Алекс Бухнер - Восточный фронт. Черкассы. Тернополь. Крым. Витебск. Бобруйск. Броды. Яссы. Кишинев. 1944
Частям дивизии удалось продвинуться вперед и незаметно для врага сконцентрироваться на указанной позиции. Личный состав батарей 98-го артполка, который после израсходования боеприпасов и уничтожения орудий не было смысла сохранять в своем качестве, был разделен на отдельные боевые группы и действовал в качестве пехоты. Само же шоссе представляло собой картину совершенного хаоса. На всем видимом пространстве оно было до предела забито грузовиками и гужевыми повозками самого различного вида, сцепившимися в беспорядочные, частью горящие и взрывающиеся кучи. Но самым страшным было то, что русские почти постоянно атаковали отступающие в беспорядке немецкие части с воздуха, в невиданных ранее масштабах применяя бомбардировщики и штурмовики. Бредя мимо убитых и раненых солдат и лошадей, мимо разбитых автомобилей и опрокинутых орудий, бесконечная колонна пехотинцев двигалась на северо-запад. Но едва они пришли в обозначенный в приказе район, как офицер для поручений передал дивизии новый приказ командования корпуса: согласно ему, следовало теперь пробиваться не на север, а на Бобруйск! Оказывается, в самом городе и вокруг него сосредотачивались остатки дивизий, которым предстояло организовывать оборону района. Собственно город приказом фюрера был провозглашен «укрепленным пунктом» («крепостью»), который следовало удерживать при любых обстоятельствах, даже если бы враг обошел его слева и справа.
Чем плотнее сбивались в колоннах войска, тем ближе становились спасительные мосты у Бобруйска. Наведенный саперами наплавной мост к этому времени уже был разбит огнем русских, а их танки вели огонь из своих орудий по центру города. Тем не менее многие попытались преодолеть реку вплавь, но сделать это удалось лишь немногим. Большинство солдат было унесено течением или утонуло еще на заболоченных берегах реки. Другие боевые группы, которые не получили измененного приказа или сочли переправу через Березину в этом месте безнадежным делом, продолжили отступление в северном направлении. Но и здесь им оставалось только испытывать судьбу. Едва какая-то отдельная маленькая группа считала, что она уже выбралась на «воздух», оторвавшись от преследователей, как снова и снова попадала в окружение русской пехоты. Вскоре все мельчайшие группы, оставшиеся от более крупных подразделений, оказались в многочисленных мелких котлах и после израсходования боеприпасов были вынуждены прекратить сопротивление. Восточнее и северо-восточнее Бобруйска одна за другой остаточные группы пехотинцев также попадали в неминуемый плен.
Лишь немногим отдельным группам улыбнулось счастье, и они избежали гибели или русского плена. Так, одна группа из остатков 133-го полка численностью около 240 человек под командованием оберфельдфебеля Кирали смогла просочиться, главным образом под прикрытием ночной темноты, вплоть до Минска, а оттуда через Динабург[103] вернуться на родину. Отступление на Минск предприняли и другие группы, но они были вынуждены снова двигаться в юго-западном направлении, так как наткнулись на шедшие на Минск передовые танковые части русских.
Тяжкой была судьба солдат, оказавшихся в плену. Многочисленные раненые были просто погружены в телеги, в которых они долгими днями передвигались из одного места в другое. Многие из них по дороге умерли. В конце концов их всех доставили в один из русских лазаретов, переполненных и забитых до отказа. Здесь их ждало много страданий и почти полное отсутствие медикаментов, хотя русские женщины-врачи делали все, что было в их силах. Все остальные солдаты, несмотря на полную измотанность после тяжких последних недель, были собраны в маршевые колонны и после трехдневного перехода без всякой еды попали в огромный сборный лагерь под Жлобином. Здесь их впервые накормили: жидким супчиком один раз в день. Те, кто смог перенести это, стали готовить из обыкновенной травы похлебку, чтобы хоть как-нибудь поддержать физические силы и пережить первые дни...»[104] (Здесь было бы полезно вспомнить обращение немцев с советскими военнопленными летом и осенью 1941 года. Подавляющая часть этих пленных умерла от голода и болезней или от пуль конвоиров. А вот из немецких пленных, несмотря на вышеописанные «ужасы», четверо из пяти, поработав в народном хозяйстве СССР, вернулись к своим семьям. — Ред.)
6-я пехотная дивизия (сокращено)[105]
«Пока что положение на участке фронта дивизии, за исключением довольно сильного артиллерийского огня противника, оставалось довольно спокойным. И лишь когда «клещи» русских стали опасно сжиматься вокруг Бобруйска, неприятель предпринял наступление и на фронте дивизии.
