Игорь Ермолов - Три года без Сталина. Оккупация: советские граждане между нацистами и большевиками, 1941–1944
Кроме того, проводилась ревизия духовных ценностей, которая была поручена вставшим на путь коллаборации литераторам, искусствоведам, педагогам. В частности, в Новгороде в этом плане с оккупантами сотрудничал поэт и литературовед с мировым именем Б. Филиппов-Филистинский. Поэт А. Егунов, будучи в оккупацию заведующим Новгородским отделом народного образования, в своих лекциях для учителей популяризовал отношения средневекового Новгорода и Германии. Он же проводил ревизию библиотечных фондов города, изымая коммунистическую литературу1061. В ряде оккупированных районов Калининской области после возобновления работы библиотек по распоряжению военных комендатур проводилась сортировка книг, к которой были привлечены, как правило, бывшие библиотечные работники или педагоги. Коммунистическая литература подлежала уничтожению. До окончания сортировки выдача книг населению запрещалась1062.
Помимо германофильства и попыток перестроить культуру на антисоветский лад, в некоторых местностях коллаборационистами от культуры проводилась политика русофобской направленности. Так, в Орле редактор газеты «Речь» М. Октан как в прессе, так и в своих лекциях для интеллигенции пропагандировал «полный пересмотр культурных ценностей», внушая слушателям, что «русские от природы не обладают творческими способностями и должны подчиняться приказам других»1063. Названия некоторых лекций М. Октана говорят сами за себя: «Пересмотр исторического прошлого русских», «Каким должен быть ариец». В частности, лектор объявлял Л. Н. Толстого ничего не стоящим писателем, пренебрежительно отзывался о русской музыке, Вагнера же провозглашал музыкальным гением всех времен1064. В своих изданиях М. Октан даже отрицал сам факт существования русской нации, утверждая, что она исчезла под натиском большевизма, следовательно, согласно выводам автора, Германия не может посягать на национальные богатства и национальную свободу русского народа ввиду отсутствия таковых1065.
Принимая во внимание тот очевидный факт, что сами оккупанты вряд ли смогли бы в условиях оккупации перестраивать культуру на нужный им лад, проводить квалифицированное изъятие музейных экспонатов и т. д., правомерно заключить, что деятельность коллаборационистов в области культуры нанесла значительный вред интересам СССР, способствовала разграблению национальных богатств нашей страны.
Что касается научно-исследовательской работы, она в период оккупации продолжилась вставшими на путь коллаборации учеными. Объем же научных исследований сократился до пределов, продиктованных практической целесообразностью, например необходимостью повышения урожайности с целью наибольшего удовлетворения потребностей германской армии. В этой связи показателен пример Смоленского сельхозинститута, профессора и доценты которого, избежавшие эвакуации, возобновили работу на институтской опытной станции1066.
Определенное развитие получило театральное искусство. В каждом областном центре, а иногда и в райцентрах областного подчинения возобновили свою работу театры. В частности, в Ржеве, согласно отчету комендатуры № 1/582, в конце ноября 1941 г. открылся театр на 400 зрительских мест. Театр ежедневно давал по два представления — в 15.30 и в 18.30. Театры открылись в городах Смоленске, Курске, Белгороде, Орле. Что касается репертуара, ставилась в основном русская классика. Театральные труппы формировались, как правило, из артистов, работавших в этих же театрах до войны и избежавших эвакуации. Наряду с русской классикой, были в ходу театральные постановки идеологического характера, насыщенные критикой советского строя, его репрессивной системы, партизанского движения. Роли драматургов, как правило, выполняли сами же театральные работники, иногда писатели, журналисты. Характерным примером служит поставленная в июне 1943 г. в театрах Орла, Брянска, Смоленска, некоторых райцентров пьеса в двух действиях «Волк», написанная смоленским журналистом С. С. Широковым. В центре судьба молодого красноармейца Бывалова, попавшего в лес и вступившего в партизанский отряд. Влюбившись в деревенскую девушку Надю, Бывалов решает бежать из отряда, но на его пути встает другой партизан — бывший секретарь райкома партии Ползунов, в образе которого автор соединил все негативное, что, по его мнению, было присуще партизанам и коммунистам. Счастливый конец пьесы, ее насыщенность тонким деревенским юмором привлекали множество зрителей1067.
