Ярослав Бутаков - Брестский мир. Ловушка Ленина для кайзеровской Германии
В тот период в обеих крупных фракциях российской социал-демократии были сильны тенденции к взаимному примирению и объединению, почему и стало возможным совместное собрание большевиков и меньшевиков. Речь Ленина похоронила надежды на восстановление единства социал-демократии. Меньшевики никоим образом не могли принять такой резолюции. Но, что самое главное, и фракция Ленина тоже не приняла его тезисов как руководящее указание! Ленину в тот период удалось добиться от своих соратников только одной, хотя и существенной уступки — отбросить попытки объединения с меньшевиками и сохранить независимость партии.
Как показала жизнь, «Апрельские тезисы» Ленина в своей главной части оказались более реалистичной программой, чем «условная поддержка Временного правительства», на которой настаивало большинство его соратников. Апрельский кризис правительства наглядно подтвердил практичность ленинских лозунгов. Всероссийская конференция большевиков, собравшаяся в конце апреля в Петрограде, приняла резолюции Ленина по всем основным политическим вопросам. Однако их сравнение с «Апрельскими тезисами» показывает некоторое различие. Нет, в главных вопросах позиция Ленина осталась неизменной. Самый интересный нюанс касается аграрной программы большевиков.
Ленин снял упоминание о «советах батрацких депутатов» и признал эту ошибку «Апрельских тезисов». Первоначальная попытка Ленина противопоставить сельскохозяйственный пролетариат массе крестьянства была одной из экстремистских ошибок вождя большевиков. Даже весной 1918 г., когда большевики попытались форсировать «социалистическую революцию в деревне», противопоставляя бедноту зажиточным хозяевам, это чуть не привело к крушению советской власти. Без преувеличения можно сказать, что, упорствуй большевики в этом еще годом раньше, они так и не смогли бы получить широкой поддержки в солдатских массах, состоявших в основном из крестьян. К счастью для большевиков, их лидер вовремя заметил свою тактическую ошибку, которая поэтому и не стала роковой.
После событий начала июля 1917 г. Ленин переоценил значение и последствия победы Временного правительства. В тезисах «Политическое положение», написанных 10 июля, вождь большевиков такими словами определял сложившуюся ситуацию: «Контрреволюция организовалась, укрепилась и фактически взяла власть в государстве в свои руки… Фактически основная государственная власть в России теперь есть военная диктатура… Всякие надежды на мирное развитие русской революции исчезли окончательно».
Отсюда следовали практические выводы: «Лозунг перехода всей власти к Советам был лозунгом мирного развития революции, возможного в апреле, мае, июне, до 5—9 июля, т.е. до перехода фактической власти в руки военной диктатуры. Теперь этот лозунг уже неверен, ибо не считается с этим состоявшимся переходом и с полной изменой эсеров и меньшевиков революции на деле… Никаких конституционных и республиканских иллюзий, никаких иллюзий мирного пути… Собрать силы, переорганизовать их и стойко готовить к вооруженному восстанию, если ход кризиса позволит применить его в действительно массовом, общенародном размере… Цель вооруженного восстания может быть лишь переход власти в руки пролетариата, поддержанного беднейшим крестьянством, для осуществления программы нашей партии»{132}.
В одной из своих статей конца июля Ленин повторил эти оценки: «Теперь военная, а следовательно, и государственная власть фактически уже перешла в руки контрреволюции, представляемой кадетами и поддерживаемой эсерами и меньшевиками. Теперь мирное развитие революции в России уже невозможно, и вопрос историей поставлен так: либо полная победа контрреволюции, либо новая революция»{133}.
При этом Ленин оговаривал временный характер отказа от лозунга передачи власти Советам. В брошюре «К лозунгам» (середина июля, опубликована не ранее конца июля) вождь большевиков предрекал: «Советы могут и должны будут появиться в этой новой революции, но не теперешние Советы, не органы соглашательства[32] с буржуазией, а органы революционной борьбы с ней. Что мы и тогда будем за построение всего государства по типу Советов, это так. Это не вопрос о Советах вообще, а вопрос о борьбе с данной контрреволюцией и с предательством данных Советов». Поэтому «лозунг передачи власти Советам может быть понят, как “простой” призыв к переходу власти именно к данным Советам, а говорить это, призывать к этому значило бы теперь обманывать народ»{134}.