Уже 23 июня Советы после мощной артподготовки и атак с воздуха особо крупными соединениями штурмовиков и бомбардировщиков прорвали более слабые позиции дивизии на ее правом фланге, и эти бреши никак не удавалось закрыть. 6-й стрелковый батальон пришлось задействовать в качестве флангового прикрытия с севера, а к вечеру 28 июня — отвести со своих позиций 58-й гренадерский полк и влить его в состав 296-й пехотной дивизии. Когда штаб 58-го полка ранним утром переместился на КП 296-й дивизии в Кошарах, он получил там приказ занять тыловой рубеж на западном берегу Добрицы[106] для обеспечения отхода частей 296-й дивизии. Когда роты подошли к этому рубежу, оказалось, что эти позиции уже заняты русскими. Пришлось вступить в бой, и к полудню указанная в приказе позиция была уже в руках полка. Однако установить соединение с расположенной левее 134-й дивизией не удалось. Полк, с которым предполагалось соединиться, был уже уничтожен противником и прекратил свое существование. В соответствии с приказом, 58-й гренадерский полк в 23.00 оставил занятую позицию и, не испытывая никакого противодействия со стороны противника, под ударами с воздуха отошел на новую позицию за рекой Добасна, которую он занял только на рассвете следующего дня. Но и тут со 134-й дивизией соединиться не удалось. В течение дня были отбиты несколько атак неприятеля. Во второй половине дня в расположении полка побывал генерал, командовавший XXXV корпусом, тогда как севернее уже можно было наблюдать вражеские танки, продвигавшиеся на запад. Генерал барон фон Лютцов сообщил, что он прибыл сюда не по причине местного прорыва на участке 296-й дивизии, но для того, чтобы понять — возможно ли будет остановить удар русских войск по Бобруйску с юга вдоль западного берега Березины. Если это осуществить не удастся, то весь корпус попадет в окружение.
26 июня полк снова согласно приказу оставил свои позиции и к утру следующего дня занял новый рубеж за рекой Ола. Но здесь уже 3-й батальон полка оказался не в состоянии отразить натиск превосходящих сил врага и был вынужден отступить. Группы русской пехоты севернее продвигались на запад. Однако удар советских танков в тыл полка отразить удалось огнем трех приданных полку штурмовых орудий. В 15.00 адъютант полка, прибывший на КП 296-й дивизии в поселке Красная Дубрава, получил там приказ примерно следующего содержания: «XXXV корпус попал в окружение восточнее Березины. Корпус пробивается на северо-запад с целью достичь селения Бацевичи на реке Ольса, которое удерживается частями 4-й армии. Начало прорыва — 23.00. Слева наступает 58-й гренадерский полк, справа полк 134-й дивизии. Все тяжелое вооружение, транспортные средства и т. п. подлежат уничтожению, лошадей пристрелить. У солдат оставить только легкое стрелковое оружие! Приказ по армии, на основании которого издан настоящий приказ, предусматривает следующее: «XXXV корпус объединяется с XXXXI танковым корпусом в Бобруйске. Если осуществить это не удастся, то пробиваться на северо-запад и выйти к Бацевичам».
Шоссе Рогачев-Бобруйск уже осталось позади 58-го полка и находилось под постоянным огнем противника, уже находившегося южнее Червеня, и танков из окрестностей Крупичи-Барак. Перед лицом уже грозящего полку окружения его командир приказал входящим в его состав батальонам отойти через селение Летичи на опушку леса. Так как шоссе уже было перекрыто вражеским огнем, войскам пришлось вплавь преодолевать протекавшую через Летичи речушку. Значительные потери причинил фланговый обстрел неприятеля с севера и юга. У селения Долгоросское полк занял круговую оборону. Сгустившаяся темнота только еще явственнее вырисовала картину окружавшего полк хаоса. Разрывы снарядов кольцом опоясывали позиции полка. Повсюду метались солдаты, разыскивая свои подразделения. Контакта со 134-й дивизией больше не существовало, но, несмотря на это, полк в 23.00 пошел, как и было приказано, на прорыв в указанном ему направлении. Севернее деревни Велички полк незаметно перебрался через шоссе Могилев-Бобруйск, после чего попал на заболоченную местность. В непроглядной темноте ночи ориентироваться по компасу было особенно трудно, поскольку приходилось постоянно обходить различные препятствия. На опушке леса южнее Морковичей ранним утром 28 июня полк наткнулся на русское охранение, прорвался сквозь него и продолжал двигаться в направлении на Бацевичи, полагая, что это село по-прежнему находится в руках германских частей, хотя на самом деле оно уже было занято русскими. Западнее селения Любеничи передовые группы внезапно попали под сильный огонь неприятеля. Противник занял позицию на опушке леса, чтобы воспрепятствовать нашему дальнейшему продвижению на север. С криком «Ура!» германские солдаты бросились в атаку и в ожесточенном ближнем бою овладели одной линией окопов за другой. Однако численный перевес противника был слишком велик, и дальнейшее продвижение оказалось невозможным. Ко всему прочему, во время атаки на этой лесной местности связь между отдельными батальонами и ротами была утрачена. Поэтому 58-й гренадерский полк как единая боевая часть уже не существовал. Те, кто не погиб в сражении, не был взят в плен и избежал ранения, пытались пробираться вперед в составе небольших групп.