Определенный интерес представляет развивавшаяся на оккупированных территориях РСФСР поэзия. Она передавалась при помощи средств массовой информации (газет, журналов), зачитывалась во время массовых мероприятий, со сцен клубов. Поэтические произведения, появлявшиеся в этот период, были строго идеологизированы, имели три основных направления:
1) критика советского строя и его репрессивной системы;
2) критика советских и партийных лидеров;
3) восхваление германской агрессии, германской армии и коллаборационистского движения.
Так, характерным образцом стихотворений первой группы являются стихотворения «СССР» и «НКВД». Автор первого характеризует Советский Союз довоенного периода следующим образом:
Земля многострадальная, распутья сел, степей,Над ними безначальная тоска глухих ночей.Темница вековечная, где тешится палач,Где радость — скоротечная и не смолкает плач.
Во втором стихотворении дается метафорическая характеристика советских карательных органов:
Проклятый зверь — НКВД,Питомец Сталина-злодея.Как злой вампир, ты пил вездеЛюдскую кровь, отродье змея.Наемник, раб, ты, стыд поправ,И честь, и совесть, смотришь гордо,И всем грозит, как злой удав,Твоя оскаленная морда.
Реже здесь применялись переделки классических произведений, детских загадок:
Мальчишка в сером армячишкеПо дворам шныряет, крохи собирает.(Сельский коммунист.)1068
Довольно удачной переделкой следует признать стихотворение Л. Ямского «Иосиф-Мороз»:
Вглядись, молодица, смелее,Каков я, Иосиф-Мороз!Навряд тебе парня страшнееИ злее видать привелось!А честному люду на гореИ всем непокорным на страхГоню я людей без разборуНа муки и смерть в лагерях.1069
Вторая группа стихотворений представлена большей частью эпиграммами, высмеивающими такие черты советских лидеров, как жестокость, раболепие, для военачальников — профнепригодность.
Так, глава НКВД Л. П. Берия представлялся воплощением жестокости:
Чем еще садисту отличиться?Он готов казнить родную мать!Говорят, что Берия ловчитсяСамого себя арестовать.
В одной из эпиграмм всесоюзный староста М. И. Калинин был представлен марионеточным, ничего не значащим, всего лишь номинальным руководителем государства:
Калинин — волевой старик,Ничьим веленьям не покорный.Он независим и велик,Когда сидит… в своей уборной.
Иногда в эпиграммах проскальзывал антисемитизм, зачастую совершенно неуместно:
У Джугашвили длинный нос!Не жид ли он? — вот в чем вопрос.
Любопытно, что советским лидерам семитского происхождения в эпиграммах могла приписываться реальная, неограниченная власть, превосходящая власть И. В. Сталина. Характерным примером служит следующая эпиграмма на Л. М. Кагановича:
Протухший, ожиревший жидНа троне в СССР сидит,А остальные, вставши в ряд,Ему с почтеньем лижут зад.
Правомерно предположить, что авторы эпиграмм исходили из того, что короткие сатирические стихотворения легко запоминались населением, помимо средств массовой информации часто передавались из уст в уста. С этой целью авторы эпиграмм пренебрегали этикой, а для придания своим произведениям экспрессивной иронической окраски использовали некорректные, даже ругательные слова и выражения. По крайней мере, проведенный нами опрос среди жителей нескольких районов Смоленской, Курской и Брянской областей показал, что большинство людей почтенного возраста, переживших оккупацию более 60 лет назад, с удивительной точностью воспроизвели ряд подобных эпиграмм и стихотворений.
Третья группа стихотворений в различных местностях имела свои особенности. Так, на Дону казаки пели на мотив старой песни «Стенька Разин» казачий гимн «Под свободные знамена», в котором нет ни малейшего упоминания о германской армии, а казачье движение представлено вполне самостоятельной силой. В то же время гимн перенасыщен призывами к мести большевикам. Напротив, в центральных областях РСФСР подобные призывы либо отсутствовали, либо носили умеренный характер. В этой связи правомерно предположить, что казаки, считая себя обособленной этнической группой, зачастую отождествляли большевиков с русскими, считая большевизм несвойственным казачьей среде явлением. Напротив, коллаборационисты из русского населения не считали членов ВКП(б) абсолютно чуждым элементом, более того, в своих пропагандистских материалах призывали таковых к сотрудничеству. Так, в одной из коллаборационистских листовок, выпущенной в феврале 1943 г., говорится: «Беспартийный, коммунист, комсомолец, рабочий, крестьянин — все мы прежде всего русские, и жизнь показала, что если поскрести любого честного коммуниста, то сразу выступает наружу его русская душа»1070.
