.
21 августа отряд, присоединив к себе горный взвод, который с 12 мая состоял в гарнизоне Кунграда, выступил в пустыню, к озерам Ирали-кочкан. Войска прибыли к озерам около полудня, а часа через два пришел и провиантский транспорт из Джан-кала. При движении этого последнего несколько арб пристали в песках, и потому из лагеря пришлось посылать прибывшие с отрядом повозки, чтобы облегчить тяжесть на арбах. Войска приняли провиант в тот же день. Из транспорта, привезшего довольствие из Джан-кала, куплено было около 50 арб с лошадьми и несколько десятков нанято собственно на переход до колодцев Кара-кудук.
На 22 число назначено было выступление к Кара-кудуку. Отряд должен был двигаться двумя эшелонами: первый, составленный из всей пехоты, артиллерии и обоза, в 9 часов утра 22 августа; второй, составленный из кавалерии 23 августа, тоже в 9 часов утра. Как видно, выступление было назначено поздно, не так как выступали обыкновенно эшелоны при движении в ханство. Это было сделано в том соображении, чтобы до наступления жары лошади напились досыта, потому что оне рано по утрам не пьют. Так, по уверению киргиз, обыкновенно выступают караваны; так, по их словам, должен был выступить и отряд, которому предстояло 71 3/4 версты безводного пути. Но здесь упущено было из виду одно обстоятельство, а именно, что движение военного отряда нельзя приравнивать к движению каравана. Вследствие позднего выступления, с отрядом едва не повторились сцены 17 и 18 апреля.
Пред выступлением люди пообедали и сварили чай; верблюды и лошади были напоены в 8 часов. С самого утра жара стояла весьма сильная и к 9 часам термометр Рео-Мюра показывал уже до 30°. В первый день шли безостановочно (в буквальном смысли слова): голова колонны до 8 часов вечера, а хвост — до 11 часов, т. е. в течении 10–13 часов. Сначала войска шли развернутым фронтом (поротно), а верблюды — имея головы нескольких верениц на одной высоте. Но в полдень, когда жара достигла 40° R, люди начали понемногу приставать, развернутые фронты перестраиваться рядами, вереницы верблюдов вытягиваться одна за другой и, наконец, весь отряд вытянулся в одного человека. Когда голова колонны в 8 часов вечера поднялась на Устюрт, по подъему Чыбын, то с возвышения невозможно было на совершенно ровной поверхности увидать хвост колонны. Присталых было весьма много; были роты, которые пришли в составе не более 15 человек. Павших лошадей и брошенных с ними арб было также много.
