Владимир Пещерский - «КРАСНАЯ КАПЕЛЛА». Советская разведка против абвера и гестапо
2) Либертас Шульце-Бойзен
...Подсудимая не была ранее судима. В июле 1939 года она находилась непродолжительное время в заключении в Восточной Пруссии по подозрению в шпионаже (подробности не раскрывались. — В.П.). Ввиду отсутствия серьезных оснований для подозрений она была освобождена в тот раз из-под стражи.
Госпожа Шульце-Бойзен является, несомненно, жертвой своего мужа. Вначале она была национал-социалисткой и намеревалась стать руководительницей в организации «Трудовая повинность». Но затем она пошла за своим мужем, сделала его убеждения своими и стала ему активной помощницей. По меньшей мере дважды она приносила предназначенные для врага записки Харнаку, о котором она знала то, что он их зашифровывал. По крайней мере одну из этих записок, в которой указывалось число самолетов, она прочитала. Осенью 1941 года ее посетил русский агент Кент, которого она свела с подсудимым Харнаком (несомненно, спорное утверждение гестапо, основанное на показаниях, данных под пытками. — В.П.) и со своим мужем, полностью осознавая при этом тот факт, что он прибыл для налаживания радиосвязи с Москвой. Подсудимому Коппи она рассказала детали своей встречи с агентом Кентом и передала ему детали технической стороны радиосвязи. В ее присутствии муж сообщал Кенту соответствующую информацию (очередная клевета гестапо. — В.П.). После ареста мужа она обсуждала с подсудимым Хайльманом возможность организации оповещения о провале и поручила ему спрятать подозрительные материалы.
3) Доктор Арвид Харнак
...По месту работы подсудимый характеризуется как необыкновенно способный работник. Благодаря своим занятиям в кружке по изучению советской плановой экономики подсудимый познакомился с русскими Бессоновым, Гиршфельдом. В 1937 году Гиршфельд снова разыскал его и познакомил с господином из русского посольства. С последним подсудимый встречался в последующее время довольно регулярно, с тем чтобы обсуждать политические и экономические вопросы. Уже тогда он выдавал русскому сведения, которые были известны ему в служебном порядке, как референту, отвечавшему за платежи в иностранной валюте. В последующий период он создал вместе с такими своими единомышленниками, как Хавеман, Скшипчинский и Беренс, кружок, в котором изучались вопросы социализма. В рамках этой деятельноети он написал монографию о монополистическом капитализме. В конце концов Харнак установил связь с такими явными коммунистами, как Зиг и Гуддорф, а через писателя Кукхофа познакомился также и с подсудимым Шульце-Бойзеном.
В 1942 году созданный им кружок пришел к убеждению, что антисоциалистическая ориентация германского рейха может быть изменена только насильственным путем. В конце концов, действуя по хорошо продуманному плану, он привлек на свою сторону обер-лейтенанта Герберта Голльнова, с тем чтобы через него доводить до военных кругов и до органов контрразведки свои идеи. Уже перед началом войны с Советским Союзом сотрудник русского посольства Эрдберг просил Харнака ускорить организацию радиосвязи с Москвой. Перед самым началом войны подсудимый после первоначально выраженного несогласия заявил о готовности взять на себя шифрование радиограмм. Эту работу он выполнил по меньшей мере 5 раз (неизвестно, на чем основывается это утверждение гестапо. — В.П.), при этом он направлял зашифрованные радиограммы радисту Коппи через привлекавшихся в качестве связных Беренса и госпожу Шлезингер. Временно у него находился дома радиопередатчик. Он принял от русских 8000 германских марок, предназначавшихся для поддержания радиосвязи, и в целях конспирации надежно их поместил. Он получил также от Эрдберга шифр и еще в середине августа 1941 года направил для последующей передачи в Москву сообщение, в котором говорилось о том, что следует ожидать наступления в направлении на Баку.
4) Милдред Харнак
Обвиняемая приобщилась к миру коммунистических идей под влиянием мужа. При обмене информацией с Шулыде-Бойзеном Арвид Харнак привлекал жену к работе лишь в самой незначительной степени: по установленным данным, ей поручали только переписывать сообщения. Обвиняемая знала о попытках установления радиосвязи с Советским Союзом и о том, что ее муж, уединясь для этой цели в отдельной комнате, занимался шифрованием. Когда однажды в августе 1941 года к ней пришла госпожа Шульце-Бойзен и сообщила, что ей крайне необходимо переговорить с господином Харнаком, так как прибыл человек из Брюсселя (гестапо что-то путает: Кент был в Берлине осенью, а другого курьера быть не могло. — В.П.), обвиняемая по меньшей мере подозревала, что посещение незнакомца связано с тайной радиосвязью. По просьбе госпожи ШульцеБойзен Милдред Харнак вызвала своего мужа с места работы, однако при разговоре не присутствовала.
