Обиды на Россию не имели. Штрафные и заградительные формирования в годы Великой Отечественной войны - Юрий Викторович Рубцов
23.4.45 г. на подступах к реке Шпрее противник, ведя сильный огонь, препятствовал форсированию реки. Тов. Балакин с группой бойцов под покровом темноты переправился на правый берег и внезапной атакой с тыла уничтожил гарнизон, охраняющий мост. Продолжая преследование противника, он не давал возможности врагу закрепиться в зданиях. Благодаря этим действиям Т. Балакина и другие наступающие подразделения свободно продвигались по мосту и вышли на окраину г. Берлина.
26.4.45 г., когда наши подразделения подошли к уличным баррикадам и не было возможности продвигаться вперед, Т. Балакин [с подчиненными], проделывая проломы в стенах, пробирался в тыл противнику и разгромил врага, оказывающего сопротивление, при этом было уничтожено 30 гитлеровцев и взято в плен 68 немецких солдат и офицеров. В бою 28.04.45 г. был ранен, но не ушел с поля боя, и только после второго тяжелого ранения был эвакуирован с поля боя»[451].
Представление было поддержано командующим войсками 8-й гвардейской армии генерал-полковником В.И. Чуйковым. Звание Героя командир ОШР получил уже после окончания войны, 15 мая 1946 г.
Капитан М.И. Кикош армейскую форму надел в декабре 1939 г., будучи призванным на срочную службу. В 1942 г. окончил курсы младших лейтенантов, командовал стрелковым взводом, ротой, в феврале 1943 г. в бою получил ранение. По излечении в июне 1943 г. военным советом 65-й армии был назначен командиром 3-й ОШР.
Звание Героя Советского Союза он получил 30 октября 1943 г. В широко известном кратком биографическом словаре «Герои Советского Союза» его принадлежность к штрафному формированию скрыта, он назван командиром роты 120-го стрелкового полка 69-я стрелковой дивизии 65-й армии Центрального фронта[452]. Точно так же должность старшего лейтенанта Кикоша названа в представлении к высокой награде, а описание подвига уложилось буквально в десяток строк: «15 октября 1943 г. при форсировании реки Днепр в Лоевском районе Гомельской области, входя в состав десантной группы, с первыми же подразделениями переправил на западный берег реки свою роту и под сильным артминометным огнем противника поднял бойцов в атаку, в рукопашном бою очистил все три линии вражеских траншей, занял высоту, быстро и умело укрепился, успешно отразил три контратаки противника, чем облегчил возможность всей десантной группе закрепиться на достигнутом рубеже. Тем самым способствовал успеху дальнейшей переправы остальных подразделений полка»[453].
Показательно, что командир 120-го стрелкового полка полковник И.А. Бахметьев представил М.И. Кикоша к ордену Ленина, представление поддержал командир 18-го стрелкового корпуса генерал-майор И.И. Иванов, но командующий 65-й армией генерал-лейтенант П.И. Батов представление пересмотрел в сторону повышения статуса награды. Любопытно, что все четверо одним указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 октября 1943 г. были удостоены звания Героя Советского Союза, как и еще 179 генералов, офицеров, сержантов и солдат 65-й армии за успешное форсирование Днепра.
Командование фронтами и армиями ценило постоянный состав штрафных формирований, поощряя его в том числе государственными наградами. Наглядный пример – приказ войскам 2-го Украинского фронта от 1 апреля 1944 г., подписанный Маршалом Советского Союза И.С. Коневым, в котором фигурирует только личный состав 15-го ОШБ. Из 13 человек – девять офицеров. Четверо, включая командира батальона подполковника И.С. Рудика, получили орден Красного Знамени, один – орден Александра Невского, один – орден Отечественной войны 2-й ст., двое – орден Красной Звезды, еще один – медаль «За отвагу»[454].
Автора особенно радует возможность привести архивные документы, рассказывающие о командирском мастерстве и личном мужестве человека, с которым он состоял в переписке, когда эта книга еще задумывалась. Речь идет о майоре в отставке И.Н. Третьякове, который в дни описываемых событий в воинском звании старший лейтенант командовал 190-й ОШР 48-й армии (Центральный фронт). Приказом войскам армии от 5 сентября 1943 г. от имени Президиума Верховного Совета СССР он был награжден орденом Отечественной войны 1-й ст. за отличия в боях, развернувшихся в первые дни Курской битвы. В начале июля 190-я ОШР, приданная 156-му стрелковому полку 16-й Литовской стрелковой дивизии, держала оборону в районе деревни Семидворики Орловской области.
Приведем выдержку из наградного листа: «Несмотря на создавшееся тяжелое положение в районе обороны 190 ОШР при наступлении превосходящих сил противника тов. Третьяков как командир ОШР руководил боем в полном соответствии со складывающейся обстановкой, прочно удерживая рубежи вторых эшелонов и не давая противнику продвигаться в глубину обороны ОШР. Тов. Третьяков в точно назначенное время ввел в бой данное ему подкрепление [из] 156 стрелкового полка, энергичным броском во взаимодействии с огневыми средствами, поддерживающими его атаки, выбил значительно превосходящие силы противника из Семидворики и полностью восстановил положение на участке левого фланга 156 стрелкового полка, прочно закрепившись в прежнем своем районе обороны (Семидворики)»[455].
А уже в ноябре того же 1943 г. майор Б.И. Чарторижский, командир 1343-го стрелкового полка 48-й армии, которому была придана 190-я ОШР, представил старшего лейтенанта Третьякова к ордену Александра Невского. Командир ОШР во главе роты форсировал реку Десну в районе дер. Камень Новгород-Северского района Сумской области и сумел так организовать бой, что штрафники стремительным броском, перейдя в рукопашную, выбили противника из траншеи. В течение следующего дня немцы 12 раз предпринимали контратаки, поддержанные танками, но штрафники выстояли. Было уничтожено до 100 вражеских солдат и офицеров, подбит танк[456].
Представление командира полка поддержал командир 42-го стрелкового корпуса генерал-лейтенант К.С. Колганов, 30 ноября 1943 г. своей властью наградивший старшего лейтенанта И.Н. Третьякова орденом Александра Невского.
Судя по воспоминаниям фронтовиков, такими командирами все же были не все. Воевавший в качестве переменника в 45-й ОШР 41-й армии Калининского фронта Герой Советского Союза В.В. Карпов, ставший после войны известным писателем, вспоминал, что офицеры с подчиненными им штрафниками в атаку не ходили. По мнению бывшего заместителем командира штрафной роты Е.А. Гольбрайха, «если есть опытные командиры из штрафников, можно и не ходить. А если нет или “кончились”, надо идти самим. Большей частью именно так и бывало»[457].
Бывший штрафник Г.М. Дубинин вспоминал в письме автору: «После приема пищи над траншеей появился командир роты и громко объявил приказ: “Впереди деревня, ее нужно взять и на той стороне закрепиться. Кто туда придет, будет оправдан”. И с этого момента офицеров я не видел, пока не взяли деревню».
С другой стороны, командир взвода 121-й ОШР Воронежского фронта Н.Г. Гудошников рассказывал о совершенно противоположном: «Всегда шел в бой вместе со штрафниками, часто прямо в боевых порядках, это им придавало больше уверенности (“командир с нами”), решительности, а мне – надежды на успех»[458].
Переменный состав
Сами штрафники, безусловно, должны были острее, чем бойцы линейных частей, чувствовать необходимость выполнить приказ
