Ярослав Бутаков - Брестский мир. Ловушка Ленина для кайзеровской Германии
За столом переговоров и вокруг него
Непосредственное перемирие между войсковыми частями на фронте, к которому призвал Ленин по радио 9 (22) ноября 1917 г., грозило вылиться в массовое братание, что непосредственно повлияло бы на боеспособность германской армии. Бумеранг революции, пока еще не сильно, начинал бить и по Германии. Видя также упрочение новой власти в России, германские руководители решили откликнуться на советское предложение. 14 (27) ноября Германия официально сообщила о согласии начать мирные переговоры с Россией.
В тот же день СНК вторично обратился к странам Антанты, на этот раз — с ультиматумом о том, что, если те в течение четырех дней не выразят намерения примкнуть к мирным переговорам, то Россия будет договариваться о мире одна. Отклика от союзников и на этот раз не последовало.
20 ноября (3 декабря) 1917 г. на оккупированной немцами русской территории, в Брест-Литовске, начались переговоры о перемирии. 24 ноября (7 декабря) было заключено перемирие на десять дней, а 2 (15) декабря стороны подписали перемирие на 28 дней с автоматической пролонгацией, пока не будет подписан мир или же одна из сторон не заявит о прекращении перемирия. В последнем случае военные действия могли возобновиться не ранее, чем через неделю после такого заявления. Переговоры о заключении мира начались там же 9 (22) декабря 1917 г.
На первом совещании делегаций обеих сторон в тот же день советские представители выдвинули предложение положить в основу мирного соглашения принцип «без аннексий и контрибуций, свободное самоопределение народов». Однако представители Четверного союза, опираясь на свое фактическое право сильного, сумели повернуть принцип самоопределения народов против России.
Говоря о Четверном союзе, мы имеем в виду главным образом Германию. Именно она дирижировала оркестром Центральных держав. Несмотря на то что между Германией и ее союзниками имелись серьезные расхождения во взглядах на вопросы войны и мира, Германии удалось навязать свою точку зрения и линию поведения всем делегациям Четверного союза. Это обусловливалось фактическим соотношением сил внутри коалиции.
12 (25) декабря 1917 г. германские представители заявили, что всеобщий мир без аннексий и контрибуций возможен лишь при условии согласия на него западных держав. Было решено еще раз предложить странам Антанты примкнуть к обсуждению мирных условий. При этом германская сторона с удовлетворением восприняла заявление о том, что Россия в одностороннем порядке выводит свои войска из занятых ею районов Австро-Венгрии (Галиция), Турции (Западная Армения) и нейтральной Персии. Но сама Германия и ее союзники не собирались поступать аналогичным образом и освобождать занятые ими территории Российской империи.
Более того, 14 (27) декабря германская делегация заявила советской, что принцип «без аннексий» неприменим к любым районам, находящимся в данный момент под фактической властью Германии и Австро-Венгрии. В то же время, в соответствии с принципом «самоопределения народов», Россия должна признать занятые войсками Центральных держав области бывшей Российской империи — как-то: Польшу, Литву, часть Латвии и Эстонии — уже «самоопределившимися» в том духе, что они выразили желание быть в государственной связи с Германией. Германская сторона потребовала также изучить вопрос о предоставлении такого же «права на самоопределение» для остальной части Латвии и Эстонии, пока еще находящейся под контролем России. То есть речь шла об аннексии Германией всей Русской Прибалтики. Впоследствии Германия добавит к перечню этих территорий также Финляндию и Украину.
Советская делегация потребовала десятидневного перерыва. 15 (28) декабря 1917 г. она выехала в Петроград. Переговоры возобновились только 27 декабря 1917 г. (9 января 1918 г.) Во время перерыва советское правительство, сносясь по телеграфу с германским, попробовало настаивать на переносе мирной конференции на нейтральную территорию — в Стокгольм. Однако Германия решительно отклонила это предложение.