5) Герберт Голльнов
В 1938 году устроился на должность секретаря консульства при министерстве иностранных дел. После прохождения учебных сборов 1 апреля 1939 года Голльнову было присвоено звание лейтенанта вермахта. В июле 1940 года обвиняемый преподавал в школе авиации в Тутове. 1 июля 1941 года Голльнов получил звание обер-лейтенанта вермахта.
Голльнов — одаренный, целеустремленный, честолюбивый человек. Поскольку для дальнейшего продвижения по служебной лестнице в министерстве иностранных дел необходимо было хорошее знание иностранных языков, в 1938 году Голльнов берет уроки у обвиняемой Харнак, с которой у него складываются теплые, дружеские отношения. Позднее в 1941 году обвиняемый начинает научную деятельность совместно с доктором Харнаком, которая продолжается до начала августа 1942 года.
Харнак рассказывал об устремлениях Голльнова подсудимому Шульце-Бойзену, и при содействии последнего Голльнова направляют для работы в верховное главнокомандование, в отдел контрразведки. Как и доктор Харнак, Шульце-Бойзен считал, что их политические воззрения могут оказать влияние на молодого офицера. Со временем Голльнов узнал, что Харнак придерживается явно социалистических идей, а также проявляет дружелюбие по отношению к Советскому Союзу. Голльнов как член НСДАП сначала был в корне не согласен со взглядами доктора Харнака, но с течением времени его стали одолевать сомнения. При этом обвиняемый Голльнов мало знал о коммунистических позициях и изменнической деятельности Харнака, а также Шульце-Бойзена. Обвиняемый пытался опровергать и оспаривать рассуждения Харнака. С этой целью Голльнов после начала войны с СССР рассказывал ему о фактах, известных ему по службе и иногда представлявших собой секретные дела особой важности. Так, весной 1942 года во время разговора о предполагаемом ходе военных действий против Советского Союза обвиняемый сообщил Харнаку, что народы Кавказа готовы выступить против СССР, рассказал, что для проведения немецких операций на Кавказе формируются специальные подразделения воздушно-десантных войск, набранные из русских и, как намекал Голльнов, предназначавшиеся для захвата русской нефтяной промышленности — основного объекта наступления. Обвиняемый рассказал также о секретном плане, согласно которому был намечен захват Москвы русскими военнопленными. Наконец, Голльнов сообщил Харнаку сведения об организации в России контрразведки абвера и о наличии по всей территории России немецкой агентурной сети. Отвечая на возникшие по этому поводу вопросы, подсудимый сказал, что местом нахождения одного немецкого агента является город Куйбышев[42].
По заключению отдела абвера верховного главнокомандования вермахта, вся вышеуказанная информация, переданная Голльновым Харнаку, представляет собой государственную тайну. Наконец, Голльнов обвиняется в нарушении служебного долга на фронте: по его приказу русские военнопленные-коммунисты, вместо расстрела, были переведены в другой лагерь.
6) Хорст Хайльман
1 сентября 1940 г. обвиняемый поступил на международный факультет Берлинского университета. Римско-католического вероисповедания, состоял в рядах гитлерюгенд, где являлся лидером, с сентября 1941 года — член НСДАП и национал-социалистического союза студентов.
Осенью 1940 года Хайльман знакомится с подсудимым Шульце-Бойзеном, который преподавал на факультете, где учился Хайльман. Шульце-Бойзен помогает студенту Хайльману в работе над темой «Советы и Версаль». Со временем молодой человек проникся глубоким уважением к своему преподавателю, просто боготворил его, не зная истинных политических позиций последнего. Шульце-Бойзен предлагает Хайльману совместно разработать тему для дипломной работы «Крестовый поход на Москву». Часто во время совместной научной работы у них происходил обмен мнениями, в результате чего Хайльман узнал о негативном отношении Шульце-Бойзена к национал-социалистической политике государства и о его симпатиях к Советскому Союзу. Под влиянием Шульце-Бойзена ранее незыблемые национал-социалистические принципы Хайльмана были подорваны.