Итак, оценка Лениным политического положения после июльских событий сводилась к следующим основным характеристикам:
1) Власть буржуазного правительства уже приобрела характер военной диктатуры, причем, скорее всего, всерьез и надолго.
2) «Умеренные» социалисты окончательно переметнулись в лагерь контрреволюционной буржуазии.
3) Советы, руководимые «умеренными» социалистами, превратились в бессильный и безгласный придаток при военно-диктаторском буржуазном правительстве; «двоевластие» закончилось.
4) Мирный переход власти в руки пролетариата при таких условиях невозможен.
5) Большевикам необходимо готовить массы к вооруженному восстанию, причем не только против буржуазного Временного правительства, но и против поддерживающих его Советов.
Из этой оценки напрямую вытекало отрицательное отношение к распространяемой «умеренными» социалистами тревоге но поводу возможности контрреволюционного военного переворота, ибо но Ленину выходило, что такой переворот уже произошел. В преддверии реального путча Корнилова такое отношение являлось серьезной ошибкой краткосрочного прогнозирования и могло лишь дезориентировать партию во время важнейших событий. При этом необходимо отметить в целом верный характер стратегического прогноза, сделанного Лениным, что было наглядно подтверждено значительно позже, глубокой осенью 1917 г.
Июльские тезисы Ленина в силу их экстремистского характера и неадекватной оценки ситуации были партией большевиков в целом отвергнуты. Расширенное совещание Центрального Комитета большевистской партии, проходившее в Петрограде 13 и 14 июля, выразило несогласие с ленинскими предложениями. Формулировки резолюции в отношении Временного правительства и «умеренных» социалистов были далеки от ленинской категоричности.
Правительство Керенского, по мнению ЦК, явилось результатом компромисса между, с одной стороны, «мелкой крестьянской буржуазией и той частью рабочего класса, которая не разочаровалась еще в мелкобуржуазных демократах», и буржуазно-помещичьими слоями — с другой. Резко критикуя «умеренных» социалистов, резолюция в то же время не считала их окончательно перешедшими в лагерь контрреволюции. О снятии лозунга «Вся власть Советам!» резолюция ЦК не упоминала вообще. Наоборот, она говорила о необходимости передачи власти в руки революционных Советов, которые покончат с практикой «соглашательства» с буржуазией. В преддверии 6-го съезда партии, намеченного на конец июля, эта резолюция служила главной партийной директивой о тактике.
26 июля 1917 г. в Петрограде полулегально собрался всероссийский съезд большевистской партии. За две недели, прошедшие между совещанием ЦК и съездом, Ленин со свойственной ему энергией развил, посредством корреспонденции, бурную агитацию среди соратников. Результатом его действий явилось то, что съезд снял лозунг «Вся власть Советам!» Однако формулировка нового лозунга была ничуть не ближе к ленинской и, если вдуматься, оставляла большевикам широкий простор для будущего сотрудничества с «умеренными» социалистами. В редакции, внесенной И.В. Сталиным (Джугашвили), новый лозунг звучал так: «Полная ликвидация диктатуры контрреволюционной буржуазии».
На местах большевики продолжали активно сотрудничать с другими левыми группами «революционной демократии». В частности, в дни созыва Московского Государственного совещания (12—14 августа), которое расценивалось левыми как «смотр контрреволюционных сил», Московский Совет рабочих депутатов сформировал «для защиты правительства и Совета от посягательств контрреволюции» Временный революционный комитет на паритетных началах: по два представителя от эсеров, меньшевиков и большевиков. В дни мятежа генерала Корнилова стихийно сложившийся на местах единый фронт всех левых сил стал главным фактором, обусловившим поражение путчистов.
После корниловских дней, показавших реальную силу и влияние Советов, большевики вновь возродили свой прежний лозунг и на нем спустя два месяца пришли к власти. Месячный период его отсутствия в пропаганде большевиков оказался слишком кратковременным, чтобы серьезно отразиться на их политической практике. Широкие массы, судя по всему, вообще не заметили этого отсутствия. Для них большевики что в августе, что в сентябре были теми же самыми. Именно эта кратковременность не позволила июльскому экстремизму Ленина развернуться в полной мере и оказать роковое воздействие на тактику большевиков. Ленина и его партию также сильно выручил экстремизм их противников, вернувший политическую ситуацию во многом к той, что была до июльских событий.