27 декабря 1917 г. (9 января 1918 г.) переговоры возобновились в Брест-Литовске. На первом же заседании германская сторона заявила, что коль скоро ни одно государство Антанты не выразило поддержку советским условиям, то утратила смысл формула всеобщего мира без аннексий и контрибуций. 5 (18) января 1918 г. Германия предъявила конкретные условия мирного соглашения. В территориальном отношении они сводились к тому, что области, занятые войсками Германии и ее союзников, отторгались от России, а с Украиной страны Четверного союза собирались договариваться отдельно, и западная граница Украины не подлежала урегулированию с участием России. Российская советская делегация потребовала десять дней на изучение данного предложения, получила их и выехала в Петроград.
Между тем за новогодние дни произошли два крупных события, имевших прямое отношение к переговорному процессу. Во-первых, в Брест-Литовске появилась делегация Украинской Центральной рады, вознамерившаяся договариваться с Германией и Австро-Венгрией об отдельном от России мире. Для Германии это было радостным событием, так как позволяло выключить из договора с Советской Россией любое урегулирование но Украине, признав эту область еще одной «самоопределившейся страной».
Самое же крупное событие представляло собой выступление президента США В. Вильсона в Конгрессе 26 декабря 1917 г. (8 января 1918 г.). В нем президент изложил свои знаменитые «14 пунктов», которые должны были стать основой всеобщего мира.
Первый пункт говорил о приверженности США принципам открытой дипломатии. Пункты 2—5 содержали принципы общей организации мира после войны, включая «справедливое решение колониального вопроса». В пункте 6 обрисовывалось положение России. Пункты 7—13 касались конкретного решения территориальных вопросов в Европе на основе отказа от аннексий и принципа самоопределения наций. Пункт 14 говорил о создании международной организации (Лиги Наций) для гарантий суверенитета всех — больших и малых—государств.
Содержание «14 пунктов» Вильсона и обстановка, в которой они были провозглашены, дают основание утверждать: мирная декларация американского президента была ответом на советский «Декрет о мире» и попыткой перехвата популярных лозунгов всеобщего демократического мира. Очевидно, что не будь «Декрета о мире», не появились бы на свет и «14 пунктов» Вильсона.
Особо следует коснуться отношения президента США к России. Пункт 6 вильсоновских тезисов о мире гласил: «Освобождение всех русских территорий и такое разрешение всех затрагивающих Россию вопросов, которое гарантирует ей самое полное и свободное содействие со стороны других наций в деле получения полной и беспрепятственной возможности принять независимое решение относительно ее собственного политического развития и ее национальной политики и обеспечение ей радушного приема в сообщество свободных наций при том образе правления, который она сама для себя изберет. И более, чем прием, также и всяческую поддержку во всем, в чем она нуждается и чего она сама себе желает. Отношение к России со стороны наций, ее сестер, в грядущие месяцы будет пробным камнем их добрых чувств, понимания ими ее нужд и умения отделить их от своих собственных интересов, а также показателем их мудрости и бескорыстия их симпатий».
Декларация очень расплывчатая. Даже в вопросе об «освобождении русских территорий» — до конца непонятно, что под этим подразумевается. Какую именно территорию должны очистить войска Четверного союза? Всю ту, что составляла Российскую империю до 1914 г.? Или только собственно «русскую» в духе «самоопределения народов»? Бесполезно искать ответа на эта вопросы в тексте самой декларации. Обстановку проясняет секретный комментарий к этому пункту полковника Хауза — «мозгового центра» геополитики президента США в те годы.
Правда, цитируемые ниже строки относятся к октябрю 1918 г. — к периоду непосредственной подготовки США к грядущей мирной конференции, когда уже было ясно, что Германия скоро капитулирует. В России же в это время бушевала Гражданская война. Но это не меняет дела, ибо очевидно, что они излагают неизменную суть политики США, вытекавшую из их понимания «национальных интересов».
«Первым возникает вопрос, является ли русская территория синонимом понятия территории, принадлежавшей прежней Российской империи. Ясно, что это не так, ибо пункт XIII обусловливает независимую Польшу, а это исключает территориальное восстановление империи. То, что признано правильным для поляков, несомненно, придется признать правильным и для финнов, литовцев, латышей, а может быть, и для украинцев…
Это по меньшей мере означает признание мирной конференцией де-факто правительств, представляющих финнов, эстонцев, литовцев и украинцев. Этот первоначальный акт признания должен быть обусловлен созывом национальных собраний для создания правительства де-юре тотчас после того, как мирная конференция определит границы этих новых государств…
